— Спасибо, — откликнулся он, привалившись к машине.
— А вы уверены, что вам не нужна более серьезная помощь?
— Нет-нет, все нормально. Просто немного устал.
Но женщина знала, что все не так просто. Он ничего не скрывал от нее: ни о Коллекторе, ни о Паркере, ни о чем другом. И сейчас его мучила тревога. Она ясно видела это.
— Давайте-ка устроим себе славный ужин, — предложила помощница. — И поговорим об этом.
— В «Голубом быке»?
— А где же еще.
— Тогда я плачу.
— Вы платите мне недостаточно, чтобы я возражала.
Элдрич воспринял ее шутливые слова как справедливые и несправедливые одновременно: платил он ей много, но осознавал, что никаких денег не хватит, чтобы в достаточной степени оценить ее услуги.
Женщина подождала, пока проедет машина, и вернулась к конторе, по пути роясь в своей объемистой сумочке с ключами. Элдрич огляделся. Как пусто сегодня вечером на улицах; кроме них вокруг почти ни души. И тут он ощутил в затылке нервное покалывание. К нему приближался мужчина, опустивший голову и засунувший руки в карманы теплой куртки. Элдрич сжал автомобильный брелок для ключей и надавил указательным пальцем левой руки на тревожную кнопку, а правой рукой нашарил в кармане пальто небольшой, но крупнокалиберный пистолет. Ему показалось, что, проходя мимо, мужчина взглянул на него, но если так, то лишь мельком, едва повернув голову. И не оглядываясь удалился.
Элдрич успокоился. Из-за Коллектора он сделался таким подозрительным, что порой это переходило в паранойю: оправданную, возможно, но тем не менее паранойю. Его секретарша уже открыла дверь конторы. Он услышал гудки сигнализации, потом ее отключили, и они стихли. Но сейчас он уже не мог видеть женщину в сумрачном холле.
Справа от законника раздавались чьи-то шаги. Мужчина в куртке, остановившись на ближайшем углу, оглянулся на него. Элдричу показалось, что он что-то крикнул, но в любом случае его слова затерялись в грохоте оглушительного взрыва, выбившего окна в здании конторы, откуда сразу вырвались языки пламени и повалили клубы дыма, а самого Элдрича, осыпанного острыми осколками, приподняла и опрокинула на землю горячая взрывная волна. Никто не бросился к нему на помощь. Мужчина в куртке уже исчез.
Элдрич поднялся на колени. Он временно оглох и серьезно ушибся. На мгновение подумал, что ему это все привиделось, но тут в дверях здания появилась фигура секретарши — темный силуэт на фоне огня и дыма. Женщина медленно вышла на улицу, и даже издалека Элдрич увидел, какой потрясенной она выглядит. Ее волосы дымились. Подняв руку, она похлопала себя по голове, сбивая дым. Шагнув с тротуара на проезжую часть улицы, слегка пошатнулась, но продолжала идти и, похоже, улыбнулась, осознав, что с ним все в порядке; и сам Элдрич невольно облегченно улыбнулся в ответ.
Потом она развернулась, чтобы взглянуть на горящую контору, и он увидел, что сзади ее голова лишилась волос. В отблесках огня зловеще поблескивала глубокая ужасная рана на ее черепе. Кровавый поток со светлыми сгустками заливал спину несчастной. Взгляд Элдрича скользнул по ее разорванной одежде и рваным ранам на ногах.
А через мгновение помощница упала, безжизненно уткнувшись лицом в дорогу. Поднявшийся на ноги Элдрич, рыдая, бросился к ней, но проститься уже не успел.
Пока старый законовед на коленях оплакивал свою утрату, рабби Эпстайн готовился к вылету в Торонто.
Ему удалось связаться с Элинор, вдовой Артура Уилдона, и она согласилась встретиться с ним в Торонто в своей квартире, куда переехала после исчезновения мужа. Она больше не собиралась замуж и не стремилась добиться того, чтобы ее мужа законно признали погибшим. Такое поведение навело кое-кого на мысль о том, что ей известно, где может быть ее супруг. Одни говорили, что он прячется, уклоняясь от уплаты долгов, а другие считали, что он покончил с собой, осознав глубину денежных проблем, усугубленную потерей детей. После смерти девочек он потерял интерес к собственному бизнесу, а те, кому он доверил управление своей компанией и капиталовложениями, совершенно не оправдали доверия; в результате ко времени его исчезновения от былых богатств остались жалкие крохи, и канадская фирма коммерческих перевозок собиралась предъявить ему баснословный счет.
Завтра вечером Элинор Уилдон предстояло ненадолго отправиться в Европу: ее племянник женился в Лондоне, сообщила она Эпстайну, и поэтому она заказала билеты в «Эйр Канада» на рейс, вылетающий в Хитроу в четверть седьмого вечера. Решив не дожидаться утра, Эпстайн хотел успеть на самолет компании «Американ эйрлайнз», вылетающий из международного аэропорта Ла Гуардиа вечерним рейсом в девять двадцать пять, и переночевать уже в Торонто в отеле «Хазелтон». Адив и Лиат проводят его до самолета. А в Торонто встретит другой помощник, отставной майор вооруженных сил Канады, ныне работавший в команде частной охраны.
Эпстайн редко путешествовал без телохранителей, а сейчас он более чем когда-либо осознал необходимость в охране собственной персоны и защите всех своих соратников. Наличие этого черного списка давало им шанс уничтожить прежде неизвестных врагов, но активная деятельность Коллектора поставила под угрозу всех. Дэвис Тейт умер, а его режиссера Бекки Фиппс объявили пропавшей, но Эпстайн полагал, что ее также преследовал Коллектор или она уже пострадала от его карающей длани.
Возможно, Барбара Келли умерла, не открыв своим мучителям имена тех, кому она отослала этот неполный список. И тем не менее обрекшие ее на смерть могли заподозрить, что наиболее вероятными получателями были сам Эпстайн и заодно, пожалуй, тот старый правовед. А начавший работать по списку Коллектор подтвердил их подозрения: если он и Элдрич получили от Барбары Келли важные сведения, то их враги практически убедятся, что другим получателем стал Эпстайн.
Элдрич и Эпстайн. Имея сходные фамилии, возраст и цели, эти поборники справедливости никогда не встречались. Как-то раз Эпстайн предложил встретиться и получил в ответ рукописное сообщение законоведа, вежливо отклонившего его предложение. Тогда рабби почувствовал себя кем-то вроде отвергнутого почитателя. И вот теперь любимый киллер правоведа спущен с цепи, хотя Эпстайн сомневался, что Элдричу вообще удавалось реально сдерживать порывы этого палача. Возможно также, что они никогда не садились за стол переговоров — по той причине, что их многое разделяло. Эпстайн никому не подчинялся, а правовед стал марионеткой Коллектора.
Адив, приехав на своей машине, забрал Лиат и Эпстайна из их дома в квартале Парк-Слоуп. Они стояли на углу улиц Четвертая и Кэрролл, когда парень в джинсах и растянутом длинном свитере, обутый в старые кеды, бросил в их машину пакет молока, тут же разлившегося по ветровому стеклу. Лицо парня имело нездоровый желтоватый оттенок, словно он болел желтухой. Увидев одеяние Эпстайна и ермолку Адива, он начал пинать ногами машину с криками:
— Чертовы жиды! Дерьмовые евреи! Грязные кровососы! Из-за вас наша страна провалится в преисподнюю!