Рик лежал на полу, пытаясь сообразить, какие члены у него еще работают. Ему удалось приподнять голову, взглядом поискать Ильзу. Цела и невредима в лапах дородного шотландца, она все еще сжимала дымящийся Риков «кольт», который взяла на ферме и которым только что спасла Рику жизнь. Вовремя сбила фашисту прицел.
Рик поймал ее взгляд. Лицо Ильзы — страх медленно истаял в тревогу, потом в радость — было красноречивее любых слов. Увидев, что Рик пошевелился, Ильза бросилась к нему и, обняв, стала баюкать, как младенца. Он лежал у нее на руках, не собираясь умирать и впервые за многие годы цепляясь за жизнь.
Какой-то человек склонился над ним. Рик его узнал. Он не ожидал снова с ним встретиться.
— Доброе утро, мистер Блэйн, — сказал майор Майлз. — Рад приветствовать вас на борту. Приятно, что вы оба вновь на английской земле. — Просияв, майор закурил сигару. — Поздравляю, хорошо поработали.
Рик молча уставился на него.
— Майлз, вы скотина, — прохрипел он наконец.
— Дорогой мальчик, — ответил майор, — кто-то же должен быть скотиной. Идет война, вы не заметили?
Семь месяцев спустя Рик Блэйн с Ильзой Лунд садились в другой самолет. На этот раз их путь лежал в Касабланку. В списке пассажиров они значились как мистер и миссис Ричард Блэйн. Сэм Уотерс решил прокатиться с ними.
— Ты точно хочешь поехать? — спросил его Рик.
— Вы долго еще собираетесь это повторять, босс? — сказал Сэм. — А что прикажете делать, сидеть тут до конца дней моих? Пора выучить новые песни и наконец получить прибавку к жалованью.
— Ты всегда можешь вернуться в Нью-Йорк, ты же знаешь. Тебя не разыскивают и вряд ли когда разыскивали.
— Цветных никогда не ищут, мистер Ричард. Я вам это говорил столько лет назад. Вряд ли там так уж сильно все поменялось. — Сэм крепкой рукой похлопал Рика по плечу. — Кроме того, «Тутси-вутси» небось не тот, что был прежде.
— Да и мы тоже, Сэм, — ответил Рик. — Мы тоже.
Он еще ходил на костылях. Плечо зажило нормально, он свободно двигал рукой, но пуля, засевшая в левой ноге, раздробила коленную чашечку. Костоправ сказал, что ходить Рик будет, хромая, но танцы остались в прошлом.
Рик и Ильза поженились все равно. Сэм был шафером на свадьбе. Майор Майлз вел невесту к алтарю.
К их брачной ночи прилагались важные события.
В ноябре союзники высадились на побережье Северной Африки, заняв три плацдарма разом и погнав Африканский корпус Роммеля через Алжир к границам Туниса. То было начало конца для фашистов, и все это понимали, кроме них самих. Как обычно, подумал Рик: тупица всегда соображает последним.
Французы сражались плечом к плечу с американцами и англичанами, преследуя Роммеля по всей une Algerie Francaise [153] и в итоге вышвырнув его к чертовой матери.
Касабланка была одним из плацдармов Союзников. В Лондоне за ходом вторжения пристально следили мистер и миссис Блэйн.
Через три дня после освобождения города Рик спросил Ильзу:
— Ты тоже об этом думаешь?
И угадал.
И вот: самое меньшее, что могло сделать для них правительство Ее Величества, — Рик, Ильза и Сэм вернулись в Касабланку к Рождеству 1942 года.
Если не считать разрушений после боев, город был тот же, каким они покинули его год назад. На подлете к аэропорту Ильза в нетерпении выглянула в окно:
— Смотри, Ричард, вон она! На месте!
Рик тоже разглядел вывеску. Феррари ее не снял: «Американское кафе Рика». Как никогда эффектна, даже с этими дырами от пуль.
Все приходят к Рику. И по-прежнему будут приходить.
Рик с Ильзой прошлись от аэропорта до кафе. Недалеко. Нетрудно.
Кафе было закрыто, но дверь не заперта.
Не так уж плохо, заключил Рик, оглядывая заведение. После драк и дебошей ему приходилось устранять разруху и похуже.
В кафе они обнаружили Карла — он проверял счета.
— Долго мы еще можем оставаться закрытыми, Карл? — спросил Рик.
Карл взглянул на Рика так, словно тот никуда не уезжал. Но когда заговорил, челюсть его дрожала, а глаза блестели.
— Герр Рик, — сказал он, — недели две, может быть, три.
— Никакой я тебе не герр, Карл, — сказал Рик.
— Да, мистер Рик, — сказал Карл. — Добро пожаловать домой. И вы, мисс Лунд.
— Для тебя — миссис Блэйн, — сказал Рик.
— Да, мистер Рик, — сказал Карл, просияв. Если у него и возникли вопросы, он оставил их при себе. — Поздравляю.
— А где Феррари?
— Уехал за американцами. — Карл хихикнул. — Вы же знаете, как он любит верную выгоду.
— Что Саша?
— У него сегодня выходной. Забыли уже?
— Точно, — сказал Рик. — Как Эмиль и Абдул?
Карл пожал плечами:
— Куда они денутся?
— Есть какое-нибудь шампанское на льду?
— Вы еще спрашиваете! — сказал Карл и бросился за шампанским.
Пианино Сэма задвинуто в угол. Все в пыли, но в остальном целехонько.
— Что-нибудь из старого, Сэм, — попросила Ильза.
— Ты понял, о чем она, — сказал Рик.
Ильза улыбнулась — ослепительная улыбка, перед которой не устоит ни один мужчина.
— Ты же помнишь ее, правда? Тогда сыграй ее, Сэм. Сыграй «Пусть время проходит».
Сэм заиграл.
Ильза открыла чемодан. И что-то вынула оттуда. Показала Рику.
Голубое платье — то, в котором она была в «Ла бель орор».
— Хочешь, надену?
— Не сейчас, — ответил Рик. — Подождем до Парижа. Может, не в следующем году, и не через два года. Но скоро. У нас есть время. У нас есть все время на свете.
Карл хлопнул пробкой и налил шампанского в четыре бокала. На этот раз выпьет даже Сэм.
Теперь сюжет наконец получит завершение.
— Париж всегда будет нашим, — сказала Ильза, обнимая Рика за шею и целуя до потери дыхания.
— Будем здоровы, — сказал Рик, поднимая бокал.
— За тебя, малыш, — сказала Ильза Блэйн.
ЗАТЕМНЕНИЕ
«Касабланку» знают все. «Касабланку» все любят. Поэтому писать книгу по «Касабланке» — задача увлекательная и рискованная.
Я решил изобразить жизни героев до и после событий, показанных в фильме (которые занимают всего три дня и две ночи), поместив Рика Блэйна, Ильзу Лунд, Виктора Ласло и остальных в широкий исторический контекст и не заимствуя ничего из оригинального сценария. Представьте себе, что «Касабланка» удлинилась в начале и в конце до эпической широкоэкранной версии, в которой события, изображенные в фильме, — всего лишь один эпизод в середине.