Отложив альбом, дед закрыл глаза, ощущая присутствие Лэмбтона Эверетта, почти слыша привычные запахи его курительного табака и одеколона «Олд Спайс».
— Теперь иди, — произнес дед. — Иди к ним. Они так давно тебя ждали.
Ему показалось, что шторы за его спиной опять всколыхнулись, и после легкого шевеления кто-то словно опять испустил последний вздох. Привычные запахи начали ослабевать, и кухня опустела, став безликой. Дед открыл глаза и услышал тихое тиканье.
— Вот оно что, — проговорил он.
На столе перед ним лежали карманные часы Лэмбтона Эверетта, те самые, которые перешли к нему по завещанию. Но дед не приносил их сюда из шкафа, где они лежали вместе с этим альбомом. Он оставил их на кровати Лэмбтона. И об этом он мог сказать с полной уверенностью, как о самом своем существовании в этом мире.
Опустив часы в карман, дед взял альбом под мышку и в тот же вечер на моих глазах сжег архив боли Лэмбтона, устроив погребальный костер за его домом. Когда я спросил, что он делает, дед поделился со мной историей Лэмбтона Эверетта, и вышло так, что этот рассказ словно предсказал мою собственную жизнь. Ведь так же, как Лэмбтону, мне пришлось увидеть расчлененные трупы моих жены и ребенка, и я тоже отправился в этот северный штат, где моя боль могла найти некое выражение.
А сейчас, сидя за темным столиком в квартале Нижнего Ист-сайда, я крепко сжимал в руке предложенный мне Эпстайном листок и вновь вспомнил Лэмбтона Эверетта. И та связь, что, по моим представлениям, связывала наши жизненные пути, вдруг оборвалась. Когда-то судья Дуглас задался вопросом, человек какого плана может просить сохранить жизнь того, кто забрал у него жену и ребенка. Праведник, решил он, человек, достойный спасения души.
Но какого склада человек способен забрать жизнь того, кто убил его жену и ребенка? Яростный мститель? Человек, исполненный гнева и охваченный горем? Лэмбтон Эверетт, очевидно, сломался физически, но лучшее в его душе осталось невредимым. Именно его тело приняло на себя всю силу удара судьбы, дабы его дух, его душа остались незапятнанными.
Я не такой, как Лэмбтон Эверетт. Я забрал много жизней. Я убивал снова и снова, в надежде облегчить собственную боль, но вместо этого, разжигая страсти, лишь усиливал ее. Неужели своими действиями я навлек на себя проклятие? Или был проклят изначально? Не потому ли мое имя включили в этот список?
— Лиат, налей-ка мистеру Паркеру бокал вина, — сказал Эпстайн. — И я, пожалуй, тоже выпью.
Список содержал восемь имен. В отличие от машинописного документа, врученного мне Мариэль Веттерс, этот распечатали на принтере. В этом списке также значилось имя Дэвиса Тейта, но остальных, кроме самого себя, я не знал. Фамилии не сопровождались никакими дополнительным словами или буквами, никакими цифрами, то есть возможными датами или числами. Просто список имен, правда, напечатанный не черными, а красными чернилами.
Лиат поставила на стол два бокала и наполнила их не белым, а красным вином. И оставила нам бутылку.
— Где вы раздобыли этот список? — спросил я Эпстайна.
— Какая-то женщина связалась с нами через посредника, юриста из нашей конторы, — пояснил Эпстайн. — Она заявила, что долгие годы занималась шантажом, взяточничеством и подкупом. Сказала, что ей известны сотни имен и что она предоставила нам пока лишь короткий пробный список. Сказала, что на ней лежит ответственность за разрушение семей, карьер, даже жизней.
— И кому же это было выгодно?
— Одной организации, не имевшей реально подтвержденного названия, хотя некоторые из подобных ей упоминали некое «Воинство Тьмы».
— И что же нам известно о нем?
— Нам?
Я осознавал, что меня окружают потенциальные убийцы и моя жизнь по-прежнему висит на волоске, но я не доставлю им удовольствия, признав правоту их сомнений в моей персоне.
— Ах, простите, неужели «мы» продолжаем вести опасную игру?
— Вы пока не объяснили, почему ваше имя стоит в этом списке, — заметил блондин.
— Извините, не расслышал вашего имени, — откликнулся я.
— Йонатан, — ответил парень.
— Что ж, Йонатан, я недостаточно знаю вас, чтобы послушно ответить на ваши вопросы. И также я мало вас знаю, чтобы переживать за то, что может случиться с вами по окончании этого вечера, поэтому, по-моему, вам лучше просто успокоиться и дать поговорить взрослым людям.
Мне показалось, что по губам Лиат скользнула улыбка, хотя она мгновенно исчезла и у меня не было шанса в этом убедиться. Йонатан возмущенно вспыхнул, лицо его приобрело цвет спелого помидора. Если бы не присутствие Эпстайна, он набросился бы на меня с кулаками. И хотя присутствие рабби являлось сдерживающим фактором, гневный блондин все же мог улучить момент и разделаться со мной. Я порадовался, что Лиат оставила на столе бутылку вина. Я еще не притронулся к наполненному бокалу, но бутылка стояла в удобной близости от моей правой руки. И если Йонатан или кто-то еще попытается наброситься на меня, то, по моим прикидкам, я успею размозжить кое-кому голову, прежде чем сдам позиции.
— Помолчи, — велел Эпстайн. Он сурово взглянул на Йонатана и вновь переключил внимание на меня. — Вопрос все равно остается: почему ваше имя попало в этот список?
— Понятия не имею, — ответил я.
— Он врет, — проворчал Йонатан. — Наверняка знает, да не хочет нам говорить.
У этого парня явно избыток тестостерона. Гормоны омрачили его разум.
— Убирайся, — грозно бросил ему Эпстайн.
— Но… — начал было Йонатан.
— Я уже просил тебя помолчать, ты не послушался. Выйди, составь компанию Адиву. Поразмышляете там на пару, успокоитесь.
Судя по виду, Йонатан собирался спорить с рабби, но хватило одного строгого взгляда Лиат, чтобы заставить его передумать. Парень направился к выходу с явной неохотой, при этом, проходя мимо, все-таки не преминул пихнуть меня локтем.
— В выходные вам надо бы заняться воспитанием персонала, — посоветовал я Эпстайну. — Вывести их из пустыни, потерять и начать все по-новой.
— Он слишком молод и горяч, — согласился Эпстайн. — Да все они еще юнцы. Но они встревожены, так же как и я. Вам удалось подобраться к нам слишком близко, мистер Паркер, а сейчас у нас возникли сомнения в вашей подлинной сущности.
Атмосфера сложилась крайне напряженная. Я ощущал это напряжение с каждым вздохом. Немного помолчав, попытался успокоиться. Учитывая ситуацию, это далось мне с огромным трудом.
— Помимо Тейта, кто те остальные, что занесены в этот список? — спросил я.
— Личности некоторых нам удалось установить: два человека являются членами Палаты представителей, соответственно из Канзаса и Техаса. Обоих убрали за серьезные преступления. Есть еще корпоративный юрист. Насчет остальных мы еще выясняем, но они кажутся, за неимением лучшего определения, нормальными людьми.