— Спасибо, милок, — отвела взгляд женщина, и Середин встряхнулся, как пес, прогоняя наваждение. — Да токмо не от тебя подмоги жду, а вот от него, ведуна известного. Прослышала я, что пойдете вы этим путем, да и вышла встретить, в ножки поклониться.
Старуха, кряхтя, поднялась и действительно низко поклонилась.
Олег заехал сбоку, прячась от пронзительных черных глаз, и с интересом рассмотрел незнакомку. Она стояла перед ними, тяжело опираясь на толстую кривую палку. Длинное просторное платье из домотканого некрашеного сукна скрывало фигуру и придава женщине сходство со старой совой. А взгляд у нее был странный, очень странный. И отчего-то знакомый… Где он мог с этой старой каргой повстречаться? Не вспомнить…
— Как же ты узнала, что мы здесь поедем, коли мы сами об этом только час назад решили?
— То не меня спрашивайте, — хитро усмехнулась та, — у духов лесных, что слухи разносят, пытайте.
— Зачем я понадобился тебе, мать? — встрял в разговор Олег.
— В двух днях пути отсюда лежит город Юрьев, где княжит славный князь Руслан.
— Слышишь, тезка твой, — пихнул Ермолай Руслана.
— Молод князь еще, горяч не в меру, — продолжала старуха. — Невесту себе выбрал из людей торговых. С приданым богатым. Всем избранница его взяла: и красой, и умом боги наградили. Да, видать, судьба ей выпала злая. К свадьбе уж готовилась, наряды, говорят, примеряла. Подружка ее да девки-чернавки рядом хлопотали. Ненадолго оставили одну, к матери ее зачем-то отлучились. А как вернулись — она на полу лежит, а над ней дым черный витает. На крик тогда вся дворня, все родичи сбежались. Стоят, смотрят, а сделать ничего не могут. Дым тот почти сразу растаял, а невеста с тех пор ото сна очнуться не может. И не жива, и не мертва. Князь повелел построить избу для нее рядом со своим детинцем. Не может ведь без благословения Сварога и Дидилии в дом привести. Одна большая комната в срубе том, ни единого окна нет, стража приставлена. Так и положили ее в наряде том свадебном.
— И давно она так спит?
— Скоро четыре месяца будет, — вздохнула ведьма. — Князь во все концы весть разослал, сулил злата-серебра немерено, коли оживить ее смогут.
— И что? Неужели никто не откликнулся?
— Ну отчего ж? Много желающих нашлось. Такая толпа набежала поначалу — селить некуда было. Да токмо все опосля первой беды разбежались, кто куда. Ясное дело, осерчал князь, у нескольких бедолаг, кого споймали голова с плеч, сказывают, слетела… Ну а более никто помочь и не брался.
— А что за беда-то, матушка? — поинтересовался Ермолай.
— С внучкой моей? Так двое чародеев, что первыми помочь хотели, ночь подле нее провести остались. Морок, молвили, приманят да истребят. А поутру князь их рядом с невестой нашел.
— Мертвыми? — Кира зябко повела плечами.
— Мертвыми, — кивнула ведьма.
— Точно мертвыми? — усомнился ведун. — Может, тоже в беспамятство впали?
— Да кто же, окромя Великой и Прекрасной Мары, про то ведает? — пожала плечами старуха. — Вестимо, тризну по ним справили, сердечным, по всем правилам: сложили поленницу возле святилища, их сверху на носилках уложили, коврами дорогими прикрытыми, да факел и бросили.
— А как же родичи? — не понял Радул. — Их-то известили, позвали, спросили?
— Какое там, — отмахнулась старая. — Тем же днем и спалили.
— Лихой у вас князь, — хмыкнул Олег. — То головы рубит без суда и следствия, то людей жгет не спросясь…
Сказал — и осекся. На Руси по суду и следствию голову не могли срубить в принципе, потому как «Русская Правда» смертной казни не предусматривала. Разумеется, для успокоения путников вдоль проезжих трактов кое-где покачивались лихие людишки — но то дело другое. Когда с кистенем на дороге чужого добра добыть хочешь — о «Правде» не вспоминай, коли сам мечом промеж глаз споймаешь али веревку на шею получишь. Схватка в лесной чащобе — это не честный суд, на войне свои законы. Да и уголовники — не совсем люди, коли сами «Правды» не чтут. Однако князь — это не воевода дорожного дозора. Князь — символ власти и порядка, своевольничать права не имеет. Неровен час — погонят люди такого правителя да другого к себе на стол пригласят.
— Молод князь, горяч, — словно услышав его мысли, сказала ведьма. — Однако же на чужое не покусился ни разу, обиды горожанам не чинил, оброков новых, супротив прежнего уложения, не выдумывал.
Это проясняло многое. Коли князь зазря ни к кому в карман не лезет, подданных не пугает и не грабит — они легко простят ему смерть нескольких, никому не ведомых чужеземцев. А для дела ратного, коли оборонять Юрьев придется — так дерзкий и решительный правитель куда надежнее вялого мямли. Ведун ничуть бы не удивился, если б оказалось, что горожане князя своего любят и ценят превыше прочих, близких и дальних, именитых и не очень. Может, даже и шутками его с чародеями-неудачниками похваляются.
— Так выслушаешь ли ты дело мое, ведун Олег? — переспросила старуха.
— Прости, матушка, — покачал головой Середин, — однако торопимся мы. Нет у нас ни единого часа лишнего, чтобы разговоры вести, уж прости.
— Сварт, подведи коня ведьме, — по-своему понял его слова воевода. — На пегом сумок мало, туда и посади. Пусть на привале с другом нашим перемолвится.
Олег опять вздрогнул и опять, спохватившись, махнул рукой — не пытался никак воевода оскорбить женщину. Ведь слово «ведьма» происходит от «ведать» — знать, быть опытной и мудрой. Вполне уважительное обращение. И понадобится еще лет триста и повсеместное насаждение христианства, чтобы придать этому слову отрицательный оттенок.
Беловолосый ратник-воин поступил иначе: подъехал к старухе, наклонился, подхватил под мышки и усадил на седло перед собой.
— Ить, какой кавалер выискался, — улыбнулась ему ведьма. — Никак, понравилась? Может, хочешь чего?
— От тебя все только одного хотят, красавица, — пустил коня шагом дружинник. — Да разве ж ты их воли когда исполняла?
— Это верно, — кивнула старуха. — У мужиков токмо одно на уме. Потакать такому — грех.
Отряд снова втянулся на узкую извилистую тропинку.
— Эй, ведун, — окликнул Олега толстяк. — Я тут облепихи мимоходом сорвал. Хочешь попробовать? Она у нас здесь сладкая, не в пример владимирской.
Середин придержал коня, протянул руку, однако вместо ягод услышал только пару приглушенных фраз:
— Кто-то колдовским способом ныне речь вел. Отсель, с поляны.
Велислав забросил посуленное угощение в рот, пнул пятками коня. Олег, дожидаясь, пока Никита выведет с поляны заводных лошадей, огляделся. Лес как лес. Разве темноватый: с южной стороны высокие ели, с северной, вдоль приболочениого берега — густой ивняк. Берегини такие места не любят, а вот лешаки, болотники, криксы — просто обожают. Середин не дал бы за жизнь глупца, решившего разбить здесь на ночь лагерь, и медной полушки. Странное место выбрала ведьма для встречи… Может, именно она и отчиталась перед кем-то, что увязалась за отрядом?