«Невыполнение задач 49-й армией, большие потери в личном составе объясняются исключительной личной виновностью командиров дивизий, до сих пор грубо нарушающих указание т. Сталина и <требование> приказа [271] фронта о массировании артиллерии для прорыва, о тактике и технике наступления на оборону в населенных пунктах. Части 49-й армии много дней преступно ведут лобовые атаки на населенные пункты Костино, Острожное, Богданово, Потапово и, неся громадные потери, не имеют никакого успеха. Каждому элементарно военнограмотному человеку должно быть понятно, что вышеуказанные села представляют очень выгодную и теплую оборонительную позицию. Местность перед селами – с полным обстрелом, и, несмотря на это, на одном и том же месте продолжаются преступно проводимые атаки, а как следствие тупости и недисциплинированности горе-организаторов, люди расплачиваются тысячами жизней, не принеся Родине пользы.
Если вы хотите, чтобы вас оставили в занимаемых должностях, я требую:
Прекратить преступные атаки в лоб населенного пункта;
Прекратить атаки в лоб на высоты с хорошим обстрелом;
Наступать только по оврагам, лесам и малообстреливаемой местности;
Немедленно прорваться между населенными пунктами и, не задерживаясь на их окончательном овладении, завтра же захватить Слободу, Рассвет и вклиниться до Левшина.
Исполнение донести мне к 24.00 27.1»{123}.
Разумеется, в гладко прилизанных, я бы даже сказал, «политкорректных» главах «Воспоминаний и размышлений» о битве за Москву эти наполненные горечью и досадой строки включены не были. Несмотря на [272] свою неукротимую энергию и суровый характер, командующий Западным фронтом не мог стоять с наганом в руке над каждым командиром дивизии и командующим армией. Когда была возможность парировать ошибки командармов решением «верхнего» уровня на реке Ламе, это было сделано. Добиться же того, чтобы каждый командир растянутого на 650 км фронта действовал грамотно, было очень сложно даже для человека незаурядных менеджерских способностей, каким был Жуков. Одних теоретических знаний для формирования прослойки эффективных тактических командиров было мало. Нужен был опыт пресловутых «лобовых атак», чтобы командиры видели свойства местности на карте и рекогносцировке и принимали соответствующие решения.
Командующий 49-й армией И. Г. Захаркин впоследствии в ходе войны звезд с неба не хватал, командовал армией до лета 1943 г., далее был заместителем командующего ряда фронтов. Поливать его помоями постфактум Г. К. Жуков не счел нужным, тем более до победы Захаркин не дожил – он погиб в автокатастрофе в 1944 г. Думаю, что если бы он захотел написать «Воспоминания и размышления» в стилистике А. К. Кононенко, то мы бы долго удивлялись тому, какими непроходимыми тупицами ему приходилось командовать. Однако Георгию Константиновичу хватило ума обойтись даже без намеков и эзопова языка, хотя и поступившись в некоторой степени отсутствием интриги в «Воспоминаниях и размышлениях». Нужно сказать, что мемуаристы-»начальники» чаще всего удерживаются от пассажей про имбецилов-»подчиненных», в то время как мемуаристы-»подчиненные» не стесняются в выражениях относительно своего бывшего руководства.
Все эти попытки осудить и обличить по сути своей бессмысленны. Приведу простой пример. Я давно интересуюсь Первой мировой войной, во многом определившей [273] лицо войны и мира в XX столетии на десятилетия вперед. После газовых атак, танков, аэропланов, позиционных «мясорубок» и крушения нескольких европейских монархий мир изменился. Пристальное изучение сражений Первой мировой войны показывает, что позиционный кризис возник сразу в нескольких плоскостях: техническом, тактическом, организационном. Позиционные сражения в Первую мировую возникали не вследствие скудоумия руководителей армий стран-участниц, а вследствие стечения целого ряда обстоятельств. Зимой 1914/15 г. англичане не смогли сокрушить турецкую оборону в проливе Дарданеллы силами военно-морского флота. Дуэль с береговыми батареями была безрезультатной, а попытка прорыва привела к гибели трех кораблей. Остальные участники прорыва получили повреждения разной степени тяжести. В частности, получил тяжелые повреждения линейный крейсер «Инфлексибл», до этого безнаказанно расстрелявший немецкие крейсера эскадры адмирала Шпее у Фолклендских островов. Казалось бы, нужно отбросить идею лобового штурма сердца Турции. Однако находившиеся далеко от опутанных проволокой полей сражений во Франции и Галиции проливы оказались весьма важными для войны. Через Босфор и Дарданеллы лежал маршрут доставки в Россию боеприпасов и вооружения. Еще до войны через эти проливы пролегал один из основных маршрутов сообщения России с Европой, в частности именно этим путем шел экспорт зерна из России. Тогдашний «ленд-лиз» в силу умеренных возможностей военно-промышленного комплекса Российской империи имел куда большее значение, чем поставки техники СССР в 1941-1945 гг., и повышение поставками вооружений устойчивости и боеспособности русского фронта стало одной из важных задач Антанты. Поэтому отказываться от операции в Дарданеллах никто не собирался. Было решено высаживать [274] на прилегавшем к проливу Галлиполийском полуострове десант, задачей которого должно было стать сокрушение береговой обороны турок с суши.
Союзники высадились 25 апреля 1915 г. в трех точках: англичане на оконечности Галлиполийского полуострова, австралийско-новозеландский корпус (ANZAC) 20 километрами севернее, и французы на азиатской части пролива, чтобы предотвратить обстрел турками английской высадки. Однако первоначальный успех развить не удалось. Союзники столкнулись с неблагоприятными условиями местности, турки подтянули резервы, и вскоре фронт на полуострове превратился в хитросплетение траншей. К англичанам также прибыли резервы. Плотности войск были просто фантастическими: были дни (4 июня), когда на фронте в 5 км наступали 25 тыс. человек. Однако сделанные в Германии пулеметы турок раз за разом выкашивали цепи пехоты союзников. Сбросить английские войска в море контратаками туркам также не удавалось, они тоже несли тяжелые потери. Поля Галлиполи были усеяны трупами, которые под палящим солнцем быстро высыхали, превращаясь в жуткие мумии. Французский плацдарм под воздействием турецких контратак вообще пришлось эвакуировать. К августу 1915 г. командующим войсками союзников на полуострове генералом Гамильтоном был разработан новый план. Было решено осуществить еще одну высадку немного севернее позиций ANZAC-a. Но все повторилось: преодолеть в первый день высадки слабую оборону турок ANZAC не смогли, турки подтянули резервы, и вновь фронт стабилизировался. Однако русский фронт под ударом «тарана Маккензена» трещал по всем швам, и обеспечение его снабжения было более чем актуально. В связи с этим вновь был предпринят ряд атак. В одной из этих атак была практически уничтожена спешенная 1-я австралийская легкая кавалерийская бригада. Именно этот момент показан в известном [275] фильме «Галлиполи» с М. Гибсоном в главной роли.
К январю 1916 г. все плацдармы союзников на Гаплиполийском полуострове были эвакуированы. Галлиполи стало одной из самых кровавых битв в истории английской армии. В течение 259 дней, с апреля 1915 г. до января 1916 г., шли бои, через которые прошли почти 500 тыс. человек. Из этого полумиллиона человек 300 тысяч были убиты или ранены. И дело здесь не в феноменальной тупости или злом умысле. Войска Гамильтона в Галлиполи хорошо снабжались и поддерживались с моря флотом. Но многие недели шли безрезультатные бои просто потому, что не были разработаны и внедрены новые технологии ведения боевых действий. Австралийцы и новозеландцы ANZAC-a были храбры, но им не хватало тактической выучки. Августовский план Гамильтона провалился не потому, что был ошибочен, а потому, что рядовые и младшие командиры не смогли воспользоваться преимуществом внезапности и обвалить еще слабую оборону турок на новом направлении.