Несколько старших офицеров вежливо улыбнулись в ответ, но большинство собравшихся в зале промолчало. Они знали, что, несмотря на все свое ерничанье, оберштурмбаннфюрер Гейер на самом деле абсолютно серьезен и готов принести всех их в жертву, лишь бы заработать себе очередные звания и медали — и приобрести крайне редкое бриллиантовое отличие к Рыцарскому кресту, которого удостаивались лишь единицы.
Куно фон Доденбург вышел из помещения на залитую солнцем площадь и непроизвольно заморгал. Слишком яркий и жгучий солнечный свет резал по глазам, как нож.
— О, Боже, — выдохнул он и вытер мгновенно выступивший на лбу пот. — Господин оберштурмбаннфюрер, неужели вы думаете, что они решат высадиться в такую вот жару?
— В любом случае, они смогут охладиться в море, когда мы швырнем их туда, — процедил сквозь зубы Стервятник. На него, похоже, высокая температура совершенно не действовала. Он вытянул свой стек по направлению к маслянистой на вид поверхности моря. — Это море и эта полоска побережья идеальны для высадки десанта. И, насколько мы знаем, мой дорогой гауптштурмфюрер, в этот момент они уже могут двигаться по направлению к нам и находиться где-то за горизонтом. — Он рассмеялся и позволил фон Доденбургу открыть перед собой дверь, ведущую в столовую, где должна была проходить дружеская пирушка командного состава и унтер-фюреров батальона.
* * *
Стрелки часов показывали 6 часов 10 минут пополудни. Буй с прикрепленным к нему зеленым флажком, выброшенный с флагманского корабля 13-й флотилии минных тральщиков королевских ВМС, мягко шлепнулся в воду, указывая на свободный от мин проход. Это был первый такой буй, за которым вскоре последовали другие. Английские тральщики работали с удесятеренной нагрузкой, быстро расчищая проход в германских минных полях для кораблей вторжения.
В это же время во многих английских портах на южном побережье Великобритании за толстой дымовой завесой началась подготовка самих судов. До этого все эти корабли были замаскированы под обычные грузовые и пассажирские суда и рыболовецкие шхуны. Теперь с них снималась часть камуфляжа и маскировки, происходила погрузка оружия и боеприпасов, на них размещались подразделения десантников. Полуголые ошалевшие коки, торопясь, спешили накормить перед отправкой поднимавшихся на борт людей. Для многих из них этот ужин должен был стать последней едой в жизни.
— Какой же дрянью нас кормят! — Полковник Фергюс Макдональд, лэрд Аберноки и Дерта, с отвращением взглянул на свою металлическую миску. — Бобы с соей. Остается лишь надеяться на то, что корабли Военно-морского флота Его Величества доставят нас на противоположный берег раньше, чем нас вывернет и вся эта коричневая жижа выплеснется из нас на палубу!
— Не знаю, не знаю, сэг, — невозмутимо проговорил майор Фредди Рори-Брик, с видимым аппетитом уплетая свою порцию. — Лично мне эта еда кажется вполне сносной. — И он зачерпнул новую ложку варева.
* * *
Когда офицеры батальона СС «Вотан» вошли в столовую, все унтер-фюреры по команде вскочили на ноги. Улучив момент, Шульце шепнул дородной и полной официантке Мари, обладательнице чрезвычайно большой груди, с которой он спал на протяжении последних нескольких ночей:
— Подойди ко мне, моя сочненькая.
— Почему ты называешь ее сочненькой? — полюбопытствовал Матц.
— Если бы ты мог просунуть свою здоровенную грязную ручищу туда, где я только что держал свою, — ответил Шульце, — ты бы знал, почему.
— Чертов извращенец! — в негодовании выдохнул Матц. Сама Мари засмеялась, чрезвычайно довольная.
Шульце понимал, что, если он хочет сделать все, что запланировал на сегодняшний вечер, то ему надо спешить. С таинственным видом он передал приблизившейся к нему Мари бутылку с темной жидкостью, которую ему удалось украсть в медсанчасти сегодня утром.
Держа в руках эту бутылку из темно-коричневого стекла, официантка вновь рассмеялась.
— Это что-то очень крепкое? — спросила она. Глаза ее заблестели.
— Очень, очень крепкое, — кивнул шарфюрер. — Действие этого напитка похоже на взрыв Везувия.
Все еще продолжая хихикать, официантка отошла от их стола. Матц в недоумении посмотрел на гамбуржца.
— Что все это значит, старина Шульце? — спросил он. — Что, черт побери, ты задумал? — В этот момент последовала команда сесть, и они опустились на лавки вместе со всеми остальными унтер-фюрерами.
Шульце рассмеялся с нескрываемой радостью:
— Эта бутылка — мой маленький коричневый стеклянный бомбовоз, который я хочу отправить Мяснику!
У Матца отвисла челюсть. Кажется, он начал догадываться. Как и все, кто служил в батальоне «Вотан», он прекрасно знал про удивительно мощное слабительное, которое с недавних пор ввел в обиход доктор Гакеншмитт, новый батальонный хирург. Неужели Шульце сделал ставку именно на это фантастическое средство?!
— Дьявол, Шульце, но ведь всего одна капля этого слабительного заставляет любого дристать так, словно внутри у него все время взрываются бомбы!
— Именно, именно, мой маленький искалеченный приятель, — спокойно процедил Шульце, не сводя глаз с Мясника. Заметив, что гауптшарфюрер поднес к губам кружку с некоторой толикой жидкостью из его бутылки, которую туда только что влила официантка Мари, он поднял вверх собственную кружку, салютуя Метцгеру, точно находился с ним в наилучших отношениях и не желал ему ничего, кроме добра. Шульце вел себя так, точно всю жизнь был лучшим другом Мясника.
Отвлекшись от речи, которую в данную минуту произносил Стервятник, Метцгер сделал хороший глоток. Не удержавшись, Шульце толкнул Матца локтем в бок так, что тот поперхнулся своим пивом, и оно выплеснулось прямо на стол.
— Ты одурел, Шульце? — заорал Матц. — Ты что, пытаешься поломать мне все ребра?
— Он выпил этот состав, — прошептал Шульце. Его глаза горели. — Мясник отпил этой мерзости. Приготовься к небольшому фейерверку, Матц!
— Но чего ради ты все это затеял, Шульце? — воскликнул Матц. — Скажи же мне, для чего это тебе нужно? Что ты в конце концов задумал?
— Я сделал все это для того, чтобы мы могли без проблем выскользнуть отсюда, — объяснил Шульце.
— И остаться без бесплатного пива?! — взорвался Матц. — Ты в своем уме, Шульце?
— В мире есть более возвышенные вещи, чем пиво, роттенфюрер Матц, — торжественно проговорил бывший докер.
— Назови хотя бы одну такую вещь! — запальчиво воскликнул Матц.
— Женская д-ы-р-к-а, — медленно, по буквам произнес Шульце.
Угрюмое выражение мгновенно покинуло лицо роттенфюрера.
— Ну, это, конечно, совершенно меняет все дело, — с готовностью согласился он. — Я и не предполагал, что ты говорил о религии. Но где же мы можем получить то, о чем ты говоришь?
— В «Кафе де ла белль Альянс» в Дьеппе.
— Значит, ты имеешь в виду Рози-Рози, Шульце? — догадался Матц. — Но она же баба нашего Мясника. Если мы отправимся к ней прямо сейчас, а он затем застукает тебя с ней в постели, то отрежет твои яйца тупым ножом, неужели ты не знаешь?