Как показалось им обоим, этот пан Длугий был сверхосторожен, но Петро безоговорочно подчинялся всем его требованиям. Только последний приказ зародил у Меланюка кое-какие подозрения. Первый раз ему самому нужно было выбрать линию поведения. Впрочем, пока для него главным было не заблудиться, и Петро облегченно вздохнул, благополучно выйдя в условленное место и увидев там Пилюка.
«Кобза» торчал возле богатой брамы и мял в руке букетик фиалок, как обычный «студиозус», прибежавший раньше времени на свиданье. Заметив Меланюка, Тарас демонстративно выбросил буктик и так заспешил, что Петро догнал его только через полквартала.
— Ну что?.. — напряженно спросил Пилюк.
— Наказано до «Жоржа» ити… — Рядом с Плюком Петро враз перестал бояться города и, сам удивляясь своему спокойствию, добавил: — Це ресторан такой…
— Знаю. Там що?
— Там кельнер Генек скаже куди и як…
— Що «як»?.. Та поясни ти докладніше… — рассердился Пилюк.
— Пароль той самый, часы «Лонжин», контрольна цифра семь. И ще… — Так не дававшееся решение будто само собой выскочило, и Петро, подсунунувшись к самому уху «Кобзы», прошептал: — Мы с тобой за кордон уходим, и Длугий наказав, щоб я тебе за всяку цену туди довел… Щоб ни волоса! Но то тильки между нами, чуешь?
Откровенность Петра много значила, и Пилюк оценил это.
— Так, чую… Спасибо! Ти теж можешь покластись на мене…
Рядом появились прохожие, и Петро нарочито громко спросил:
— Слухай, а ти сам вступив до «політехникі»?
— Сам! Ти знаешь, як воно добре студиювати… — Прохожие отдалились, и Пилюк, понизив голос, закончил: — Але зараз важко… Того й гляди «схидняки» зловлять, або своя голота видасть.
— Вони можуть… — поддакнул Петро и вернулся к их разговору. — Так коли до «Жоржа»?
— Та… давай зараз! — согласился Пилюк и, махнув рукой на иструкции Длугого, они вместе зашагали по тротуару.
Всю дорогу Меланюк откровенно жался к напарнику и, заметив это, Пилюк, которому тоже было не по себе, малость приободрился. Уже у самого ресторана он скептически посмотрел на спутника и, уже чувстствуя себя старшим, заметил:
— Да-а, вигляд в тебе не для «Жоржа»… Чекай тут, я сам пойду.
— Добре… буду чекати… — Петро обегченно вздохнул: идти в такое место ему было просто боязно.
Ресторан «Жорж» располагался в двух уровнях. Внизу шла оживленная торговля пивом, а во втором ярусе, этажом выше, сидела «чистая публика», а между столиками сновали хорошо видимые снизу официанты.
Немного освоившись, Пилюк решил не рисковать и останавил кого-то из ресторанной обслуги.
— Мне бы пана Генека…Кельнера…
Бросив на него оценивающий взгляд, половой указал на столик.
— Присядьте! Сейчас позову…
Кельнер появился неожиданно быстро. Его лицо, украшенное полоской усиков, и вся фигура, выражали угодливость.
— Что закажете? — первым делом осведомился Генек.
— Це потим. Скажить краще, котора година? — Кобза похлопал себя по карману. — А то мий «Лонжин» бреше…
— Не может быть… — брови Генека картинно полезли вверх. — Я только раз слышал, что часы «Лонжин» опоздали на две минуты…
— А мий запизнюеться на пьять! От и рахуйте…
— Ну, два да пять, хорошая цифра — семь, — Генек наклонился к Пилюку. — Я перепрошую, пан?..
— Студент… Нас двое. Ми з дороги.
— А где второй?
— Там… — Пилюк показал на выход. — В нього вигляд, не той.
— Понимаю. Сейчас все организуем…
Генек исчез, и Пилюк, облегченно вздохнув, начал осматриваться…
* * *
Немцы бомбили Лондон почти ежедневно. Сотни бомбардировщиков, налетая на город, сыпали свой груз на доки у Темзы, на правительственные здания и просто на жилые кварталы. Бывало, что пожарные сутками не могли справиться с огнем, и тогда здания выгорали дотла.
«Битва за Англию» продолжалась, и чем она становилась упорнее, тем яснее было поручику Мышлаевскому, который после всяческих злоключений сумел-таки вместе со своей командой попасть в Лондон, что главные события этой войны еще впереди.
И вот сегодня Мышлаевский получил давно ожидаемый вызов. Его направление в действующую армию по каким-то неясным ему причинам все время откладывалось, но, как надеялся поручик, теперь-то уж все позади.
Во всяком случае, вызов в штаб мог быть связан только с этим, и поручик не сомневался, что в ближайшие дни он скорее всего направится в Африку. Правда, как с удивлением определил Мышлаевский, ему пришлось явиться не в сам штаб, а в один из его отделов, занимавший совсем неприметный дом, но в конечном счете это ничего не меняло.
В сумрачном вестибюле сидел подхорунжий и, поскольку больше здесь никого не было, Мышлаевский обратился к нему.
— Поручник Мышлаевский, по вызову.
— Да, да, я знаю! — Подхорунжий вскочил. — Идемте, я проведу вас к капитану Свирчевскому…
— К капитану? — удивленно переспросил Мышлаевский. — Но мне сказали…
Поручик вовремя поймал себя за язык. Он почему-то решил, что начальником отдела должен быть как минимум полковник, и такой малый чин некоего Свирчевского несколько разочаровывал.
Однако вышколенный подхорунжий сделал вид, что не слыхал реплики, и, проведя Мышлаевского совсем уж темным коридором, предупредительно распахнул дверь.
— Прошу, пан поручник, вам сюда…
Мышлаевский вошел в небольшой кабинет и, увидев поднимающегося из-за стола офицера, представился:
— Поручик Мышлаевский!
— Капитан Свирчевский. Прошу садиться…
Усадив Мышлаевского перед столом, Свирчевский сел сам и сразу перешел к делу.
— Ваша информация признана очень важной, особенно в свете последних событий. Сам командующий примет вас, как только освободится, а все детали поручено согласовать мне.
Заявление капитана предельно удивило Мышлаевского. Уж чего-чего, а возвращения к тому самому рапорту, который он отправил по команде, едва добравшись до места, поручик не ожидал.
— Но там же… — Начал было Мышлаевский, но капитан жестом остановил его.
— Тем более, что ваш товарищ, поручник Вукс, имеет со мной связь, только пока, к сожалению, одностороннюю. Вам же будет поручено наладить двустороннюю связь по радио.
— Так значит, поручик Вукс жив?
— Надеюсь. По крайней мере, я лично встречался с ним уже после конца боевых действий.
— Даже так? — обрадовался Мышлаевский. — А майор Дембицкий?
— О нем сведений пока нет, но, я полагаю, с вашей помощью…
— Да, да, я сделаю все возможное!