– Что, сэр?
– Они могут сообщить, где были в этот вечер примерно до трех часов ночи?
– Не знаю, сэр.
– Вот это теперь и предстоит узнать. Спросите их всех.
– Слушаюсь, сэр. Это всё?
– Пока всё.
– Сэр! – Легранж лихо повернулся на каблуках и вышел, оставив Питта в еще худшем расположении духа, чем он был до того, но тут Томас уже ничего не мог поделать.
За это время совершались и другие преступления, и случались происшествия, требовавшие в различной степени внимания Питта: крупная кража, пожар, похожий на поджог, дело о растрате в одной из компаний… Однако три дня спустя после убийства капитана Уинтропа в Гайд-парке в полдень в кабинет суперинтенданта Питта вбежал побледневший и испуганный дежурный сержант и прерывавшимся от волнения голосом доложил, что его хочет видеть чиновник Министерства внутренних дел. Не успел он доложить это, как сам чиновник уже стоял на пороге. Бедный сержант с виноватым лицом поспешил ретироваться. Перед Питтом находился высокий, преисполненный достоинства и важности господин.
– Лэндон Харлвуд, – представился он, когда Питт встал, приветствуя его. – Добрый день, суперинтендант. Простите, что не оповестил вас заранее о своем приходе, но дело не терпит отлагательств, а я располагаю лишь очень ограниченным временем.
– Добрый день, мистер Харлвуд, – вежливо ответил Питт. – Прошу, садитесь. – Он указал на стул, на котором не раз сам сиживал, заходя к Драммонду, и снова опустился в свое кресло. После этого он вопросительно посмотрел на посетителя.
Харлвуд был почти такого же высокого роста, как и сам Питт, строен и моложав, хотя Томас сразу определил, что ему под шестьдесят. Поседевшие волосы были ровного серебристо-серого цвета, густые и вьющиеся на висках; Харлвуд являлся обладателем красивых темных глаз и благородных черт лица. Сел он свободно и непринужденно, положив ногу на ногу.
– Я к вам по поводу этого ужасного убийства капитана Уинтропа, суперинтендант. Что нам известно об этом?
Питт подробно информировал гостя обо всех фактах, оставив при себе догадки и собственные упражнения в дедукции.
Харлвуд внимательно выслушал его.
– Понимаю, – наконец сказал он. – Признаюсь, это намного хуже, чем я предполагал. Тому, что пишет пресса, полностью доверять не следует, как вы знаете. Им, боюсь, нужна сенсация, а не правда, они стремятся потакать вкусам среднего читателя. Но здесь, кажется, они не особенно преувеличили, хотя тон сообщений близок к истерии. Скажите честно, суперинтендант, какие у вас шансы найти этого маньяка?
– Вероятность того, что это сделал маньяк, невелика, сэр, – вынужден был признаться Питт. – Если только не будет совершено еще подобное убийство и убийца не оставит нам неопровержимых доказательств того, что это снова сделал он.
– Боже мой, какая страшная мысль… Как я понимаю, вы исключаете, что это дело рук банды грабителей? Я согласен с вами, это не похоже на истину. Они не оставили бы на жертве одежду, деньги в кармане жилета, как вы говорили, и золотые часы с цепочкой. – Он подтвердил свое недоверие решительным кивком. – И к тому же зачем грабителям голова их жертвы? Они обычно вооружены ножами, дубинками или удавкой, но не абордажной же саблей!.. Итак, вы склоняетесь к тому, что здесь действовал маньяк – или же кто-то, кого убитый знал. – Он сжал губы. – Это крайне неприятно.
– Но все же пугает меньше, чем нападение вооруженной банды, которая, ограбив, отрубает жертвам голову, – заметил Питт.
– Да, вы правы, совершенно правы. – Харлвуд слабо улыбнулся. – Как бы там ни было, мы должны как можно скорее все прояснить. Меня особенно беспокоит, не имеет ли это какого-либо отношения к флоту. Это также хотело бы знать Адмиралтейство.
Питт ощутил неприятный холодок страха и представил себе, как придется опровергать различные предположения, не относящиеся к делу.
– По-моему, нет никаких оснований для таких опасений, – осторожно возразил он. – Я был в Портсмуте и беседовал с помощником капитана. Он заверил меня, что у капитана Уинтропа не было никаких ссор или осложнений на корабле. Он был убит на восьмой день своего пребывания в Лондоне.
– Это очень важно, – кивнул Харлвуд, немного успокоившись. – Едва ли кто-либо стал бы ждать так долго, чтобы отомстить за ссору. Такие дела обычно совершаются мгновенно, в состоянии аффекта. И все же совсем исключать такую вероятность не следует. – Он чувствовал себя свободнее, разжав свои длинные изящные пальцы; впрочем, довольствоваться этим и откланиваться пока не собирался.
– Я проверил кое-кого из коллег и друзей погибшего и уточнил, где они были в день и час убийства, – добавил Питт. – Все они находились в Портсмуте в тот вечер и в ту ночь. Никто из них не мог оказаться в это время в Лондоне, даже если бы туда ходили сверхскорые поезда.
– Понимаю. Это уже неопровержимое доказательство. – Харлвуд легко и свободно поднялся со стула. На нем был отлично сшитый костюм, и Питт вдруг почувствовал себя неуклюжим и плохо одетым. Драммонд, он был уверен, не испытал бы такого чувства. Он не был денди, но без всяких усилий мог выглядеть элегантным, как подобает настоящему джентльмену.
Питт тоже поднялся. Карманы его пиджака топорщились от почты и бумаг, переданных ему на ходу дежурным, да еще мотка бечевки, которой он недавно перевязал служебный пакет.
– Итак, вы предполагаете, что причиной были личные мотивы, – заключил Харлвуд. – И тем не менее я уверен, что вы уделите максимальное внимание раскрытию этого преступления, суперинтендант, учитывая его характер и принадлежность убитого к очень известной семье. – Это был не вопрос, а бесспорное утверждение.
– Разумеется, – заверил его Питт. – Но поспешность была бы здесь неуместной.
Харлвуд широко улыбнулся. У него были прекрасные зубы, и он знал это, но все же улыбка была искренней. Он оценил то, о чем Питт предпочел не говорить.
– Разумеется, – согласился чиновник. – Не завидую я вам, суперинтендант… Очень великодушно с вашей стороны уделить мне столько вашего времени. Доброго вам дня, сэр.
– И вам, мистер Харлвуд, – ответил Питт, в душе улыбнувшись подобному эвфемизму. Ни ему, ни Харлвуду этот день не мог обещать ничего доброго.
Не прошло и получаса после ухода чиновника, как в кабинет Питта снова вбежал запыхавшийся сержант с сообщением, что на этот раз к ним в участок пожаловал Джайлс Фарнсуорт, помощник начальника полиции города. Тот не заставил себя ждать, ибо тоже быстрым шагом следовал за сержантом. Он был лет на десять моложе Харлвуда. Обычно подтянутый, спокойный, он сегодня выглядел разгневанным и встревоженным. Как всегда, в белоснежной сорочке с чуть туговатым воротничком, отлично выбритый, с гладко зачесанными назад русыми волосами, открывавшими широкий лоб, он был явно намерен на сей раз излить на Томаса все свое раздражение.
– Добрый день, Питт, – поздоровался он, закрыв за собой дверь, однако так и остался стоять у порога.