– Да, сэр.
Еще не было девяти, а Питт и Телман уже стояли у входной двери дома на Грин-стрит. Томас нажал на звонок, но открыли дверь не сразу.
– Да, сэр? – Лакей со спутанными светлыми волосами встревоженно оглядел их.
– Я желал бы говорить с мистером Карвелом, если не возражаете, – ответил Питт, но то была не просьба, а приказ.
Лакей очень удивился.
– Извините, сэр, но я не уверен, что мистер Карвел уже встал, – сказал он извиняющимся тоном. – Вы не могли бы прийти еще раз, около десяти часов?
Телман хотел было ответить, но Питт его перебил:
– Боюсь, дело не терпит отлагательства. Это в высшей степени важное дело. Не скажете ли мистеру Карвелу, что суперинтендант Питт и инспектор Телман прибыли сюда и требуют немедленно принять их?
Лакей побледнел. Он открыл было рот, словно что-то хотел ответить, но передумал и повернулся, но, уходя, забыл попросить их подождать или провести в более удобное, чем холл, место ожидания.
Через несколько минут появился Карвел в халате и со взлохмаченными волосами. Он был бледен и напуган.
– Что случилось, суперинтендант? – спросил он Питта, не обращая внимания на Телмана. – Что-нибудь плохое? Что привело вас ко мне в этот час?
Питт снова почувствовал, как ему не хочется начинать все это сначала, и ощутил уже знакомую жалость к этому человеку.
– Извините, мистер Карвел, но мы обязаны сейчас обыскать ваш дом и опросить слуг. Я понимаю, что это причиняет вам неудобство, но это необходимо.
– Но почему? – сказал теперь уже очень сильно встревоженный Карвел, нервно сжимая и разжимая ладони и побледнев, как смерть. – Что случилось? Ради бога, скажите, что произошло? Что?.. Опять… еще один?
– Да. Ваш дворецкий, Элберт Скарборо. – Питту пришлось выступить вперед и поддержать Карвела, потому что тот пошатнулся. Он подхватил его под локоть и повел к прекрасной дубовой скамье позади. – Вам лучше сесть, – и повернулся к беспомощно стоящему рядом слуге. – Принеси хозяину стаканчик бренди, – приказал он. А так как юнец не двигался с места, прикрикнул: – Пошевеливайся!
– Да-да, сэр, – и несчастный выбежал из холла и позвал дрожащим голосом экономку.
Питт взглянул на Телмана.
– Идите и начинайте обыск.
Инспектор, казалось, только и ожидал приказа. Он быстро направился в дом с мрачным выражением лица.
Питт посмотрел на Карвела, у которого вид был такой, будто он сейчас лишится чувств.
– Вы думаете, это сделал я? – хрипло спросил он. – Я вижу по вашему лицу, суперинтендант, что вы думаете именно так. Но почему? Почему, ради всего святого, я должен был убивать моего дворецкого?
– Боюсь, что ответ на этот вопрос, к сожалению, очевиден, сэр. Он был очень хорошо осведомлен о вашей связи с мистером Арледжем и о вашей возможной причастности к его смерти. А если так, вы должны были очень хорошо чувствовать необходимость избавиться от него во имя вашей собственной безопасности.
Карвел попытался что-то сказать и не мог. Он долго и пристально смотрел на Питта, а затем совершенно безнадежно обхватил голову руками. Это были ужасные для него минуты.
Томас почувствовал себя грубым животным. В ушах бубнил голос Телмана, он снова слышал, как тот насмехается над его щепетильностью, он снова слышал упреки Фарнсуорта в том, что он, Питт, ведет себя безответственно, не исполняя свой прямой долг перед вышестоящим начальством, которое ему доверяет и повысило в должности, и перед подчиненными, от которых он сам ожидает послушания, но прежде всего перед обществом. Оно имеет право надеяться на то, что полиция не жалеет усилий ради его безопасности и что он должен пренебречь ради долга своими личными симпатиями и антипатиями, своими личными понятиями о совести и жалости. Он сознательно пошел на эту службу, со всеми ее почестями и преимуществами. И не исполнять свой долг, делать меньше, чем от него требуется, – это предательство.
Суперинтендант взглянул на жалкую фигуру Карвела. Что же случилось? Какие бурные чувства тот должен был испытывать, чтобы убить человека, которого так любил? Это могло произойти, если его отвергли; или потому, что связь естественно сошла на нет, или Арледж нашел кого-то другого.
Но почему сначала погиб Уинтроп? Возможно ли, что он был этим другим?
Каким-то образом обо всем этом узнал кондуктор омнибуса, не в ту роковую ночь, а в другое время. Ну и конечно, высокомерно-насмешливый Скарборо тоже все знал. Томас попытался представить себе сцену: вот дворецкий выкладывает хозяину, что знает все, при этом стоит очень прямо и напыщенно, со своими великолепными икрами в шелковых чулках, сияющими пуговицами и тесьмой, и высокомерно кривит рот. И он, конечно, совсем не догадывался, что хозяин убьет и его тоже.
Но это же глупо. Ведь хозяин к тому времени убил уже троих. Как мог Скарборо быть настолько слеп и доверчив и не обращать внимания на человека, которому он угрожает и который уже трижды убийца? Почему не оказал ему никакого сопротивления? Ведь Скарборо был в два раза массивнее Карвела и на несколько дюймов выше. И любую схватку один на один выиграл бы с легкостью. Надо будет спросить у экспертов, есть ли еще какие-нибудь раны у Скарборо на теле. Может быть, его ударили ножом прямо в сердце или что-нибудь в этом роде…
Телман уже начал обыск. Начнет ли он с опроса или осмотрит сначала дом в поисках того места, где совершено убийство? Или, может быть, разыскивает сейчас какую-нибудь повозку, в которой Карвел перевез бездыханное тело в парк? Или нашел орудие убийства? Очевидно, у Карвела оно было где-то спрятано с самого начала. Смертоносное оружие. Был ли он настолько уверен, что хорошо спрятал его и его никогда не найдут там, где он его спрятал? А если найдут, то все равно на него не подумают?
– Мистер Карвел?
Тот не шелохнулся.
– Мистер Карвел?
– Да?
– Когда в последний раз вы видели Скарборо живым?
– Не знаю. – Карвел поднял голову. – Возможно, за обедом… Вы должны спросить об этом у слуг, они могли видеть его позднее, чем я.
– Это он запирал входную дверь вчера вечером?
– Я действительно ничего не знаю, суперинтендант. Вчера была заупокойная служба по Эйдану. Вы думаете, я сильно беспокоился о том, кто запрет дверь? Да, по мне, она могла быть и совсем не заперта.
– А как долго Скарборо состоял у вас на службе?
– Пять лет… нет, шесть.
– Вы были им довольны?
Карвел задумался.
– Свои обязанности он выполнял хорошо, если это вас интересует. А если вы хотите знать, нравился ли он мне как человек, то нет, не нравился. У него было много недостатков. Но он отлично управлял хозяйством. – Карвел рассеянно уставился на Питта. – У меня никогда не было никаких проблем в этом отношении. Еда подавалась точно в назначенный срок, всегда хорошо приготовленная, и счета были в полном порядке. Если и бывали какие-то неприятности в доме, то я о них ничего не знал. У меня есть друзья, которые постоянно жалуются на тот или другой аспект ведения хозяйства. Но мне никогда не давали повода для жалоб. А если он иногда насмешливо скалил зубы, то я не придавал этому значения. – На губах у него показалась легкая насмешливая улыбка, словно он смеялся над самим собой. – И еще он прекрасно устраивал приемы. Всегда точно учитывал, сколько и каких гостей будет на обеде или приеме, и мне ни о чем не приходилось заботиться самому.