Миссис Фарроуэй, таким образом, приняла его одна, хотя и дала понять, что Фелисити дома, еще не вставала с ночи. От девушки, на пару с которой мисс Фарроуэй снимала квартиру, похоже, недавно удалось избавиться, поэтому вторая спальня оказалась в распоряжении миссис Фарроуэй, если ей понадобится переночевать в Лондоне.
Первыми же словами, обращенными к гостю, она выразила благодарность за то, что мистер Тодхантер сделал для ее дочери.
— О Господи! — воскликнул мистер Тодхантер. — Совсем из головы вон! Да-да, пьеса! Так, значит, она еще идет?
— Еще идет? — Миссис Фарроуэй рассмеялась. — Ну, право, другого такого импресарио, как вы, нет на свете! Пьеса имеет успех. Огромный успех! И Фелисити тоже. У нее теперь имя благодаря вам. Но неужели вы и впрямь ничего не знали?
— Видите ли, у меня вылетело из головы, что надо следить за прессой, — виновато ответил мистер Тодхантер. — И потом я уезжал… на Борнео.
— В таком случае могу сказать лишь, что мы все от души вам признательны, и попозже Фелисити непременно выйдет, чтобы поблагодарить вас. Надеюсь, вы понимаете, что заработали целое состояние?
— Целое состояние? — скрипуче засмеялся мистер Тодхантер. — Вот уж нет. Понятия не имел. А что, правда? Что ж, значит, не зря… Значит, этот человек… как его… Бадд, кажется… справился с делом?
— Мистер Бадд выше всех похвал. Он взял на себя аренду театра и… ну, пусть лучше Фелисити посвятит вас в подробности. А теперь присядьте, прошу вас, мистер Тодхантер, и расскажите, что за дело у вас ко мне.
Мистер Тодхантер, устроив свое несуразно длинное тело на хрупком стуле, вытянул ноги перед собой, сложил ладони так, чтобы подушечки пальцев соприкасались, и поверх них глянул на миссис Фарроуэй.
— Вы, конечно, знаете, что Винсент Палмер невиновен, — без обиняков начал он.
— Да, — недрогнувшим голосом ответила миссис Фарроуэй. — Я знаю это.
— И конечно, знаете, — твердо продолжал мистер Тодхантер, — что это я убил мисс Джин Норвуд. — Он взмахнул рукой, словно отметая все возражения. — Дело слишком серьезное, чтобы ходить вокруг да около, миссис Фарроуэй. Давайте поговорим начистоту. Это я убил мисс Норвуд — и сделал это по причинам, которые по сию пору нахожу убедительными. Я ни разу об этом не пожалел, не пожалею и после того, как завершится этот несчастный судебный процесс. Но я хочу, чтобы вы точно себе представляли, как это вышло, чтобы субъект вроде меня, совсем для этого не пригодный, совершил убийство. Дело было так…
И мистер Тодхантер во всех подробностях изложил свою версию событий, начиная с того, как он узнал, что жить ему осталось всего несколько месяцев, и до того, как мимоходом услышал от спутника в Токио, что Винсент Палмер арестован. Он повинился в путанице с револьверами, рассказал о визите в Скотленд-Ярд, упомянул, как беспокоит его то, что аневризма может вдруг разорваться и тогда он не успеет восстановить справедливость, и, наконец, сообщил, какие шаги наметил себе предпринять в ближайшем будущем.
— Я хочу, — самым убедительным тоном заключил он, — чтобы вы пересказали своим родным то, что я сейчас вам рассказал. В первую очередь, конечно, дочерям, но и мужу, если, разумеется, у вас нет против этого возражений. Справедливость требует, чтобы они знали, как обстоят дела; но помимо того, что справедливо, это еще и необходимо, настоятельно необходимо. Вы меня понимаете? — И мистер Тодхантер посмотрел миссис Фарроуэй прямо в глаза.
— Понимаю, — тихо ответила та, — я…
И вдруг, к невыразимому смущению мистера Тодхантера, она разразилась слезами, вскочила, схватила его руку, поцеловала ее и выбежала из комнаты. Для сдержанной в обычных обстоятельствах женщины такое поведение было удивительно. Но, впрочем, и случай был необыкновенный.
Посидев некоторое время в нерешительности, мистер Тодхантер решил, что разговор с Фелисити вполне может подождать до другого раза, схватил свою шляпу и на цыпочках вышел из комнаты, из квартиры и, наконец, из дома.
6
— Боже мой! — запыхтел мистер Читтервик в телефонную трубку. — О Господи… так-так-так… Да, а как же… Все, что в моих силах… Да, само собой… Боже, Боже!
— Значит, вы приедете? — уточнил мистер Тодхантер.
— Да, немедленно. Господи, как это ужасно! Слов нет!
— Именно, — сухо отозвался мистер Тодхантер и положил трубку.
— Боже, Боже! — квохтал мистер Читтервик. — Ах ты Боже, ты Боже мой!
Мистер Тодхантер взирал на него с укоризной. В последние полчаса мистер Читтервик мало что изрек, кроме этого. Мистер Тодхантер ждал от него совсем другого.
— Браслет, — с плохо скрытой досадой напомнил он.
— Ах да, браслет, — спохватился мистер Читтервик. Его круглое, розовое, как у херувима, лицо подобралось, пухлое тельце на глазах подтянулось. — Браслет. Да, безусловно, следует отыскать браслет, — убежденно заявил он.
1
Они расположились в собственной гостиной мистера Читтервика. Тот делил кров в Чизуике с престарелой теткой, которая, было время, вела его по жизни железной рукой и с неослабной суровостью, однако с тех пор как мистер Читтервик добился некоторой известности в обществе, он осмелел до того, что стряхнул путы и даже сумел отвоевать себе личную гостиную. Кроме того, где кнутом, а где пряником ему удалось принудить злобно и неустанно ворчащую старуху предоставить ему столько свобод, сколько ему хотелось, — что, впрочем, было немного, и пользовался он ими умеренно.
Мистер Читтервик побывал у мистера Тодхантера в Ричмонде и выслушал его печальный рассказ. Конечно, он сразу вспомнил, как безуспешно пытался мистер Тодхантер выудить у него имя возможной жертвы, и потому, подобно Фёрзу, ему не составило труда поверить ему. Он с готовностью согласился приложить все старания, чтобы помочь мистеру Тодхантеру в его на редкость затруднительном положении.
Совместно они нанесли официальный визит в юридическую контору, представлявшую интересы Винсента Палмера, где их принял старший партнер, иссохший старик, которого с трудом удалось убедить в том, что мистер Тодхантер настроен совершенно серьезно. Кое-как уразумев, что насущная задача визитера состоит в том, чтобы усесться на скамью — любую скамью в зале суда — и с этого места взять на себя вину в убийстве мисс Норвуд, мистер Феликстоу (ибо так именовали иссохшего джентльмена) охотно пообещал всячески содействовать тому, чтобы мистер Тодхантер добился желаемого, однако же с удручающим пессимизмом оценил его шансы на успех. Указав, что ввиду полного отсутствия доказательств, подтверждающих его правоту, присяжные вряд ли поверят мистеру Тодхантеру, а обвинители высмеют его прямо в зале суда, он не исключил и того, что судья, известный своей суровостью, обвинит его в издевательстве над судом. Мистер Феликстоу пообещал проконсультироваться самым деликатным образом у знающих людей насчет того, разумно ли привлекать к делу столь неоднозначного свидетеля, сам высказавшись в том смысле, что, учитывая все обстоятельства, лучше бы мистеру Тодхантеру повременить со своей затеей и не ошеломлять исполненный скептицизма мир своим признанием, покуда не будет вынесен приговор Палмеру, каковой, теплится некоторая надежда, может оказаться и оправдательным. Затем мистер Феликстоу подал мистеру Тодхантеру руку, подобную холодной вяленой рыбе, и поблагодарил его за визит. Не оставалось сомнений, что юрист не поверил ни единому его слову, сочтя его в лучшем случае дураком, а то, чего доброго, и безумцем. Да, с поверенными мистеру Тодхантеру не везло. Он так разъярился, что аневризма вновь оказалась в опасности.