– Вы очень внимательны. Я хочу… – Карвел внезапно оборвал себя на полуслове. – Не знаю, не имею понятия, суперинтендант, о чем бы я мог вам рассказать. – Он честными глазами взглянул на Питта. – Я абсолютно ничего об этом не знаю. Я, естественно, спрашивал себя, силился понять, не мог ли я каким-нибудь образом предотвратить или предвидеть такое… такое отвратительное деяние, но я был не в состоянии. Это как гром среди ясного неба! Ведь на горизонте не было, – губы его исказила пародия на улыбку, – почти ни облачка. Все было как обычно. Удовольствия, которые воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, – солнце, земля, полная вновь пробуждающейся жизни, молодые люди, преисполненные надежд и честолюбивых мечтаний, старики со своими воспоминаниями, хорошая еда, хорошее вино, хорошая компания, прекрасные книги, утонченная музыка… – Он вздохнул. – Одним словом – обычный упорядоченный мир. И вдруг… – Глаза его наполнились слезами, и он отвернулся, стыдясь их и пытаясь скрыть неловкость.
Питт очень ему сочувствовал.
– Мы все этим потрясены, – сказал он тихо. – И очень напуганы. Вот почему я обязан действовать так бесцеремонно. И все, чем вы нам в состоянии помочь, что бы то ни было, хоть самая малость, может оказаться полезным в розыске и поимке того, кто это сделал. Вы были знакомы с капитаном Уинтропом? Мистер Арледж когда-нибудь упоминал о нем? – Он опять действовал обиняком и знал это, но хотел дать Карвелу время успокоиться. Однако, поступая так, знал, что совершает тактическую ошибку. Телман бы действовал напролом.
– Капитан Уинтроп? – Вид у Карвела был совершенно потерянный. – О да, его… убили первым. Нет. Нет, я не могу сказать, что слышал о нем до его смерти. О… погодите! Да, я слышал, это имя упоминал мистер Бартоломью Митчелл, у меня с ним были некоторые, не очень существенные дела. Но мне теперь кажется, что упоминалась миссис Уинтроп. Миссис Уинтроп – его сестра как будто.
– А могу я спросить, что это было за дело?
– Он купил для нее несколько акций. Не думаю, что это может иметь какое-то отношение к тому, что вас интересует.
– Я тоже так не думаю. А когда вы виделись с мистером Арледжем в последний раз?
И опять Карвел побледнел.
– Вечером накануне того дня, когда он погиб, суперинтендант. Мы вместе обедали после спектакля. Было поздно, и он знал, что дома у него уже все легли спать.
– Понимаю. – Питт вытащил связку ключей из кармана. Он хотел спросить, не знает ли Карвел, что это за ключи, но снова выражение его лица показало, что вопрос напрасен.
– Где?.. – начал Карвел и замолчал, беспомощно глядя на Питта.
– Они подходят к дверям этого дома, мистер Карвел?
Тот с трудом вздохнул и хрипло ответил:
– Да.
Питт вынул из связки самый большой ключ.
– Это от входной двери?
– От черного хода, – поправил Карвел.
– Разумеется. А эти? – Томас показал два других.
Карвел промолчал.
– Пожалуйста, сэр. Было бы неуважительно по отношению к вам получить ордер, чтобы обыскивать все шкафы и комоды и опробовать все двери в доме.
Карвел побледнел еще больше. Он был просто в отчаянии.
– Вы… вам нужно… осмотреть… осмотреть его… его вещи? – промямлил он.
– Что он здесь держал? – спросил Питт с чувством острого отвращения. Такое вмешательство было чрезвычайно неприятно, но он не мог от него уклониться.
– Свои личные вещи, – прерывисто ответил Карвел, словно с трудом припоминая, какие же именно. – Немного чистого белья, вечерний костюм, несколько пар запонок и косточек для стоячих воротничков. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать и быть полезным, суперинтендант.
– А серебряную головную щетку?
– Да, наверное.
– Понятно.
– Вам понятно? Я же любил его, суперинтендант. Не знаю, понимаете ли вы, что это значит. Всю мою взрослую жизнь… – Он склонил голову и закрыл лицо руками. – Но что пользы рассказывать? Я думаю, что если с кем-нибудь поделюсь, то мне станет легче. По крайней мере, мне поверят, что я скорблю. – Голос его прерывался от боли. – Я должен был хранить это в тайне, притворяться, что я просто его друг, не более того. Вы можете понять, что это значит, когда теряешь самого любимого человека на свете, но делаешь при этом вид, что он не более чем знакомый? Вы это понимаете? – Он внезапно взглянул на Питта. Лицо его было залито слезами, он не скрывал своих чувств.
– Нет, – честно ответил Томас, – с моей стороны было бы наглостью заявлять, что я знаю, насколько вам тяжело. Но я могу вообразить, что это невыносимо больно. Я выражаю вам свое сочувствие, которое, как я понимаю, ничего для вас не значит.
– Не совсем так, суперинтендант. Уже утешение – знать, что хотя бы один-единственный человек вас понимает.
– А миссис Арледж знала о вашем к нему отношении?
Карвел побледнел, словно полотно.
– Святое небо, нет, конечно!
– Вы уверены?
Карвел яростно замотал головой.
– В этом был уверен Эйдан. Я никогда не встречался с ней иначе как на концертах и совершенно случайно. Я не хотел… Вы понимаете?
– Понимаю. – Питт только мог догадываться о ревности, чувстве вины и страха, которые боролись в душе Карвела.
– Действительно понимаете? – переспросил тот с едва заметной горечью.
Вид у него был крайне несчастный. Томас почувствовал весь ужас одиночества этого человека. Никого не было, кто утешил бы его в горе, ведь никто не должен был даже подозревать об этом.
Карвел опять взглянул на него.
– Кто совершил такое страшное преступление, суперинтендант? Действительно ли существует в Лондоне такая больная, пропащая душа, человек с неестественной жаждой крови? И почему он должен был убить именно Эйдана? Тот же никому не причинил зла.
– Не знаю, мистер Карвел, – признался Питт. – Чем больше фактов я узнаю́, тем меньше понимаю, в чем их суть.
Больше ему было нечего сказать; никакие вопросы, которые он мог придумать, не имели смысла, даже если бы он получил на них честный ответ. Томас пришел сюда, чтобы найти любовницу – причину ревности, какую-то связь с убийством Уинтропа. А вместо этого нашел деликатного, утонченного человека, сломленного очень личным, своеобразным горем.
Он извинился и вышел в весенний вечер. Небо было спокойное, но уже всходила, еще до заката солнца, ранняя луна.
– Вы ее нашли? – спросил на следующее утро Фарнсуорт, сидя прямо, словно аршин проглотил, на стуле в кабинете Питта. – А что вы скажете о ее муже? Какой он? Что сказал? Он признал знакомство с Уинтропом? Ну да ладно, вы все это еще узнаете. Вы еще не арестовали его? Когда мы сможем сообщить что-нибудь широкой публике?
– Его зовут Джером Карвел, и это тихий, почтенный, деловой человек… – начал Томас.