Постепенно английские спецслужбы начинали понимать, что получили двойного агента огромной потенциальной ценности. Когда из «лагеря 020» по ошибке передали сведения о Зигзаге в другое подразделение разведывательной службы, Мастерман, специалист по работе с двойными агентами, негодовал из-за подобного «неуместного» распространения информации. Подразделение В1А ревниво относилось к своему новому сокровищу: Тар, всегда с удовольствием делившийся разведывательными данными с коллегами, не хотел уступать Зигзага никому.
Проведенное расследование подтвердило, сколь высоко ценят немцы агента Фрица. Его экипировка была воистину первоклассной. Выданная ему валюта была подлинными деньгами, а не фальшивками, которыми абвер зачастую снабжал менее ценных агентов. Головки спичек для тайного письма были сделаны из хинина, который специалисты из научного департамента охарактеризовали как «прекрасное средство для тайнописи». Коричневая пилюля содержала цианистый калий, вызывающий мгновенную смерть. Радиопередатчик был опознан как принадлежавший одному из британских специальных агентов. Только на фальшивых удостоверениях личности в абвере, по-видимому, решили сэкономить. Государственная канцелярия определила их как любительскую подделку, которую мог обнаружить любой внимательный полисмен. «Странно, что немцы не постарались состряпать документы получше», — жаловался Тар, казалось, оскорбленный тем, что абвер сработал недостаточно тщательно. Нерешенной осталась загадка о том, как «фокке-вульфу» удалось уйти от преследования самолетов Королевских ВВС: Министерство военно-воздушных сил могло лишь констатировать, что «в случае с этим самолетом произошло что-то странное, возможно, связанное с радиолучами».
«Лагерь 020» был неподходящим местом для работы с двойным агентом. Чтобы Зигзаг работал эффективно, он должен был чувствовать себя счастливым, а для этого ему следовало создать условия, не уступавшие по комфорту вилле Бретоньер. Немцы избаловали Чапмена: «Они потакали его тщеславию, дали ему свободу и относились к нему с уважением». И вот теперь МИ-5 предстояло найти столь же ценную красную ковровую дорожку и расстелить ее перед Зигзагом.
Капрал Пол Бэквелл и младший капрал Аллан Тус были, по общему мнению, лучшими военными полицейскими среди приданных британской разведке. Оба до войны служили полицейскими, обоим после ее окончания предстояла успешная карьера в разведке. Оба были привлекательны, хорошо образованны и добродушны. Кроме того, оба были крупными парнями и, когда хотели, могли нагнать страху на кого угодно. Тар Робертсон вызвал Бэквелла и Туса, велел взять машину и отправляться в «лагерь 020» и забрать оттуда некоего Эдварда Симпсона — «опасного преступника, которого ищет полиция и который был освобожден для выполнения крайне рискованного задания». Им следовало препроводить его в безопасный дом на севере Лондона и оставаться там с ним до дальнейших распоряжений. Робертсон был крайне серьезен: «Успех этой операции зависит от соблюдения строжайших требований секретности». Если вдруг у них возникнут какие-либо проблемы с властями, на имя Симпсона тут же будет сделана копия документа, удостоверяющего, что он выполняет «специальное задание Военного министерства».
«У нас нет сомнений в верности Симпсона нашей стране, поэтому не считайте себя его охранниками, — продолжал Робертсон. — Считайте себя, если угодно, дуэньями, чьи обязанности — предотвращать возможные проблемы между Симпсоном и полицией или его старыми товарищами-уголовниками, служить щитом между ним и остальным миром». Симпсона не следовало оставлять одного ни днем ни ночью. Он не должен ни с кем общаться, не должен пользоваться телефоном или отправлять письма. Если он попытается скрыться, Тус и Бэквелл должны, не колеблясь, «ограничить его свободу» и тут же связаться с Ридом или Мастерманом. Обоим полицейским будет выдано огнестрельное оружие.
В то же время им предстояло стать компаньонами Симпсона. «Подобная жизнь, несомненно, будет для него утомительной, — объяснил Тар. — Поэтому вам следует сделать его жизнь настолько приятной, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах». Вечером они могли сходить со своим подопечным в местный паб: каждый полицейский получит для этого по 5 фунтов на пиво, Симпсона также снабдят наличными, чтобы он мог расплатиться за себя. Завоевав его доверие, полицейские должны фиксировать все важное, что может сказать их подопечный, и почаще побуждать его говорить о прошлом. Короче говоря, им предстояло охранять его, дружить с ним и шпионить за ним. Тус подумал, что мешать полицейским задержать известного мошенника — странное занятие для них, но оба были слишком осторожны, чтобы говорить об этом.
За несколько дней до Рождества Бэквелл и Тус в гражданской одежде прибыли в «лагерь 020», забрали личные вещи Чапмена и препроводили его из камеры. Без всяких предисловий Чапмен попросил Бэквелла ссудить ему один фунт, чтобы оставить чаевые сержанту, «так хорошо следившему за ним». (Только Чапмен умудрился покинуть «лагерь 020» так, будто выезжал из хорошего отеля.) Они ехали на север. В машине новые компаньоны Чапмена представились как Аллан и Пол и объявили, что теперь они его «постоянные компаньоны, друзья и будут защищать его как от полиции, так и от его криминальных знакомых из прошлой жизни». В дороге Чапмен говорил мало. «Разговор получился натянутым», — докладывал Бэквелл.
Никем не замеченные, трое мужчин выбрались из машины и двинулись по садовой дорожке к дому номер 35 по Креспини-Роуд — неприметному, стоявшему на отшибе зданию на тихой улице в ничем не примечательном лондонском районе Хендон. Несколько соседей «копались ради победы» в своих садиках, однако на новоприбывших никто даже не взглянул. Но если бы кто-нибудь из соседей отличался экстраординарным любопытством, он мог бы заметить: в доме 35 никогда не снимают светомаскировочные шторы (впрочем, многие не торопились делать это), на дверях сменили все замки и этим утром в дом приехал человек с тоненькими усиками, установивший антенну на задней части крыши.
Внутри дома номер 35 Бэквелл запер дверь, и трое жильцов принялись, как он выразился, «обживаться». Рид устроил комнату радиосвязи на верхнем этаже. Спальня Чапмена была по соседству с ней, а двое полицейских делили третью спальню. Экономка, миссис Уэст, должна была отсутствовать несколько дней, поэтому полисмены распределили обязанности по дому: Тус отвечал за закупки, а Бэквелл — за приготовление пищи. Улучив момент, когда Чапмен не мог их слышать, они разделили между собой и задачи иного рода: «Мы с Алланом договорились наблюдать за Эдди с разных сторон. Аллан изучал его характер, симпатии и антипатии, а я отвечал за фактическую сторону, фиксируя каждое сказанное им слово, которое могло представлять интерес».
Чапмен был обеспокоен. Он пожаловался на плохой сон и не выразил желания покидать дом. Словно пара заботливых матерей-наседок, Тус и Бэквелл старались сделать так, чтобы «Эдди почувствовал себя как дома». Бэквелл спросил Чапмена, что ему нравится читать, и был поражен его любовью к серьезной литературе. «Его вкус необычен для человека, ведущего подобный образ жизни», — подумал Бэквелл и приобрел для Чапмена несколько немецких романов, стихи Теннисона и пьесы Пьера Корнеля на французском.
Постепенно напряжение Чапмена спадало. Целыми днями он сидел на продолжавшихся допросах, отправлял радиограммы под надзором Рида и строил планы. Вечерами он читал, курил, слушал радио и болтал со своими дружелюбными охранниками. Бэквелл и Тус потихоньку обменивались накопленной информацией о подопечном. Они были поражены тем, сколь сильное воздействие оказала на Чапмена германская пропаганда. Так, он не обращал внимания на информацию Би-би-си о продвижении войск союзников, утверждая, что он точно знает: Германия выигрывает войну, а Россия истощена. Он доказывал, что союзникам никогда не завоевать Францию. Бэквелл решил провести собственную пропагандистскую кампанию, предложив Чапмену патриотическую книгу «Я, Джеймс Блант» Генри Мортона — фантастический роман, рисовавший картину Британии под властью нацистов. «Постепенно мы заставили его понять, что германская пропаганда, сколь бы убедительна она ни была, все же далека от правды».