Дэниел был в отчаянии.
– За это время ты подтянешься по арифметике, – бессердечно добавила Шарлотта. – Джемайма поможет тебе.
– Да, я помогу тебе, – пообещала Джемайма. – Я знаю сложение.
– Мне, кажется, уже лучше, – сказал мальчик, сердито посмотрев на сестру. – Я постараюсь не заболеть.
Шарлотта расплылась в радостной улыбке и погладила его по голове, с удовольствием перебирая пальцами шелковистые волосики сына.
– Я так и знала, – похвалила она его.
Когда дети ушли, а Грейси закончила мыть посуду, Шарлотта вернулась к очередным делам. А их накопилось, к сожалению, немало, и почти все неотложные. Предстояло почистить кое-что из одежды Томаса, а также вывести пятна крови с его рубашки – он как-то порезался во время бритья. Это совсем просто – дать кашице из крахмала засохнуть, а потом стряхнуть, и пятен как не бывало. Спиртом с камфарой можно легко удалить жирные пятна на рукаве пиджака. Однако говорят, что лучшего средства, чем хлороформ, для удаления жирных пятен просто нет. Надо попробовать.
К тому же надо освежить кружева на черном платье, в котором она была на завтраке в доме Уинтропов, прежде чем вернуть его Эмили. Здесь пригодятся спирт и борная кислота. Она решила не посылать к мяснику за свежей желчью, хотя ей рекомендовали это как отличное средство. Предстоит заняться и перьями, они совсем потеряли вид, их надо немного завить; но щипцы для завивки волос для этого не годятся – очень опасны. Лучше всего использовать нож с ручкой из слоновой кости, вернее, как раз ручку. Это очень долгая и кропотливая работа, но ее необходимо проделать, иначе никто из родственников не будет выручать ее в нужных случаях, когда ей надо будет появиться в обществе хорошо и модно одетой. Не забыть бы смазать черные кожаные перчатки кусочком апельсина, а затем маслом для салата.
– Грейси, – позвала она, но когда убедилась, что та ее не слышит, снова, уже громче окликнула девушку: – Грейси!
– Да, мэм. – Девушка медленно повернулась от шкафа для посуды, лицо ее порозовело от испуга.
– Что с тобой? – спросила удивленная Шарлотта.
– Ничего, мэм, – поспешно ответила девушка.
– Хорошо, тогда разогрей утюги, и я займусь кружевом. А ты можешь очистить от пятен крови рубашку хозяина, ты знаешь как.
– Да, мэм. – Грейси послушно достала утюги и поставила их греться на плиту.
Шарлотта поднялась к себе наверх за перьями и по дороге прихватила нож с ручкой из слоновой кости. Был еще нож для масла, но он оказался слишком мал; подошел бы еще нож для разрезания торта, но лучше всего нож с ручкой из слоновой кости.
– Мэм? – вдруг сказала Грейси, когда Шарлотта вернулась.
– Да?
– О… нет, ничего. – Горничная, не рассчитав, плеснула слишком много спирта на пятно.
Шарлотта очень осторожно стала завивать перья с помощью ножа, когда вдруг заметила, что Грейси щедро поливает спиртом пятна крови на рубахе, а не жирное пятно на пиджаке, забыв о камфаре.
– Грейси! Что с тобой сегодня? Что-то случилось? А ну-ка рассказывай, пока ты окончательно не довела все до полной катастрофы.
Щеки Грейси пылали, глаза были полны страха, а лицо говорило о том, что случилось что-то невероятное. Но бедняжка не проронила ни слова.
Шарлотта наконец сама испугалась. Она очень любила Грейси; пожалуй, даже сама не знала, как сильно, до этого момента.
– Что случилось? – Голос ее прозвучал резче, чем она того хотела. – Ты больна?
– Нет. – Грейси прикусила губу. – Я что-то узнала про джентльмена, который ходит в парк за женщинами. – Девушка шумно глотнула воздух. – Я заставила разговориться одну из них. – В глазах Грейси было отчаяние. Она врала своей хозяйке, не совсем врала, но все же не говорила всю правду, и за это ненавидела себя. – Она рассказала, что в парк приходил один джентльмен, который бил девушек, бил очень сильно. И что, может быть, его убил сутенер, а другой джентльмен знал это, может, даже видел, и поэтому его тоже убили.
В это мгновение Шарлотта думала лишь о том, что все действительно так и могло быть, как рассказывает Грейси, и, почувствовав надежду, порадовалась за Томаса.
– Вполне возможно, – живо согласилась она. – Все могло быть именно так.
Грейси как-то виновато улыбнулась.
И тут Шарлотту, как обухом, ударила догадка.
– Грейси! Ты сама пошла и все это разведала? Ты сделала это, говори?
Глубоко несчастная девушка опустила глаза и уставилась в пол, ожидая кары.
– Ты пошла ночью в парк и отыскала одну из этих женщин, не так ли?
Грейси не оправдывалась.
– Глупая непослушная девчонка! – не выдержала Шарлотта. – Разве ты не понимала, какой опасности подвергалась?
– Что они сделают с хозяином, если он не поймает Палача? – Грейси боялась поднять глаза на Шарлотту.
Ее хозяйка была уже на грани паники. Если все, что рассказала Грейси, правда, то она не простит себе того, что так мало бывала дома и не помогала мужу.
– Я собственными руками избила бы тебя. Это такой риск! – Шарлотта не могла успокоиться. – Если ты еще раз сделаешь что-либо подобное, я за себя не ручаюсь. А теперь скажи: как я могу сказать об этом хозяину? Ведь я должна сказать ему, что ты ночью одна ходила в парк! Ты можешь мне ответить?
Грейси печально покачала головой.
– Мне придется поломать голову, чтобы что-то придумать.
Грейси покорно кивнула.
– Да не стой же как истукан и не мотай головой. Лучше подумай, что делать. Займись-ка чисткой пятен и думай, как нам быть. Давай хотя бы обрадуем хозяина, почистив его одежду.
– Да, мэм.
Грейси подняла голову и нерешительно улыбнулась. Шарлотта ответила тем же. Сначала они улыбались сдержанно, а потом – широко и понимающе, как единомышленники.
Вторую половину дня Шарлотта провела в новом доме. Каждый день приносил новые, близкие к катастрофе неожиданности и, казалось бы, неразрешимые проблемы. С лица мастера, руководившего ремонтом, не сходило выражение мрачной озабоченности, он то и дело качал головой, выражая этим перманентное сомнение, и закусывал губу, даже не дослушав до конца то, что Шарлотта пыталась ему сказать. Хотя вскоре, обзаведясь авторитетным каталогом, она с большим успехом могла обосновывать свои аргументы и понемногу завоевывала его ворчливое одобрение.
Главная проблема была в ее попытках выиграть время. Шарлотта поторопилась продать их старый дом в Блумсбери, и теперь они должны были освободить его через четыре недели, тогда как новый дом еще не был полностью готов для переезда. Большинство основных работ, правда, были закончены. Указания тетушки Веспасии были выполнены мастером со всей возможной точностью – воссоздан карниз, на потолке красовалась новая роза для люстры. Но комнаты оставались без штукатурки и обоев, а вопрос о ковровых покрытиях даже не возникал, хотя в советах не было недостатка.