— Да, это похоже на Джона, — проговорил я в замешательстве. — И все же…

— Теперь, — оборвала она меня, — когда вы видите, что все это происходило с ведома Джона и его одобрения, я прошу вас связаться от моего имени с Филипом и попросить его…

— А вот об этом не просите! — резко бросил я. Джон умер, и вечная ему память, но, честно говоря, мужчины, терпящие измены жены, были мне неприятны. — И Френсис, я уверен, этим тоже заниматься не будет. И мой вам совет, Анджела…

— Нет, — она мотнула головой, — если вы не намерены мне помогать, я не стану слушать ваши глупые советы. — Анджела надулась, буквально надулась. — И пожалуйста, уходите, Дуглас.

— Конечно, я уйду, Анджела. Но прежде позвольте мне поздравить вас с актом фантастического идиотизма, каким явилось это письмо. — Помолчав, я добавил, не знаю почему: — Кстати, на вскрытии ничего не обнаружили.

Анджела моментально преобразилась. Дернулась вперед, схватила мою руку.

— Что вы сказали? Там ничего нашли?

— Кажется, нет.

— Значит, Джон действительно умер от эпидемической диареи?

— Глен считает, что так.

— Глен… — Анджела нахмурилась. Я заметил, что она больше не выглядит такой беспомощной. — А вот Сирил говорит, что…

— Что говорит Сирил?

Она махнула рукой.

— А, ничего… Но я прошу вас, Дуглас…

— Что?

— Перед уходом найдите Сирила и попытайтесь выяснить, что он ищет в доме с прошлого вечера. И скажите мне. Хорошо?

— Попытаюсь, — пообещал я и с радостью удалился.

Когда я спустился вниз, Сирил стоял в холле. Было ощущение, что он меня подкарауливал.

— Не сомневаюсь, Анджела просила вас выведать, что я тут ищу.

Я улыбнулся:

— Да, действительно, что вы здесь ищете?

Сирил разгладил усы и тоже улыбнулся, но как-то противно.

— Я мог бы ответить, что это не ваше дело, но не стану. Я все это время искал начатый флакончик с лекарством, который прислал моему брату доктор Брум, но он загадочным образом исчез. Может, вы что-то об этом знаете, мистер Сьюэлл?

Я был спокоен.

— Мне кажется, по этому поводу вам следует обратиться в полицию.

Он снова улыбнулся:

— Это уже сделано.

Я коротко ему кивнул и вышел из дома.

Этот человек был мне очень неприятен.

Слава Богу, что на вскрытии ничего страшного не обнаружили. Что касается этого окаянного флакончика с лекарством, то я решил похоронить его под первым деревом, какое буду сажать.

4

Через десять дней поздно вечером к нам зашел Гарольд в состоянии крайнего возбуждения. Не стал даже извиняться за поздний визит, и правильно сделал. Новость, какую он принес, того стоила.

— Вы только представьте! — выпалил он, едва закрыв за собой дверь. — Я подумал, что вы захотите это узнать как можно скорее. В организме Джона нашли мышьяк.

Глава пятая
Появление полиции

1

Сказать, что мы с Френсис удивились, это не сказать ничего.

— Мышьяк? — тупо повторил я, придвигая к камину кресло для Гарольда. — Но этого не может быть.

— Оказывается, может, — возразил Гарольд. — Я тут случайно оказался у Брумов, и Глену как раз позвонили.

— И он сказал тебе? — спросила Френсис.

— Да. — Гарольд улыбнулся. — Ведь все равно завтра все узнают. Вот он и решил, пусть я буду первым. А вы, стало быть, вторые. Но мышьяк, скажу я вам, — это очень серьезно.

— Куда уж серьезнее, — пробормотал я.

Это был удар, настоящий удар. Не знаю, имел ли кто-то из читающих эти строки близкого друга, который умер, а потом оказалось, что его отравили. Если такое было, то он поймет, насколько невероятным поначалу мне показалось это известие. Других могут травить сколько угодно, об этом иногда читаешь в газетах, а вот наших близких — никогда.

Гарольд уселся в кресло. Я стоял, опершись на каминную полку, не сводя с него глаз. Затем чисто машинально поднял с пола книгу, которую уронила Френсис, и положил на подлокотник кресла.

— Мышьяк! — еле слышно произнесла Френсис и многозначительно посмотрела на меня.

Я знал, что у нее на уме. Чертов флакончик с лекарством. При чем тут он?

— Так что начнется расследование, — заключил Гарольд не без определенного удовлетворения. — И, думаю, довольно скоро.

— А что говорит Глен? — спросил я.

Гарольд пожал плечами:

— Он тоже сбит с толку.

— Но что это может быть? Несчастный случай, самоубийство, убийство?

— Только не убийство! — воскликнула Френсис.

— Почему? — спросил Гарольд с нотками разочарования в голосе.

— А кому нужно было убивать Джона?

Гарольд насупился.

— Откуда нам знать? Мало ли какие были обстоятельства…

— Никто не мог пожелать Джону смерти, — настаивала Френсис. — Не было таких людей.

Я кивнул, соглашаясь с женой.

— Джон был таким… замечательным человеком… — Я замолк, подыскивая подходящее слово, но все, что приходили в голову, казались банальными. — Покуситься на него мог только маньяк.

Гарольд усмехнулся, как обычно, углами губ.

— А что, мог быть и маньяк. Или еще какой злодей.

— Откуда они здесь возьмутся? — в сердцах проговорил я.

Углы рта Гарольда задергались сильнее.

— Откуда? А ты мог себе вообразить всего месяц назад, что мы вот так будем сидеть и обсуждать смерть Джона от отравления мышьяком? Конечно, нет. Но мы же сейчас сидим, обсуждаем.

Я не стал спорить.

— Глен сказал, сколько мышьяка найдено в теле?

— Я понял так, что достаточное количество.

— Не просто следы?

— Нет, много больше. Это не фон, ни в коей мере, — пояснил Гарольд со знанием дела. — Смерть несомненно наступила от отравления мышьяком. И поскольку умеренное количество яда обнаружено спустя несколько дней после смерти, то приходится признать, что наш друг принял смертельную дозу.

— Ты, я вижу, хорошо в этом во всем разбираешься, — сказал я.

— Его натаскал Глен, — предположила Френсис.

— Ничего он меня не натаскивал, — отмахнулся Гарольд. — Он сам, кажется, не очень в этом большой знаток. Мы с ним вместе порылись в справочниках.

— Глен хирург, — заметила Френсис. — Яды не его сфера.