— Я пойду с тобой, — внезапно заявил Влад.
— Ты что?! — Ольга снова попыталась схватить его за руку. — Ты куда?! Зачем?!
— Это опасно! — сказала Дона, даже не пытаясь понять, что движет человеком — мужество или безрассудство.
— Тем более. — Он сунул в карман запасную обойму и оглянулся на Игоря. — Ты идешь?
Тот отрицательно мотнул головой, похоже, не желая строить из себя героя.
— Да пусть сходит, — отозвался Босхет, обшаривая «бардачок» явно в поисках чего-нибудь съедобного. — Может, на что и сгодится.
Дух-убийца многозначительно посмотрел на Дону, но та, вылезая из машины, сделала вид, что не заметила этого.
На улице висела мертвая тишина. Она окутывала черные дома, деревья и горящие через один фонари, словно душное ватное одеяло. Не лаяли собаки, не слышалось гула машин, даже ветер не шумел.
Дона бесшумно спустилась на узкую дорожку, тянущуюся вдоль забора, и осторожно направилась вперед, поглядывая на белесые вереницы глаз, трепещущих на фоне темно-синего неба. Влад шел следом. Девушка слышала его тяжелое дыхание и чувствовала быстрый стук сердца.
Человек крепко сжимал пистолет, уже понимая, что вряд ли простое оружие сможет защитить его, но с ним чувствовал себя увереннее.
— Что это за вонь? — услышала Дона его приглушенный голос.
— Я ничего не ощущаю.
— Что-то… вроде нашатыря. — Он запнулся и резко повернулся, дуло пистолета дернулось вверх, в сторону белого облака, лениво стекающего с ветки тополя. Оно ползло по стволу, издавая слабый стрекот, словно кузнечик.
Вилисса крепко взяла человека за руку и, едва тот перевел на нее взгляд, отрицательно покачала головой.
— Не отходи от меня, — сказала девушка тихо, — и не стреляй, пока я не скажу.
— Понял, — пробормотал он.
Дона толкнула калитку и проскользнула во двор. Настороженный и собранный Влад следовал на ней по пятам.
Вилисса увидела зеленый газон, несколько клумб с только начавшими пробиваться из-под влажной земли нарциссами, пластиковый стул, валяющийся на боку, пустую собачью будку. За приоткрытой дверью гаража виднелась машина.
— Отлично, — едва слышно прошептал Влад, — будет, на чем уехать.
Вилисса ничего не ответила, потому что не ощущала уверенности в том, что здесь остался кто-то живой. Хотя пока не чувствовала и присутствия смерти.
Она направилась к одноэтажному дому, стоящему в глубине двора. В его окнах не было света. И казалось, напряженная, зловещая тишина струится из них на улицу. Но прямой угрозы Дона не видела. Девушка быстро поднялась на крыльцо, потянула за ручку, и незапертая дверь открылась.
Вилисса вошла внутрь. В отличие от человека, она не нуждалась в дополнительном освещении, и, пока он топтался в прихожей, привыкая к темноте, быстро обошла все комнаты.
— Пусто, — сказала она Владу, медленно двинувшемуся ей навстречу.
— Погоди. У них тут подвал был. Там, наверное, сидят. — Касаясь рукой стены, чтобы не потерять направление, он пошел вперед по коридору. Выругался вполголоса, споткнувшись обо что-то. — Ни черта не видно! И электричество включать нельзя.
На маленькой кухне было светлее — в окно бил луч от уличного фонаря. Влад наклонился над квадратным люком в полу, собираясь его поднять, но вилисса остановила его.
— Не торопись. Откроешь по моей команде. Я спущусь одна. Если они там и живы — позову.
— То есть ты думаешь, они уже… все? — нахмурившись, спросил ее спутник.
— Я пока не знаю, — ответила Дона и кивнула ему.
Влад рывком поднял крышку. Внизу мерцал слабый источник света, скупо озаряя несколько ступеней и кусок каменного пола.
Человек крикнул, заглянув в подвал:
— Эй! Есть там кто живой? Спасатели прибыли!
Вилисса быстро взглянула на него, но не стала отчитывать за самодеятельность. К тому же его призывы были бессмысленными, она уже поняла это.
— Жди здесь, — повторила девушка и стала спускаться.
Внизу оказалось сухо, чисто, и можно было стоять, выпрямившись в полный рост, почти не задевая головой за потолок. Вдоль стен тянулись деревянные полки, на которых ровными рядами стояли банки с домашними заготовками. Отдельно были уложены какие-то механические детали, инструменты… Видимо, иногда это помещение использовали как мастерскую.
Пахло опилками, горячим воском, чуть-чуть машинным маслом, и очень сильно старой кровью.
Люди тоже были здесь. Все трое. Они ровно лежали на каменном полу, сложив руки на груди и глядя в потолок. Словно кто-то позаботился о том, чтобы после смерти покойники выглядели пристойно.
Дона подошла ближе и в первый миг не поняла, что с ними не так. И только потом увидела, что у людей нет глаз.
Вилисса отшатнулась, чувствуя одновременно жалость, отвращение и злость на того, кто сделал со смертными такое.
За ее спиной вдруг послышался тихий возглас, сдавленное ругательство. Девушка резко обернулась, едва не столкнувшись с Владом, который не смог сдержать любопытства и, несмотря на приказ, спустился следом за ней.
— Уходи отсюда! Быстро! — воскликнула она, толкнув человека к выходу.
Но не успела. Из тени, лежащей на полу, поднялась зыбкая фигура в черном балахоне. Движение удлинившейся руки призрака было неуловимо даже для взгляда мистрис. Один легкий взмах — и Влад рухнул на пол, зажимая рану на груди. Существо замахнулось вновь, но на этот раз плеть Доны хлестнула его по запястью, развеяв черную кисть в дым.
Призрак повернулся к девушке, и она с содроганием увидела под его капюшоном глаза… десяток разноцветных, мертвых глаз неотрывно смотрели на нее.
— Не тронь человека! — произнесла вилисса сквозь зубы, вновь поднимая хлыст. — Он мой!
Существо замерло, потом вдруг отступило — отплыло на шаг, поклонилось, как показалось Доне с величайшей насмешливостью, и растаяло.
Девушка убрала оружие и бросилась к истекающему кровью Владу. Потащила к лестнице, выволокла наверх, захлопнула крышку люка и уложила человека на пол. Разорвала на нем рубашку. Порез был глубоким, и плоть по его краям уже начала чернеть и съеживаться.
— Ну? Что? — прошептал он побелевшими губами.
— Плохо, — ответила вилисса, наклоняясь ниже. — В ране заражение.
Влад попытался приподняться и снова завалился на бок.
— Лежи спокойно, — велела ему девушка, — я попытаюсь что-нибудь сделать.
Она вскочила, с грохотом выдвинула несколько ящиков на кухне, нашла нужный. Вынула столовый нож, проверила остроту заточки и вернулась к человеку. Положила руку на его лоб, успокаивая.
— Не бойся. Больно почти не будет.