Как-то рано утром сразу после выходного дня офицерам штаба объявили учебную тревогу. В таких случаях никто не хотел быть последним, поэтому бежали в штаб что есть духу и стар и млад. Местные жители уже привыкли к ранней беготне военных и не удивлялись. Военный городок был рядом с домами, в которых проживали офицеры, но многие жили в других районах города. До шести утра городской транспорт, как правило, не работал, а как быть? Посыльный до офицера бежит около часа и обратно столько же. Офицер весь в мыле прибывает к месту построения, а его еще и отчитывают за опоздание. Позднее все же несколько сборных пунктов определили в городе, и во время проведения подобных мероприятий в эти пункты направляли автомобили. Сбор офицеров стал проходить быстрее. Боевая готовность стала выше. А тогда прибегаю в штаб, а шеф уже там. Я с удивлением думаю, как это он умудрился быстрее меня прибыть? «Почему позже меня?» — спрашивает. «Так ведь еще нет Воронина и Курновенкова». Он смеется: «Давай проверяй свой «тревожный» рюкзак». Точно, на всякий случай надо проверить, чтобы потом было меньше критики и насмешек от начальства. Проверил, все на месте. Остальные принадлежности для работы в полевых условиях находятся в командирской сумке. В это время дверь распахнулась, появились вспотевшие, запыхавшиеся от бега Воронин и Курновенков. Им тоже было предложено проверить свои «тревожные» шмотки. «Ну вот сейчас все в сборе, забирайте рюкзаки и пойдемте на построение», — пригласил полковник. Начальник штаба проверил все и всех. В это время из кабинета вышел генерал Колесов, поздоровался с нами, уточнил у Кузьменко наличие людей и объявил цель нашей тренировки в столь ранний час. Прямо к штабу подъехал автобус, и нас увезли на запасной командный пункт дивизии, который был под землей, рядом с учебным центром. В подземелье в тактическом классе до нас довели учебные вопросы, которые необходимо отработать на этой штабной тренировке. Поскольку эта тренировка была продолжением предыдущей, мы сразу приступили к отработке вопросов десантирования и выполнения боевой задачи после приземления. Под землей все службы имели свои рабочие кабинеты, в том числе и разведчики. Конечно, не такие роскошные, как в штабе, но все же вполне пригодные для работы, обеспеченные системой вентиляции и связью. Задание на десантирование и боевые действия было объемным, и мы долго наносили обстановку на рабочую карту шефа. Работали в основном цветными карандашами, фломастеры только входили в моду и были редкостью. После обеда началось заслушивание начальников службы, и, как всегда, первое слово было за разведчиком. Рабочая карта шефа была сделана отлично, а сам доклад — интересен с точки зрения выводов о противнике и характере его действий. Немного погодя объявили перерыв, и мы все дружно из душного подземелья потянулись наверх, на свежий воздух. На выходе из бункера была натянута маскировочная сеть под цвет предгорья, она маскировала вход в запасной командный пункт дивизии с воздуха, вокруг смонтированы скамейки. Ветерок продувал эту своеобразную курилку, и находиться там было одно удовольствие. Поднялся к нам и генерал. После некоторой паузы обратился к начальнику кадровой службы. Речь шла о кандидатуре начальника штаба батальона местного полка. «Подбираем, вам результат доложу», — ответил ему Белявский. «Зачем искать на стороне, — говорит Колесов, — когда вот готовый начальник штаба, — и показывает на меня. — Как ты, Скрынников, готов?» Ему вежливо возразил кадровик: «Скрынникова мы готовим вместо Воронина». Вот так дела, а я ничего не знал. Получается, без меня меня женили. «Ладно, не возражаю, но начальника штаба, Игнат Игнатьевич, ищите». — «Нашли». Начальником штаба батальона назначили моего друга Кожушкина. После небольшого перекура с неохотой пошли обратно в душное подземелье слушать выступления остальных начальников. Поздно вечером наши мучения закончились, где-то к полуночи добрался до дома. Жена не спала, читала, чтобы не разбудить не дождавшегося отца сына, тихонько прошел на кухню. Пили чай и обсуждали накопившиеся домашние проблемы. А утром опять же рано, ни свет ни заря, я был на ногах. На сегодня для офицеров штаба дивизии были запланированы парашютные прыжки из самолета «Ан-2». Пришлось спешить к месту сбора. Собрались около склада, на котором хранились наши парашюты. Офицеры каждый свой парашют после осмотра печати загрузили на автомобиль. К этому времени подошел автобус, и нас отвезли на аэродром. Площадка приземления на этот раз почему-то была около поселка Киргили, от аэродрома взлета около двенадцати километров, поэтому на второй прыжок рассчитывать не приходилось. Сегодня был прыжковый день, десантников на аэродроме было много, среди них я увидел офицера дивизионной разведроты. Издалека махнул ему рукой, Михайловский мне ответил. Помогая друг другу, мы надели парашюты и подавно отработанной схеме построились по кораблям. Офицеры воздушно-десантной службы осмотрели наши парашюты. Мой парашют, как всегда, осмотрел Агузаров. «Вадим, осматривай очень внимательно». — «Не волнуйся, раскроется», — успокаивал он меня. «Передай разведчикам, чтобы меня на площадке приземления дождались и взяли с собой на второй прыжок». Вот подрулили самолеты. Послышалась команда: «По самолетам шагом марш». В грузовой кабине сели в порядке весовой категории. Самолет разогнался, взлетел до площадки приземления, набрал нужную высоту и сразу вышел на боевой курс. Началась выброска десантников. В воздухе недалеко от меня оказался Михайловский. «Юра, — крикнул ему, — я с вами на второй прыжок». На земле собрал парашют и бегом на сборный пункт. Вдалеке на земле лежал десантник и просил, чтобы к нему прислали санитарный автомобиль.
Парашютисты передавали друг другу сигнал СОС. Вызвали санитарку на место происшествия. Придя на сборный пункт, не стал дожидаться появления шефа, предупредил Воронина, что уезжаю с разведчиками на второй прыжок. Второй прыжок совершал в одном корабле с разведчиками. Приземлились на площадке компактно, быстро собрались и вместе с офицерами доехал до расположения роты, оттуда бегом на службу. Опоздал совсем немного, в кабинете полковника нет. «Где шеф?» — «А ты что, не знаешь? Он же на прыжках ногу повредил, попал в какую-То нору. Его с площадки приземления увезли в медсанбат, сейчас он лежит там, вечером после службы зайдем навестим». Я сразу вспомнил того, кто просил о помощи. Оказывается, это был шеф, это же надо, в спешке не узнал своего начальника. Ну и хорош я, гусь лапчатый, ругнулся про себя. Случается и такое с десантниками в момент встречи с землей.
Во время нашего разговора в кабинет зашел майор Симонов, начальник бронетанковой службы дивизии. «Пока вы прохлаждались на прыжках, на станцию Горчакове пришла железнодорожная платформа с двумя боевыми машинами десанта для вашей роты. Звоните в роту, пусть быстро организуют разгрузку и перегонят их в парк хранения боевых машин». Воронин позвонил в роту и выдал командиру необходимые указания. Парк для хранения боевых машин практически был готов. Строился он с учетом повышенных требований к боевой готовности роты. Много технических новшеств уже тогда было использовано при строительстве хранилища. С пульта от дежурного по парку ворота хранилища одновременно открывались, включалась вентиляция. В те времена наше хранилище было в своем роде единственным с такими наворотами в ВДВ для боевых машин. Мы не стали дожидаться звонка от командира роты, сгорая от любопытства, заранее прибыли к хранилищу. Вслед за нами прибыли и другие офицеры. Наше любопытство было вполне обоснованным. Многие офицеры, да и мы, разведчики, боевую машину живьем еще не видели. Издалека послышался шум приближающихся боевых машин, наконец две машины на малой скорости въехали на территорию парка. Механики-водители заглушили двигатели, а мы с детским любопытством облепили их. Залезали наверх, заглядывали вовнутрь, задавали механикам-водителям множество вопросов. Подъехал начальник штаба, чтобы вместе с нами заняться осмотром. После осмотра машин спросил у Воронина, полностью ли рота укомплектована механиками-водителями? «Так точно!» — «Тогда вот что, необходимо подготовить и провести занятие с офицерами управления дивизии по изучению боевой машины». Понятное дело, за одно занятие никогда не изучить машину, но тактико-технические характеристики офицеры должны знать, а в дальнейшем будем учиться водить и стрелять. Желательно занятие провести во время командирской подготовки в этом месяце. Уже где-то через месяц рота полностью была укомплектована боевыми машинами, а БРДМ передали в Сухопутные войска. По программе боевой подготовки офицеры управления дивизии, у которых подчиненные подразделения имели на вооружении боевую технику, обязаны были уметь водить и выполнять боевые стрельбы из этих самых машин. Одним словом, проблем прибавилось.