– Лепешкин? Иван? – переспросил Чайкин. – Мне нужен Жак Жако.
– Так это я и есть, – усмехнулся худощавый человек. – А что вам, собственно, угодно? Жак Жако – артистический псевдоним. Я думал, о нем все позабыли… Вы, наверное, из журналистов?
– И вы были непревзойденным борцом?
– Представьте себе. Правда, теперь борьбой на арене не занимаюсь, устарел. Но если нужно, могу тряхнуть стариной.
– Приемы не забыли?
Лепешкин вместо ответа внимательно оглядел странного посетителя.
– Вы, я вижу, мужчина крепкий, – усмехнулся Лепешкин, не отводя от собеседника оценивающего взгляда. – Насколько я понимаю, не чуждый физической культуре и спорту, – он бесцеремонно пощупал бицепсы Чайкина. – Так вот, берусь уложить вас на обе лопатки не более чем за минуту.
Они сидели рядышком на барьере цирковой арены. Кроме них, здесь не было ни души. Пахло влажным песком, брезентом и еще чем-то особым, цирковым.
– Раздевайтесь, – произнес Лепешкин. – Боитесь?
Чайкин медленно стянул пиджак, положил его на барьер.
– Сюда, на середину, здесь удобнее, – пальцем поманил его Лепешкин в центр арены.
Чайкин изготовился, выставив вперед руки.
– Можете действовать против меня как угодно, – предупредил Лепешкин. – Бить, захватывать и прочее. Начали!
В тот же момент Чайкин сделал мощный выпад вправо, но его бросок пришелся в пустоту. Лепешкин легким движением сместился в сторону и резко схватил Чайкина за правую кисть. Александр Христофорович попытался вырваться, но не тут-то было. Лепешкин завернул его руку за спину, и Чайкин едва не закричал от боли. Рывок – и Чайкин рухнул на влажный песок арены.
Лепешкин протянул ему руку, помог подняться.
– Очерк писать хотите? Или, может, книгу? – деловито осведомился он.
– Однако ловко вы… – покачал головой Чайкин, отряхивая песок, приставший к брюкам.
– Не один я год разные виды борьбы изучал, – усмехнулся Лепешкин. – Не огорчайтесь тому, что я победил. Сила в единоборстве – далеко еще не все. Нужно владеть разными приемами борьбы… Но кому это надо? – перебил он себя.
– Это надо нашей армии, – твердо сказал Чайкин. Затем предложил Лепешкину пойти инструктором по борьбе в авиационную часть.
– Тут, в цирке, вы чем сейчас занимаетесь? – спросил Чайкин.
– Зверей кормлю.
– А разве нет желания возвратиться к борьбе?
– Что ж, давайте попробуем…
– Жду вас завтра на летном поле в шесть тридцать.
…В шесть тридцать Чайкин и его подопечные были в сборе.
Иван Лепешкин представился, познакомился с курсантами. Рослые, широкоплечие красноармейцы выглядели намного сильнее будущего инструктора.
Одиннадцать пар глаз внимательно следили за тем, как Лепешкин переодевается в спортивную форму. Трико в обтяжку и майка с глубоким вырезом заставили кое-кого ухмыльнуться.
– Если я правильно понял Александра Христофоровича, то вы должны уметь делать все, – с важностью произнес Лепешкин. – Оружия и прочего не касаюсь – это не по моей части. Но вот насчет рукопашной… Представьте себе, десантник опустился с парашютом, а на него из засады набрасывается враг. Тут уж доли секунды решают дело! А если несколько врагов окружают парашютиста? Все равно он должен вступить в бой и постараться победить.
Июльское солнце начинало припекать, роса на аэродромной траве потихоньку испарялась.
– Не будем терять время, – сказал Лепешкин. – Начнем с простейшего случая: борьба один на один. Приглашаю любого желающего помериться со мной силами.
Парашютисты переглянулись. По сравнению с ними, придирчиво отобранными командованием и Чайкиным из огромной массы красноармейцев, мечтавших попасть в «двенадцать отважных», новый инструктор выглядел слишком малорослым и тщедушным.
– Неужели побаиваетесь? – удивился Лепешкин, неверно истолковав заминку.
– Не зашибить бы вас, товарищ инструктор, – выразил общие сомнения рослый краснощекий красноармеец, стоявший на правом фланге.
– Этого бояться не надо! – воскликнул Лепешкин, глянув на красноармейца, и в глазах его на миг вспыхнули озорные искорки. – Предупреждаю: учения наши будут максимально приближены к боевым условиям. Ну а если ты меня победишь… Значит, инструктор из меня не получился, – закончил Лепешкин, покосившись в сторону Чайкина. Тот внешне безучастно наблюдал за разговором, стоя чуть в сторонке.
– Ладно, коли так, – сказал рослый и быстро сбросил форму.
Он на добрых две головы возвышался над Лепешкиным.
– Обратите внимание, – сказал Иван, – задач у десантника в рукопашной схватке с противником может быть несколько. Например, выбить оружие, если враг вооружен. Скрутить ему руки. Отрабатываем ситуацию: я – десантник, заброшен в тыл противника с целью захватить языка. На меня из засады бросается выследивший меня противник. Действуй! – обратился он к рослому красноармейцу. Тот, растопырив руки, бросился на Лепешкина.
Бойцы, сломав строй, окружили их, наблюдая за ходом рукопашной.
Лепешкин шутя увертывался от кряжистого партнера. Красноармеец раскраснелся, на лице его выступил пот. Через несколько минут он уже дышал тяжело, как загнанная лошадь. Лепешкин медлил, не переходя к решительным действиям, и своим поведением только подзадоривал противника. Наконец они схватились вплотную.
– Каюк, – произнес кто-то из зрителей.
Боец оторвал Лепешкина от земли и с силой опустил вниз, стараясь припечатать его лопатками к траве.
– Неплохо для первого раза, – неожиданно спокойно пробормотал сквозь зубы инструктор и вдруг быстрым, словно ящерица, движением вывернулся. Одновременно правой ногой он сделал подсечку, и богатырь, склонившийся над ним, рухнул как подкошенный. Однако сдаваться он не собирался – борьба разгорелась с новой силой. Подставив подножку, боец с силой толкнул в грудь Лепешкина. Развязка казалась неминуемой, но в последний момент Иван схватил противника выше локтя и сделал неуловимо быстрое движение. Боец охнул, а Лепешкин, едва коснувшись вытоптанной сапогами травы, мгновенно выпрямился как пружина. Так повторялось несколько раз.
Чайкин видел, что парашютист измучен.
– Довольно для первого раза? – спросил Александр Христофорович, но боец только яростно помотал головой.
– Все равно я положу его, – прохрипел он. – На обе лопатки!
– Характер есть, остальное приложится, – спокойно, словно на уроке, произнес Лепешкин. Вслед за этим он обхватил могучий торс парня, провел один за другим целый каскад приемов и встал над поверженным противником.
– Вот так, ребята, – сказал инструктор. – Борьба – это целая наука. Надеюсь, вы это поняли.
Рослый красноармеец поднялся и, опустив голову, встал в строй.