Шарлотта остро ощутила трагедию этого дома – в неестественной тишине, царившей в доме, в напряжении самой хозяйки, скрываемом под маской спокойствия. И тем не менее она начала рассказывать о предстоящем переезде своей семьи в новый дом, о всех связанных с этим заботах и о том, как бы ей хотелось, чтобы все получилось хорошо.
– Я просто не могу решить, можно ли выбрать для столовой зеленый цвет обоев или он будет слишком холодным, – наконец сказала она.
– А что думает ваш муж? – поинтересовалась Мина.
– Ничего. Я даже не спросила у него, – беспечно ответила Шарлотта. – Не думаю, что он выскажет свое мнение, прежде чем увидит. А потом, боюсь, что он, как всегда, не одобрит. Хотя, ручаюсь, не сможет даже объяснить почему.
Мина осторожно пожала плечами.
– У моего мужа всегда было свое собственное мнение. Я была очень осторожна, решаясь на какие-либо перемены. – На ее лице внезапно появилось выражение вины и боли. – Порой, боюсь, мой вкус был вульгарным.
– Этого не может быть! – горячо возразила Шарлотта. – Возможно, вкусы вашего мужа были слишком консервативными. Мужчины не любят перемен, даже если те явно к лучшему.
– Вы очень добры, и я, должно быть, ошибаюсь. Когда он был в плавании, я решила переменить обои в комнате для завтрака. Я не должна была этого делать, не посоветовавшись с ним. Он был рассержен, когда вернулся и увидел, что я сделала.
– Перемена была к худшему? – спросила Шарлотта, раздумывая, стоит ли продолжать дальше, если этот разговор столь расстроил хозяйку. Она понимала, как невыносимо больно вспоминать о размолвке с тем, кого уже нет в живых, тем более когда размолвка не кончилась примирением. Шарлотте захотелось отвлечь и успокоить бедную женщину, но она не знала как.
– Боюсь, что да, – тихо ответила Мина и задумалась. Несмотря на дрожь в ее голосе, воспоминания, кажется, были не слишком болезненными. – Я оклеила комнату прелестными обоями теплого желтого цвета. Она во всякую погоду казалась залитой солнцем и так нравилась мне.
– Очевидно, это было очень красиво! – искренне воскликнула Шарлотта. – Но вы говорите о ней в прошедшем времени. Ваш муж настоял, чтобы сменили эти прелестные обои?
– Да. – Мина на мгновение отвернула лицо. – Он посчитал этот цвет вульгарным, особенно если его много. Мебель в комнате осталась прежней, из красного дерева. Таким образом… – Мина неожиданно умолкла. Неужели и теперь она вынуждена извиняться и все объяснять? – …закончить отделку комнаты не удалось: Оукли запер ее на ключ и не велел открывать до тех пор, пока не будут переклеены обои. Все должно быть как прежде. Хотите взглянуть?
– О, с удовольствием! – воскликнула Шарлотта, живо вскакивая со стула. – Я сгораю от любопытства. – Не только потому, что ей действительно хотелось посмотреть комнату, но еще больше ее интересовало, что так оскорбило вкус Оукли Уинтропа, что он пошел на откровенную размолвку с женой. Ведь он так и оставил вопрос нерешенным!
Мина, проведя гостью по коридору через холл, направилась в другую половину дома. Дверь в комнату не была заперта, и хозяйке достаточно было легонько толкнуть ее рукой, чтобы та открылась. Она не стала входить в нее, а остановилась и слегка отступила назад, давая Шарлотте возможность увидеть комнату. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы Шарлотта убедилась, что прелестней комнаты она еще не видела. Мина была права – она была залита солнцем, но не это было главное. Здесь был простор, изящество и та чарующая простота, которые успокаивали глаза, давали возможность почувствовать прелесть домашнего уюта.
– Да у вас просто талант! – не удержалась Шарлотта. Она повернулась к Мине, которая так и не перешагнула порог, однако лицо ее выражало счастливое удивление.
– Вы так считаете? – все еще не веря, переспросила та с явным удовольствием.
– Я действительно так считаю, – заверила ее Шарлотта. – Я мечтаю о такой комнате. Если это дело ваших рук, то у вас настоящий талант декоратора. Я так рада, что встретилась с вами именно тогда, когда мой новый дом еще не отделан и комнаты не оклеены обоями!.. Если вы позволите, я оклею свою столовую именно такими – теплыми желтыми. Можно мне сделать это? Прошу, сочтите это за комплимент, а не за недостойную дерзость.
Мина сияла, как ребенок, неожиданно получивший подарок.
– О, я буду лишь польщена, миссис Питт. Прошу, не думайте, что я способна обидеться на вас. Это самое приятное, что вы могли мне сказать.
Взволнованная и растроганная, она неожиданно отступила назад, не заметив за своей спиной горничную с подносом. Шарлотта не успела предупредить ее, и Мина рукой задела чайник. Горничная вскрикнула и уронила поднос на пол. Закрыв от испуга лицо фартуком, она запричитала. Мина вскрикнула от боли.
Шарлотта сразу поняла, что произошло, увидев мокрый рукав платья Мины от пролившегося на ее руку кипятка.
– Скорее! – Она схватила Мину за другую руку. – Где у вас кухня?
– Там, – указала налево хозяйка дома, морщась от боли.
Горничная продолжала рыдать, но никто не обращал на нее внимания.
Шарлотта подтолкнула Мину в сторону кухни, но тут ей в голову пришла лучшая мысль. На столике в холле стояла большая ваза с букетом лилий. Она буквально подтащила Мину к столу и, прежде чем та поняла что-нибудь, быстро вынула из вазы букет и сунула обваренную кисть Мины в холодную воду, в которой стояли цветы.
– Ах! – вскрикнула женщина, но лицо ее тут же разгладилось. – О, спасибо, – облегченно вздохнула она.
Шарлотта, ободрив ее улыбкой, наконец повернулась к горничной.
– Перестаньте! – громко крикнула она ей. – Никто вас не винит, это просто несчастный случай. Перестаньте издавать эти ужасные звуки и помогите, чем можете. Отправляйтесь немедленно в кухню и пришлите кого-нибудь убрать осколки и вытереть пол, а сами принесите пузырь со льдом, полотенце, намоченное в холодной воде – хорошо отжатое! – и питьевую соду. А также захватите еще одно полотенце, чистое и сухое. И сделайте это быстро. Идите.
– Да, мисс. Сейчас, мисс, – ответила девушка, подняв на Шарлотту заплаканное лицо, но с места не сдвинулась.
– Иди, Гвиннет, – приказала Мина. – Делай то, что тебе велят.
Как только девушка ушла, Шарлотта вынула руку пострадавшей из воды.
– Надо подойти к свету и проверить, сильный ли ожог. – Она подвела ее к горевшему канделябру, зажженному среди дня, ибо окна были закрыты шторами. Не спросив у Мины разрешения, быстро расстегнула манжет и обнажила кисть ее руки.
– О! – вскрикнула от неожиданности Мина.
У Шарлотты перехватило дыхание. Не от ожога, а от большого синяка и темных пятен, похожих на следы пальцев. Ожог дал лишь небольшое покраснение, волдырей не было.
Мина буквально окаменела, парализованная страхом, затем лицо ее вспыхнуло, в глазах появились отчаяние и стыд.
– Могу я чем-то помочь вам? – не раздумывая, в порыве сострадания спросила Шарлотта. Масса вопросов мгновенно родились в ее голове, и ни один из них она не посмела бы задать: верны ли слухи, которые принесла Грейси из парка, как объяснить необычную заботу Барта Митчелла о сестре, его едва скрываемый гнев и страх в глазах Мины.