– Ну да, в час ночи, одетая, словно для тайного дела, – невольно хихикнула Шарлотта.
– Ах, да, – и Эмили закусила губу. – Не выйдет. Тогда скажу, что моя знакомая внезапно заболела, и оденусь как обычно, только под платьем будет соответствующая одежда. А сверху на платье накину шаль. И ты оденься так же. – И прежде чем Шарлотта успела возразить, прибавила: – Я тебе что-нибудь найду. Мы возьмем платье у моей горничной. У них одежда из грубых темных тканей, она прекрасно подойдет… Ладно. Нам еще надо все это как следует продумать и обставить. – Она бросила на сестру испуганный, но взволнованный предстоящим приключением взгляд.
С бьющимся сердцем Шарлотта последовала за Эмили.
В пять минут второго сестры, переодетые в темные шерстяные платья, в шалях, накинутых на голову (Эмили особенно постаралась, чтобы скрыть платиновый блеск своих волос), пробрались к саду возле дома Далси Арледж. Каретный фонарик они еще не зажгли – было достаточно уличных ламп; кроме того, они очень боялись, что их кто-нибудь заметит.
– Следующая дверь, – прошептала Шарлотта. – У меня с собой нож и вилка на случай, если она заперта.
– Вилка? – удивилась Эмили.
– Кухонная. Ну, знаешь, чтобы пробовать, готово ли кушанье.
– Нет, не знаю. Я же не готовлю. А ты можешь ею пользоваться?
– Ну, конечно, могу. Это так просто – ткнуть, и всё.
– И можно открыть дверь? – удивилась еще больше Эмили.
– Да нет, конечно, дурочка. Ею пробуют, готово мясо или пирог.
Эмили хихикнула, Шарлотта фыркнула от волнения и тоже засмеялась.
Дойдя до садовой двери, они увидели, что та действительно заперта на засов, так что Эмили пришлось зажечь фонарик и держать его, повернувшись спиной к Шарлотте, и глядеть в оба, нет ли кого на дороге, в то время как Шарлотта, аккуратно орудуя вилкой, наконец сумела нащупать ею очень простую задвижку. Эмили сразу же пригасила фонарик, они отодвинули засов и цепочку и отворили дверь.
Облегченно вздохнув, женщины проскользнули внутрь, плотно притворив ее, чтобы не вызвать подозрений.
Шарлотта огляделась. Очень темно. Садовая стена была достаточно высока, чтобы сюда не проникал свет уличных фонарей. Небо было почти сплошь затянуто плотными облаками, так что бледная луна в третьей четверти отбрасывала только слабое мерцающее сияние.
– Ничего не вижу, – прошептала Эмили. – В такой темноте мы не сумеем найти даже оранжерею, не говоря уже о кровавых пятнах.
– Нет, мы найдем оранжерею, – ответила Шарлотта, – а там опять зажжем фонарик.
– Как ты думаешь, кто-нибудь в доме сейчас еще может не спать?
– Тогда не стоит рисковать. Нас сразу же выгонят, еще до того, как мы что-нибудь обнаружим. И как, скажи на милость, мы объясним здесь наше присутствие? Так что лучше помолчи.
Этот аргумент убедил Эмили. Было даже страшно представить себе такую возможность. У них нет никакого правдоподобного объяснения.
Шарлотта шла впереди. Они осторожно пробирались по узкой, обложенной кирпичами дорожке, поросшей мхом и влажной от росы. Эмили держалась за юбку Шарлотты, чтобы не потеряться в темноте. Потому что вот так потерять друг друга из виду, а потом внезапно столкнуться лицом к лицу – этого нервы просто не выдержат. Кто-нибудь невольно вскрикнет и всех перебудит.
Налево возвышалась темная громада дома, черневшая на фоне белесых облаков. Впереди они разглядели ломаную линию крыши, и под ней еще одну, изогнутую линию навеса, а на нем сбоку – изящные очертания шпиля, как палец указывающего вверх.
– Оранжерея? – спросила Эмили.
– Нет, зимний сад, – ответила Шарлотта.
– Почему ты так думаешь?
– Шпиль, – прошептала Шарлотта. – На оранжереях шпилей не бывает. Она где-нибудь там, за углом.
– А ты уверена, что у них есть оранжерея?
– Должна быть. У каждого такого большого дома обычно бывает оранжерея или теплица. Но, как правило, предпочитают оранжереи. И в нашем случае последняя подходит больше.
– Почему?
– Просто его туда легче заманить. Как можно заманить мужа ночью в теплицу?
Эмили нервно засмеялась.
– Не смеши. Но может быть, она повела его в зимний сад? В этаком романтическом порыве. Облачилась в свой лучший пеньюар и увела повздыхать среди лилий…
– Вряд ли. Если ты замужем уже двадцать лет и муж предпочитает мужчин… Проклятье! – Это Шарлотта споткнулась и ушибла ногу о большой декоративный камень.
– Что это? – заволновалась Эмили.
– Да просто камень. Все в порядке, – и она сразу же перешла на прежний, очень осторожный шаг.
Пять минут сестры крались молча. К этому времени они обошли зимний сад и прошмыгнули через открытую террасу к какой-то темной массе впереди.
– Вот это и есть, наверное, оранжерея, – с надеждой сказала Эмили.
– Или беседка, – прибавила Шарлотта. – Может быть, она тоже подошла бы. Хотя нет. В беседке нет стен и садового инвентаря.
– Не вижу стекол, – сказала тревожно Эмили.
– А я вообще ничего не вижу, – ответила Шарлотта.
– Если бы там было стекло, мы бы увидели отблеск света, – прошипела Эмили. – Сейчас уже, кажется, не так темно.
Шарлотта остановилась и медленно повернулась, чего Эмили не ожидала и натолкнулась на нее.
– Предупреждай заранее! – огрызнулась она.
– Извини… Смотри-ка! Что-то блеснуло. Там стекло. Это, наверное, оранжерея.
Не дожидаясь ответа, Шарлотта двинулась в другом направлении. Через несколько минут они оказались возле небольшого строения, чьи тусклые стекла отражали капризное сияние луны и были какого-то водянистого, расплывчатого цвета, напоминающего дымчатый шелк.
– Она заперта? – спросила Эмили.
Шарлотта протянула руку и попробовала дверь. Та подалась, однако скрипнули несмазанные петли. Эмили едва не вскрикнула, но вовремя зажала рот.
– Фонарь! – приказала Шарлотта.
Войдя, она подняла его повыше и держала, пока Эмили снова его не зажгла. Теплый свет озарил оранжерею изнутри. Это было небольшое помещение, предназначенное для выращивания ранних цветов и овощей. На полках стояли ящики с салатом и златоцветом, дельфиниумом и рассадой шпорника. На другой полке было несколько горшков с геранью.
– Свети на пол! – прошипела Эмили. – Не глазей по сторонам!
Шарлотта опустила фонарик на два фута над деревянными мостками, на которых они стояли.
– Ничего не вижу, – разочарованно сказала Эмили. – Просто утрамбованная земля. Сдвинь фонарь немного в сторону.
Шарлотта протянула его подальше, осторожно держа, чтобы случайно не выронить. И зацепила краем юбки цветочный горшок, который с глухим стуком упал.