— Вы помните ту удивительную перестрелку в квартире Зинчука? Одна из пуль вылетела на площадку, пробила дверь и пришила соседа Николая Федоровича. Вы просто какой-то монстр, Варравин. Шесть трупов за один месяц…
— Я… убил? — лицо Варравина снова стало глянцевым. — Вы же сказали, что…
— Ранил? — уточнил важняк. — Я ошибся. Он скончался два часа назад.
— Этого не может быть. — Варравин посмотрел на свои руки.
— Слюнтяй! — прорычал Зинчук, восхищенный незамысловатой подлостью следователя. — Ты был сопляком, им и остался!.. Как я не хотел с тобой иметь дело!.. — Его зрачки залили чернотой всю голубизну глаз, сверкали сумасшедшим огнем. — Что же касается вас, Лисин… Попробуй, докажи.
Утомленный следователь размял ладонями лицо, сдвинул, словно карты в колоде, бумаги и уложил их в папку, которая не закрылась бы теперь ни при каких обстоятельствах.
Машина ехала в гостиницу. Погода испортилась окончательно. В лобовое стекло хлестала морось, небо было цвета постарелого свинца, весна, казалось, отошла.
— Ты покормил неонов в квартире Зинчука? — с закрытыми глазами спросил Лисин Сидельникова.
Тот, тоже не размыкая век, пробурчал:
— Я на всякий случай пригоршню мотыля им засыпал. Все, что было в банке, стоявшей в холодильнике. — Он вздохнул, обнаруживая не меньшую усталость, чем у следователя, и добавил: — Чтоб дня на три-четыре хватило.
— Сидельников, у тебя когда-нибудь рыбки были?
— Никогда. Ежик, тот был.
— Хана неонам, — заключил Лисин и сказал, когда машина уже въезжала во двор гостиницы: — Я никогда в жизни так не уставал, как в этом городе уснувших рыб.
Закончив эту историю, я вдруг подумал, что все могло закончиться гораздо проще…
— Юштин, Сидельников, отправляйтесь в гостиницу.
Оперативники недоуменно подняли головы.
— Я сказал, ждите меня в гостинице. Я приеду через час.
Ни один из муровцев не тронулся с места. Еще в большем изумлении пребывал Гасилов.
Он почти впал в ступор, когда Лисин повернулся и к нему и сказал:
— Ты тоже можешь отправляться домой. Нам всем нужно хорошо выспаться.
— А как же?.. — выдавил Юштин и посмотрел сперва на Зинчука с Варравиным, потом на Сидельникова.
— Что-то мы не догоняем, — робко заметил тот.
— Догоните. — Лисин устало растер лицо и наморщил лоб. — Нам придется искать в этом городе убийцу еще долго. К тому моменту, когда найдем, — догоните.
Еще некоторое время опера и сотрудник прокуратуры сидели, а потом поднялись словно по команде, вместе, дружно.
— Я ничего не понимаю, — признался Гасилов.
— Я тоже, — уже смелее добавил Юштин.
— Вы что, черт возьми, на самом деле решили, что эти двое устроили в Старооскольске резню?! Включите мозг! Варравин состоит на учете у психиатра, а Зинчук тянул трал с треской в Канаде! — Следователь выхватил из папки какой-то листок и швырнул на стол.
Юштин решительно приблизился и придвинул его к себе. Это была справка из психиатрической больницы Старооскольска.
— Он спятил после смерти сестры и две недели находился в палате, где его ширяли галоперидолом, — объяснил Лисин. — Варравин до сих пор каждый понедельник ходит отмечаться в больницу, где с ним беседует психиатр.
— Значит, все, что мы делали, пошло коту под хвост?
— Нет, мы спасли жизнь Ляписову. Теперь убийца не остановится. Он будет пробивать себе дорогу в СИЗО, где содержится бывший председатель здешнего суда. Ляписов — наша последняя надежда. Сохранив ему жизнь, мы оставили себе шанс перехватить убийцу.
Гасилов подошел к столу, кивнул в сторону задержанных и осведомился:
— Зачем тогда эта встреча?
— Мне нужна была их реакция при встрече. Результат меня устроил.
— И что теперь?
— Я потолкую с ними и отпущу. Первый отправится в психиатрическую больницу, второй — в Канаду.
— Но как же?.. — опять затянул Сидельников, но Юштин толкнул его в плечо, поморщился и заявил:
— Хватит. Сказано, в гостиницу. Твое дело — стреляй да беги. К черту! — Он решительно направился к двери, на пороге обернулся и осведомился:
— К какому часу чайник вскипятить, Иван Дмитриевич?
— Я же сказал, через час. — Лисин вздохнул.
— О’кей.
Следом за Юштиным кабинет оставили Сидельников и Гасилов.
Варравин крутил головой, пытаясь понять, что происходит. Ситуация выглядела ирреальной не только для оперов.
— Вар, — тихо проговорил Зинчук через минуту после того, как дверь закрылась. — От тебя требуется только одно — молчать.
— В каком смысле?
— В том, что ты на учете у психов, и тебе все равно никто не верит. Просто закрой рот и молчи.
— Что происходит? — с той же интонацией, что и у Юштина, спросил Варравин.
— Я объясню, что происходит, — вмешался в разговор Лисин. — Варравин, вы наняли Зинчука, поручили ему осуществить возмездие. С паспортом на имя бывшего мужа Лилии Чеховской он вошел в здание прокуратуры с «ТТ», заранее приобретенным для него, хладнокровно и профессионально расстрелял трех сотрудников прокуратуры, после этого добрался и до убийц Лилии Чеховской. Мы немного поговорили с господином Зинчуком в самолете, и он принял единственно верное решение.
Варравин поднял мутный взгляд на следователя и спросил:
— Какое же?..
— Он решил, что негоже вам обоим получить пожизненный срок. Зинчук предположил, что вас устроила бы свобода.
Варравин беспокойно поерзал на стуле и с нескрываемым интересом стал рассматривать и Зинчука, и московского важняка.
— Что это значит? — Он схватился за голову, сморщился и вдруг взорвался криком: — Как все объяснить?! Господи, я уже совершенно обессилел от загадок и разоблачений!.. Я хочу покоя! Понимаете — покоя!..
— Для этого не нужно много делать, Вар, — дождавшись, когда друг успокоится, выдавил Зинчук. — Надо просто молчать, больше не надоедать никому письмами и призывами к ответу. В конце концов у прокуроров закончится терпение, и нам на самом деле отвесят срок на полную катушку. Я отдам ему деньги, Вар.
— Какие деньги? — Варравин оставил голову в покое, развел руки в стороны.
— Он все понял, Вар. Не нужно сцен. Он все знает и может доказать. С этими материалами следователь Лисин познакомил меня в самолете. Нам крышка, Вар. Я отдам ему все, что ты заплатил мне за работу. Еще я продам свою квартиру и привезу полотно, которое висит в доме четы Даддли. Ты их не знаешь, это семья канадского констебля. В их доме висит Кандинский, и они представления не имеют, сколько стоит та картинка. Следователь Лисин готов вернуть нам обоим свободу, но взамен заберет все, в том числе и наше молчание. Ничего не исправить, Вар.