Следующие двадцать лет своего правления его милость немного повоевал на стороне Фирвальдена, немного попутешествовал и много-много творил мерзостей под защитой красивых стен. Говорят, что за два десятилетия он умудрился извести здесь чуть ли не тысячу людей из неугодных и провинившихся, но слухи, как это водится, остались лишь слухами.
Однако если хотя бы часть из них была правдой, то черти в аду уже подготовили для его милости крючья и гвозди, вскипятили масло и ждут с нетерпением его визита, приплясывая возле ревущего пламени. Ничего удивительного в том, что ему очень требовался бедняга Хартвиг, дабы избежать грядущей тёплой встречи.
По узкой стене, где в смердящей клети, подвешенной на цепи над пропастью, сидел ощерившийся мертвец, меня провели в башню, по серпантинной лестнице вывели на открытый всем ветрам балкон, с которого в соседнюю башню была перекинута галерея с резными колоннами и статуями безмолвных ангелов, коих не трогало обилие казнённых.
Опять начались коридоры, теперь уже жилые, тёплые, пахнущие цветами, дорогими благовониями и заморскими пряностями, с многочисленными тихими и старающимися быть незаметными слугами. На стенах висело множество картин, преимущественно отражающих религиозные темы, и совсем не было оружия или гербовых щитов.
В обеденном зале, куда меня привели, в трёх больших каминах ревело пламя. Возле накрытого стола лежали борзые, а несколько мужчин общались между собой, стоя возле высоких, украшенных витражами и зимними узорами окон. Молоденькие смазливые дамы шептались в уголке, а возле дверей застыли крепкие стражники в богатых ливреях и щегольских шаперонах.
Один из мужчин, невысокий, но крепкий, с красивым лицом, бросил на меня пронзительный взгляд и хлопнул в ладоши, привлекая внимание тех, кто находился в зале:
— Оставьте нас, господа.
Мужчины и женщины потянулись вон, отвешивая маркграфу поклоны и реверансы. Охранники вышли следом, закрыв за собой массивные двери.
— Ты не перестаёшь радовать меня, Вальтер, — сказал хозяин замка Латка. — Я доволен твоей службой.
— Благодарю, ваша милость, — с достоинством поклонился колдун.
— Приблизьтесь.
Голос у него оказался властный, резкий, и было понятно, что он не привык, когда ему отказывают. Я не ждал от этой встречи ничего хорошего, так что медлил, и Второй несильно ткнул меня в спину, едва слышно прошипев:
— Двигай.
Взяв со стола серебряный нож для фруктов, маркграф ловко вскрыл гранат, одну половину протянув мне:
— В Сигизии в этом году замечательный урожай. Я купил несколько возов, белые гранаты ближе к концу зимы всегда имеют несколько пьянящий вкус. Попробуйте.
Я взял предложенный плод с зёрнами, мякоть которого была белой и полупрозрачной.
— Много о вас слышал, господин ван Нормайенн, и давно хотел познакомиться лично.
Он щёлкнул пальцами, показывая, чтобы мы следовали за ним, на ходу впившись зубами в гранат и выплёвывая кости на пол. Началась череда залов с парадными знамёнами, вазами с зимними цветами и благоухающими вишнями гобеленами.
— Признаться, давно я так не ждал никого к себе в гости. Что же вас задержало?
— Нежелание приезжать в Латку.
Он задумчиво посмотрел на меня, кивнул:
— Что же, достаточно откровенно. Я оценил. Хотя, не скрою, ваша осторожность была разумной. Я ненавижу, когда мне перебегают дорогу. А вы это сделали дважды за неполные полгода.
— Не могла бы ваша милость напомнить мне о втором разе?
— Охотно. Только скажите тогда о первом.
— Картограф, которого вы искали.
— Верно. А второй раз, точнее первый — вы влезли в Вион и испортили всё дело. Право, епископ Урбан уже достал меня своей благостью, и были все шансы избавиться от его присутствия на этом свете, если бы вы не сунули нос, куда не следует.
Значит, маркграф Валентин, как и некоторые другие дворяне, в коалиции против епископа, без пяти минут кардинала, и на короткой ноге с Орденом Праведности. Не удивляюсь, почему законник в петушином шапероне, увидев меня, отправил сообщение в Латку. Также теперь ясно, что господин Александр не самостоятельно создал «Ведьмин яр», а то я всё время гадал, как это у него так складно получилось? Здесь нужен был опытный колдун, например такой, как господин Вальтер.
— Право слово, будучи в хорошем настроении, я убивал и за меньшее. Вы досадная помеха, ван Нормайенн, и я рад, что теперь всё в прошлом.
— Не кажется ли вашей милости неразумным угрожать стражу?
— Не кажется ли стражу неразумным говорить об этом моей милости? — улыбнулся он, отбрасывая в сторону гранатовые корки и вытирая сок на подбородке ажурным платком. — Вы в моих землях и в моей власти, что может случиться? Свидетелей вашего появления здесь нет, ни живых, ни мёртвых. Лишь мои слуги знают о госте из Арденау, однако, поверьте, они великолепно вышколены и будут молчать. Но полно угроз, они могут развлечь лишь недалёких людей. Я предлагаю вам свою дружбу.
— А что взамен?
Он улыбнулся:
— Мне нравится, как быстро вы соображаете. Деловая хватка. Отлично! Получите свободу. Со временем, разумеется, когда я буду уверен, что вы… мой преданный друг. А пока станете жить в замке, ни в чём не нуждаясь. Ваши услуги мне конечно же понадобятся, начиная с обновления фигуры, которую вы, разумеется, видели. Я, представьте себе, ненавижу, когда по моим покоям бродят невидимые сущности. Найдётся и иная работа, гораздо более интересная, за которую я буду вам щедро платить. Можете поговорить с господином Вальтером, поверьте, вы не будете ни в чём нуждаться. Что скажете?
Угу. Пока не прогневлю вашу милость, и тогда меня быстренько четвертуют или посадят в ту очаровательную смердящую клетку в назидание остальным.
— Стражи независимы, ваша милость, и вы это прекрасно знаете, — ответил я ему.
— Интересная форма отказа, такой я ещё не встречал. Школа в Арденау вбивает в вас слишком много возвышенных глупостей, от которых вы не можете избавиться при всём желании. Бесполезная верность непонятно каким идеалам и безвольное пренебрежение собственными выгодами.
— Верность лишь долгу, к которому нас готовили.
— Мне становится скучно, — скривился маркграф. — Давайте на время оставим эту тему, чтобы вы могли немного подумать перед своим окончательным ответом. Хотите, покажу вам замок? Впрочем, нет. Есть более интересная демонстрация — я покажу вам свою небольшую, но бесценную коллекцию. Желаете увидеть?
— Ваша милость очень любезна.
— Решено! Идёмте, ван Нормайенн. Думаю, вы будете впечатлены.
Сопровождаемые двумя наёмниками, не спускающими с меня взглядов, и колдуном, замыкающим шествие, мы прошли через комнаты к широкой каменной лестнице. Поднявшись по ней, оказались возле дверей, где несли караул стражники.