— Насколько я понял, в Оливии теперь не хватает рабочих рук? — спросил англичанин.

— Рабочей силы у нас достаточно, — ответил Орландо Либеро. — Беда в том, что она по большей части — неквалифицированная.

— Какова обстановка в Оливии? — спросил француз.

— Вы все увидите своими глазами, — посуровел президент. — Нам немало усилий пришлось приложить, чтобы выкорчевать саботаж и диверсии правых элементов. Теперь в Оливии спокойно.

— Спокойно? — переспросил американец, вертя на пальце красивый перстень.

— Настолько спокойно, — сказал Орландо Либеро, — что недавно мы сочли возможным выпустить досрочно из тюрьмы некоторых из тех, кто был повинен в злоупотреблениях прежнего режима.

— О, это гуманно! — воскликнул француз.

— А может быть, несколько опрометчиво? — усомнился англичанин.

— Мы достаточно сильны, чтобы не бояться змеи, у которой вырвано жало, — сказал президент.

Красивая мулатка, улыбаясь, внесла поднос с традиционным кофе. Француз галантно помог ей составить чашечки на стол.

Президент подсел к Талызину, долго расспрашивал его о Советской России, сказал, что мечтает побывать в СССР.

Зазвонил телефон. Президент, извинившись, взял трубку.

— Королевская впадина? И снова четвертый причал? — озабоченно переспросил он. — Хорошо, я вышлю к вам особую группу. Этот клубок пора наконец распутать.

— Опять контрабандистов поймали, — пояснил Орландо Либеро, с досадой бросив трубку.

— Что за товар? — поинтересовался француз.

— Наркотики! — в сердцах воскликнул Орландо Либеро. — Как у вас в Европе обстоит дело с наркоманией?

— Судя по газетам, число наркоманов растет во всем мире, — сказал англичанин.

— Вы верите газетам? — спросил его второй, недоверчиво улыбаясь.

— Боюсь, в данном случае это чистая правда.

— А у меня насчет наркотиков собственное мнение, — заметил француз. — Видите ли, господа, я убежден, что все человечество в целом смертно точно так же, как отдельный индивидуум, — произнес он, становясь серьезным. — Отдельный человек умирает от какой-либо болезни: от туберкулеза, рака или инфаркта… Коль скоро человек смертен, то не все ли равно, от чего он умрет? Наркотики я считаю болезнью человечества. Не какого-нибудь отдельного человека, а всего несчастного рода людского. И эта болезнь так же неизлечима, как те, о которых я упоминал.

— Неоправданный пессимизм, — усмехнулся Талызин. — Люди на наших глазах побеждают одну болезнь за другой. Вы, например, упомянули туберкулез. А у нас в стране с этой болезнью успешно борются.

— Ну пусть даже вы и правы, месье, — согласился француз. — Разве это меняет дело? Человечество побеждает одну болезнь, а взамен приходят новые, может быть, еще более страшные.

— Что же вы предлагаете? — спросил Орландо.

— Предоставить все естественному течению вещей, — сказал француз, легкой улыбкой показывая, что не следует слишком всерьез принимать все, о чем идет речь. — Раньше говорили: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. На современный лад эта пословица звучит так: кому суждено погибнуть от наркотиков, тот не умрет от чахотки.

— Другими словами… — начал англичанин.

— Другими словами, — подхватил француз, — бороться с пороком, который представляет собой болезнь человечества, бессмысленно. Гони его в дверь, он влетит в окно.

— Я с вами не согласен, — резко сказал Орландо Либеро. — Наркотики — величайшее зло. В частности, нашей стране они причинили и причиняют немало горя. Мы полны решимости выкорчевать наркотики, и мы добьемся своего. Но это трудно, не скрою от вас. Контрабандисты изыскивают все новые уловки, поставляя их в Оливию. Это и немудрено: ведь они на каждом грамме получают баснословные барыши. Уж казалось бы, все лазейки мы перекрыли, все щели пограничные заткнули, и вдруг — бах! — где-нибудь опять обнаруживаем наркотик.

— Может быть, его синтезируют на месте? — произнес англичанин.

— У нас есть веские основания полагать, что дело иногда обстоит именно так, — сказал президент.

Вытащив записную книжку, он что-то торопливо туда черкнул.

— Помимо наркотиков нас волнует еще одна проблема, — тонко улыбнулся англичанин.

— Какая? — поднял голову Орландо.

— Футбол.

— Футбол?

— Речь идет о матче Бразилия — Оливия, — пояснил невозмутимый англичанин.

— О, я вижу, вы уже в курсе последних оливийских событий, — улыбнулся Орландо Либеро. — Обещаю вам: каждый получит по билету на матч.

Президент встал. За ним поднялись остальные.

— На этом мы расстаемся, господа, — сказал президент. — Разрешите пожелать успехов на вашем новом, нелегком поприще.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тюрьма научила Миллера философскому взгляду на вещи.

В камере он вспоминал один рассказ Джека Лондона, где речь идет о китайце, приговоренном к длительному сроку заключения.

Миллер плохо помнил рассказ, прочитанный в детстве, ему только врезались в память рассуждения китайца о том, что и через десять, и через двадцать лет — все равно, сколько бы ни прошло времени, — когда он выйдет из тюрьмы, жизнь будет прекрасна. Правда, он вступит уже в преклонный возраст — ну и что с того? Каждый возраст имеет свои преимущества. Даже дряхлый старик может почувствовать радость жизни, если он на свободе. Так или примерно так рассуждал китаец. Так, усмехаясь в душе над собой, рассуждал и Миллер.

Положа руку на сердце, ему еще повезло, как и его бывшему шефу генералу Четопиндо, и министру внутренних дел, и вообще всей элите, которая собралась в тот памятный вечер на холме близ цитадели, чтобы торжествовать победу над забастовщиками Королевской впадины.

Нужно сказать, это была неплохая задумка Четопиндо — отравить воду. Бескровная эффектная победа уже витала в воздухе. Кто мог знать, что эта идея окажется неосуществленной.

Когда толпа, идущая на помощь, ворвалась в цитадель, Орландо Либеро возглавил ее. Быстрые и решительные распоряжения Орландо Либеро внесли порядок в действия масс.

Прежде всего арестовали и взяли под стражу всех, кто находился на холме. Полицейскую охрану быстро обезоружили. Да и надо признать — она не оказала значительного сопротивления. Миллер с бессильной злобой наблюдал, как охранники бросают на землю свои карабины, братаются с толпой…

А через несколько дней в Оливии состоялись всеобщие выборы, которые вызвали небывалый дотоле энтузиазм народных масс. Орландо Либеро был провозглашен президентом, а вот Миллера вместе с прочими после показательного суда за преступления против народа отправили в тюрьму. Спасибо еще, что не расстреляли.