— Какие стихи? Какая любовь? — с искренним недоумением посмотрела на него Светлана. — Ты вообще соображаешь? Война идет…
Савелий хотел еще что-то сказать, но только вздохнул и опустил голову.
— А за что ты в штрафбат попал? — вдруг спросила Светлана.
— Долго рассказывать…
— Наверное, струсил, да? — с беспощадной прямотой продолжала спрашивать медсестра.
— Да… струсил… — кивнул он, не поднимая глаз.
— Эх, ты-ы… — Она с сожалением покачала головой. — А я-то подумала…
— Что ты подумала? Что я украл что-нибудь? Или девушку изнасиловал?
— Подумала, что ты… приказ не выполнил. У нас лежал один такой штрафник. Командир батальона. Его полку приказали отступать, а он приказ не выполнил, остался на рубеже обороны. Его за это разжаловали, в штрафбат отправили. Вот он для меня — герой.
— Небось весь батальон положил этот герой, — усмехнулся Савелий.
— Ну, ты бы, конечно, еще до приказа отступил, — съязвила Светлана.
— Бывает так, Светлана: лучше отступить, чтобы потом хорошо ударить, — сказал Савелий и схватился за голову. — Боже мой, о чем мы говорим? О чем говорим?
И вдруг забинтованный майор зашевелился, закашлялся, делая руками судорожные короткие движения. Светлана вскочила, бросилась к кровати, наклонилась к раненому.
— Что, Андрей Витальевич? Вам хуже?
— Про что ты с парнем говоришь, дуреха? — прохрипел комполка. — Ты что, старуха, что ли? Совсем спятила, девка? — Его черные блестящие глаза в упор смотрели на медсестру, запекшиеся губы кривились в улыбке.
— А я думала, вы без сознания… — Светлана счастливо улыбнулась. — А вы все слышали?
— Конечно… Эй, малый… ты кто, рядовой?
— Сержант, товарищ майор.
— Поди сюда, — приказал майор.
Савелий встал, подковылял к кровати, наклонился над майором. Тот несколько секунд смотрел на него, спросил:
— А за что все-таки в штрафбат попал? Только правду, сержант.
— Да так… — нахмурился Савелий. — С командиром роты подрался.
— Ого! За что ж это?
— Жидом обозвал.
— Молоток… — с хрипом выдохнул майор. — За такое скотство морду в кровь бить надо. Слышь, Светка…
— Да, да, Андрей Витальевич… — отозвалась медсестра.
— Молодец твой парень. Помяни мое слово, героем будет… — И комполка снова чуть улыбнулся, и черные глаза его весело смотрели на Савелия и Светлану. — Тебя как звать?
— Савелий.
— Наклонись-ка поближе, Савелий, — шепнул комполка и громче добавил: — А ты отойди, Светка, у нас мужской разговор.
Светлана пожала плечами, состроила рожицу, дескать, не очень-то и надо, и отошла от кровати, отвернулась к окну. А Савелий наклонился совсем близко к лицу майора.
— Ты не тушуйся, парень… — с присвистом зашептал майор. — Ты атакуй, понял? Тут буря и натиск, понял?
— Понял, — кивнул Савелий.
— Действуй, сержант… — опять с трудом улыбнулся командир полка и вновь позвал. — Светлана!
— Я здесь, Андрей Витальевич.
— Я спать буду. Чего тебе тут сидеть? Иди погуляй…
— А дежурная придет? Она ж меня прибьет, — испугалась Светлана.
— Ничего, я ей скажу…
— Видишь, Света, командир полка сказал, что я молодец и будущий герой.
— Ой, держите меня, а то упаду — герой… — насмешливо протянула Светлана.
— Так командир полка сказал, — развел руками Савелий. — Ты ведь его очень уважаешь?
— Ладно, пойду я. А то, не дай бог, ему хуже станет. У тебя правда сегодня день рождения?
— Да вранье, конечно, — улыбнулся Савелий. — Пришел капитан Бредунов, ну и со знакомством выпили… — Савелий нахмурился. — Хотя мы с ним давно знакомы.
— Я так и подумала.
Они стояли в скверике недалеко от входа в госпиталь — трехэтажного бревенчатого здания с освещенными окнами. Вокруг была ночь, где-то рядом ровно и мощно работала дизельная установка. Яркое звездное небо раскинулось над землей. Мерцающий голубой свет исходил от звезд. Подняв голову, Светлана смотрела на небо.
— Где-то там горит моя звезда — и твоя… Мама говорила, у каждого человека есть в небосводе своя звезда…
— О-ой, нога что-то… — вдруг тихо простонал Савелий и медленно опустился на скамейку, у которой они стояли, стал тереть загипсованную ногу ладонями.
— Что? Что такое? — испугалась Светлана, присела рядом, наклонилась к ноге. — Ты, наверное, резко повернул ногу, а у тебя кость раздроблена — могли осколки сместиться.
— Откуда ты все знаешь? — улыбнулся Савелий.
— Как откуда? Я же медучилище перед самой войной кончила…
Савелий вдруг обнял ее за плечи и поцеловал в губы, крепко прижав к себе. У девушки перехватило дыхание, она попыталась было сопротивляться, но через секунду сдалась, и вот уже ее руки обвили его шею, пальцы ерошили густые черные волосы… Наконец долгий поцелуй кончился, они чуть отодвинулись друг от друга и разом глубоко вздохнули.
— Захотелось скрасить скуку госпитальным романом, да?
— Ты мне очень понравилась. — улыбнулся Савелий и поцеловал Светлану в кончик носа.
— Так я тебе и поверила…
— А я тебе понравился?
— Совсем-совсем чуточку…
— Неправду говоришь. Так страстно целуются, когда парень очень нравится.
— Ты-то откуда знаешь?
— Опыт большой, — важно ответил Савелий.
— Ой, не могу — опыт! — прыснула в ладонь Светлана. — А целоваться не умеешь.
— Что значит не умею? — обиделся Савелий.
— Хочешь, научу? — лукаво прищурилась Светлана.
— Ну, если тебе хочется… — Савелий смущенно отвел взгляд в сторону, а девушка вдруг прильнула к нему и осторожно коснулась губами его губ, и кончик языка нежно прошелся по обветренным, потрескавшимся губам Савелия и мягко проник внутрь…
В глубине ночи послышался рокот моторов, потом сверкнули огни автомобильных фар, и по большаку, разделявшему скверик и здание госпиталя, проехали одна за другой три полуторки. У входа в госпиталь машины уже ждала группа санитаров и медсестер с носилками.
Со скрежетом упали борта, осторожно вылезали ходячие раненые. Санитары забирались в кузов, им подавали носилки, и санитары укладывали на них лежачих, осторожно спускали вниз. Во мраке молочными пятнами проступали белые халаты медсестер, белые куртки санитаров, слышались глухие голоса, громкие стоны.
Светлана высвободилась из объятий Савелия, вскочила: