— Приезжай в Вену, увидишь. Обещаю! — и они, полуобнявшись, как родные, прижались друг к другу…
* * *
Держа в руках сшитую из кожаных лоскутов сумку, дядя Викентий карабкался на гору первым, от него старалась не отставать Тереза, последним поднимался по склону вверх Виктор, демонстративно выставив из-под локтя круглый магазин «финки». Когда до одинокой усадьбы, приткнувшей к горе, оставалось метров сорок, дядя Викентий прекратил подъем и оглянулся на своих спутников.
— Ну вот, добрались…
— Значит, как договорились? — Виктор подтянул ремень автомата.
— Да, — кивнул дядя Викентий и приказал: — Вить, ты воротник-то подтяни выше, им тебя видеть незачем.
Виктор послушно надвинул козырек фуражки на лоб и подтянул к самым глазам вытертый воротник свитера. Потом двинулись дальше и почти сразу выбрались на слегка пологий хозяйский двор. Вид незваных гостей был настолько красноречивым, что местный газда [21] , который наверняка давно наблюдал за ними через окно, тут же выскочил на ганок [22] .
— Доброго дня… Доброго дня… Що треба?
— Воды! — коротко приказал Виктор.
— Зараз, зараз…
Хозяин засуетился, и пока он выносил ведро, хозяйка вместе с сыном, молодым стройным парубком, тоже вышла на крыльцо, демонстративно оставив открытой дверь хаты.
— Давай, швыдче! — громко приказал Виктор, и дядя Викентий, вытащив из сумки фляжку, принялся торопливо наливать в нее воду.
Тем временем Тереза обратилась к хозяйке:
— А скажить, до скалы мы тою стежкою доберемось?
— Авжеж можна, тильки тепер… — начала было хозяйка, но ее муж тут же вмешался:
— Не можу сказаты. Мы туды не ходим. Нам воно ни до чого!
— Ну, все! — оборвал его Виктор, махнул рукой спутникам, и они трое, перейдя двор наискось, пошли по едва заметной тропинке, которая, понемногу снижаясь, пересекала склон…
Обойдя гору, путешественники вышли на берег стремительной горной речки и остановились.
— Ну что, Витя, здесь? — дядя Викентий повернулся к племяннику. — А то, неровен час, и впрямь подорвемся…
— Пожалуй… — Виктор снял с плеча сидор. — Мес течко подходящее…
Пока, усевшись под кустом, Тереза и дядя Викентий отдыхали, Виктор умело заложил под берегом, у края тропы, мину, прикрепил шнур к взрывателю и предложил:
— Дядя, давай кошелку сюда, я ее сбоку пристрою, чтоб убедительнее…
Виктор положил сумку недалеко от мины, приказал обоим спутникам спрятаться получше, а сам, присев за огромным камнем, рванул шнур. Из откоса вырвался сноп пламени, по всему руслу загрохотали камни, и земляная глыба, перегораживая течение, съехала в воду.
Дядя Викентий вылез из своего укрытия и подошел к еще дымящейся воронке. С минуту он наблюдал, как вода подмывает осевший грунт, пуская по реке широкую полосу земляной мути, и, углядев свою сумку, заброшенную на противоположный берег, крикнул Терезе:
— Быстро переобуйся!
Пока Тереза торопливо натягивала мужские ботинки, дядя Викентий подхватил снятую обувь и пригляделся к воронке. Поразмыслив секунду, перебросил один туфель на противоположный берег, а второй пустил по течению. Виктор, который тоже встал рядом с дядей, прикинул, на каком расстоянии оказались разбросанные вещи, и одобрительно заметил:
— Вроде похоже… Думаю, в хате взрыв слышали, так что мотаем отсюда.
— Мотаем, — согласился дядя Викентий и, словно напоминая себе самому, добавил: — Ты прав, нам еще к «опелю» успеть надо…
Машина была спрятана примерно за километр от жилья газды, и уже через полчаса путешественники весьма комфортно ехали на автомобиле по едва заметной колее, накатанной чьим-то селянским возом. Натужно гудя мотором, «опель» с трудом полз по импровизированной дороге, и дядя Викентий, сидевший сзади, все чаще оборачивался, прикидывая, как далеко им удастся проехать. Наконец, убедившись, что пока ехать можно, он обратился к Виктору.
— Ты не забыл, куда звонить?
— Да помню, помню… И бумажку, на всякий случай, в секретер спрятал.
— Хорошо… Так и скажешь, появилась возможность узнать кое-что, вот и ушел срочно. Предупредить просил.
— Скажу, — Виктор на секундочку обернулся и, заметив, что с дядей что-то не так, обеспокоенно спросил: — Ну, чего ты?
— Волнуюсь я, Витя, волнуюсь… Да, вот еще, если разговор без телефона будет, ты намекни, что, кажется, у меня другого выхода не было, пришлось идти.
— Это что, тебя вроде как вынудили?
— Ну да, и меня, и ее. Обоих. Вроде как заподозрили чего. Но не впрямую, так, мол, казалось…
— Ой, Янчику, та чого вже там… Тепер все, — осторожно вмешалась Тереза и вздохнула. — Мени от жалко, що я свою квартиру при магазине на Элю с Виктором не успела переписать…
— Эк сказала, переписать! — Дядя Викентий неожиданно рассмеялся. — Хорошо еще если дом им оставят, а ты про лавку. Там все равно какую-нибудь контору устроят или еще что-нибудь…
— Та я розумию… — согласилась Тереза и, сокрушенно вздохнув, полезла за платочком в карман.
— Но-но, нечего зря вздыхать! — перебил ее дядя Викентий и сухо спросил: — Как считаешь, твой Юрко Гричишин ничего не заподозрил?
— А с чого бы? Наоборот, зрадив, бо ж така информация…
— Информация, конечно, серьезная… — Дядя Викентий немного помолчал и закончил: — Войсковая операция, это вам не шуточки…
— А я думаю, вам она только на пользу, — заметил Виктор. — На этот период заставы свернуть должны.
— Может быть… — дядя Викентий откинулся на спинку сиденья и посмотрел вверх на пронзительно голубое небо. — Да, похоже, мы с нанимателями своими рассчитались честно…
«Опель», который и так уже натужно ревел двигателем, в конце концов отказался лезть вверх даже на первой передаче и, забуксовав на месте, встал окончательно.
— Все, дальше не потянет, — Виктор выключил зажигание, и в возникшей тишине непривычно громко прозвучал голос Терезы.
— А вертатысь як же?
— Назад легче, — отозвался Виктор и, чтобы «опель» не сполз по откосу, до отказа зажал ручник, а уже потом, стараясь несколько успокоить Терезу, добавил: — Да не переживайте вы, тетечка, все обойдется. А если патруль остановит, дядю ездил искать, договаривались…
— Правильно, Витенька, — дядя Викентий повесил автомат на шею и, подхватив рюкзаки, свой и Терезы, решительно толкнул спинку откидного сиденья. — Пора нам! Дальние проводы — это, сам знаешь…