А как из глухомани перейдешь, когда оттуда скрытно не выдвинуться? Еще на марше противник расстроит боевые порядки. У него преимущество в авиации.
Уделили внимание и воздушному флоту.
– Авиация привязана к аэродромам. Аэродромы – около Архангельска.
– Александр Александрович, не будьте наивны, – возражали ему – Интервенты не ограничатся Архангельском. Они пришли сюда, чтоб оккупировать всю губернию, а может, и весь Русский Север. Через неделю, если не раньше, сюда нагрянут англичане с американцами, – предупреждал комендант штаба Северо-Западной завесы, а затем начальник разведки 6-й Красной армии Матвей Лузанин.
– Зачем интервентам Шенкурск?
На этот вопрос командующий отвечать не стал. Он уже знал: в штабе интервентов решался вопрос большой политики. Из Лондона и Вашингтона запрашивали у генерала Пула, как скоро будет ликвидирована советская власть в Архангельской губернии?
Доложить, что почти весь Северный край находится под управлением экспедиционного корпуса, значит ничего не сказать. Пространство без населения – еще не губерния. Управление там, где есть кем управлять. В северной части губернии – безлюдье. И все-таки и там люди живут, обслуживают сами себя, и называются они самоедами. От них, дескать, никакого проку. Люди, считай, каменного века.
А вот на юге губернии, по берегам таежных рек – по Северной Двине, по Онеге, по Мезени – какая никакая, а – цивилизация, и люди не из каменного века: мореходы – первооткрыватели неведомых земель. Уже не одно столетие они пользуются современными орудиями труда, постигают науки, открывают законы химии и физики, сочиняют философские стихи.
Этих людей, рассуждали пришельцы, и надо приучать трудиться на цивилизованный Запад – колонизировать земли руками самоедов, как едко шутили сами русские, на чужом горбу в рай…
От самоедов у них осталось разве что название да узкие, чуть-чуть раскосые глаза. Из года в год все больше в них славянской крови, все больше русского ума.
А с умными можно только по-умному…Доложить в Вашингтон и Лондон, что почти вся губерния под управлением экспедиционного корпуса, осталось только оккупировать юг необозримой губернии – всей военной мощью навалиться на верховья северных европейских рек.
Но так как дело приходится иметь не с дикарями, то хотя бы формально соблюдать «законность» при местном «законном» правительстве. Будь то правительство «народного социалиста» Чайковского, или кого-нибудь еще, назначенного великими державами. Ведь посланы войска на Русский Север не на прогулку, а на «законный» дележ русской территории.
А как приступать к дележу, когда где-то в тайге заседает архангельский губернский исполнительный комитет, законный хозяин губернии?
Из Вашингтона на имя американского командующего Джорджа Стюарта по радио шифром была принята телеграмма о подготовке диверсионного отряда из числа русских офицеров для ликвидации Архангельского губисполкома. После выполнения задания отряд награждался премией в сумме десять тысяч долларов. Ответственность за операцию возлагалась на вице-консула в Архангельске Г.Д.Вискерманна.
В штаб Миллера разведка доносила: губернские учреждения работают в прежнем режиме, признаков эвакуации нет, а если и будут, то проследить несложно: на территории губернии остался один город – Котлас.
Туда уже торили тайные тропы лазутчики от экспедиционного корпуса и от штаба Миллера. Перед лазутчиками стояла одна задача: легализоваться в городе, сколотить отряды из надежных сторонников прежнего режима, обеспечить десантирование союзных войск, затем (деньгами и посулами) заставить служащих Архангельского губисполкома работать на оккупационную власть. Тех, кто откажется помогать новой власти устанавливать в губернии демократию, под конвоем отправить на Мудьюгу. И генерал Миллер заставлял своих гвардейцев усердствовать – работать на Россию.
В словах Евгения Карловича сквозила тревога за губернию: британцы перехватят инициативу, и усилия Белой армии не будут вознаграждены. Сколько офицеров и солдат нашли себе могилу в болотах под Шенкурском, чтоб подобраться к губисполкому и уничтожить его одним стремительным ударом. Но в самый решающий момент удача отвернулась от Миллера и его армии.
Не раньше как неделю назад, на переправе у Погоста через Северную Двину, красные перехватили лазутчика от главнокомандующего адмирала Колчака. При нем было зашифрованное письмо, адресованное командующему экспедиционными войсками генерал-майору Фредерику Пулу.
Колчак просил ускорить продвижение по реке Северная Двина, как можно быстрее захватить Котлас. Тогда советским войскам во главе с губисполкомом некуда будет отходить, разве что в Шенкурск, а вокруг Шенкурска в засаде батальоны Белой армии.
И в Архангельск красные не вернутся – опоздали. В губисполкоме рассматривался и такой вариант: город Архангельск врагу не сдавать – превратить в осажденную крепость. Были боеприпасы. Было продовольствие. Но в инженерном отношении гарнизон не готов держать оборону. Город-порт, расположенный вдоль берега Северной Двины, считай, на тридцать километров, по рельефу местности не имел таких преимуществ, как Порт-Артур или Севастополь. «Город на мхах» – так его называли сами архангелогородцы – уязвим во всех отношениях.
Эвакуация проходила в спешке, не хватало речного транспорта, но все-таки людей и главные грузы удалось отправить вверх по реке.
В момент, когда последние пароходы с эвакуированными отошли от пристани, в Архангельске произошло вооруженное выступление контрреволюции. К власти пришло заранее сформированное Верховное управление Северной области – правительство о главе с социалистом Чайковским.
Оно встречало интервентов как освободителей Русского Севера от диктаторской власти большевиков.
Когда интервенты оккупировали Беломорье, с большим запозданием 6 августа 1918 года Высший военный совет образовал Северо-Восточный участок завесы.
Руководство участком – вопреки настоянию Троцкого – Высший военный совет возложил на большевика Михаила Сергеевича Кедрова. Двумя днями раньше, 4 августа, Кедров предложил объединить войска местных Советов в Архангельский район обороны, что и было сделано.
Перед объединенными войсками Кедров поставил задачу:
– Мы должны воспрепятствовать распространению высадившихся иностранных войск как по суше, так и по рекам внутрь страны.
– А как же море? – кто-то бросил реплику.
– И берега моря.
Он тут же огласил директиву из Москвы, полученную только что по телеграфу:
«Советское правительство требует во что бы то ни стало не сдать врагу Котласа».
Каждый, кто был в этом зале на секретном совещании, разделял тревогу Москвы: если Антанта и белогвардейцы Колчака соединятся, они единым северо-восточным фронтом поведут наступление на Москву.
Четко вырисовывались три направления: