— Да что же это такое? — завопила я. — Не пропадать же добру? Или хочешь, чтобы все мое досталось этой алчной Нине Аркадьевне? Этой кильке с аппетитом акулы?
— Этого я не хочу, но, кроме меня, есть же и другие жертвы, — напомнила Нелли. — Вот Клавдия, к примеру. Она твоя сестра…
— Клавдия — старая дева. У нее нет Саньки. И вообще, с ней не все ясно. Если это она заложила меня Нине Аркадьевне, то с какой стати завещать мое добро предательнице?
Однако Нелли стояла на своем. Она наотрез отказывалась быть наследницей. Мне пришлось долго ее убеждать, прежде чем она все же согласилась на завещание. В конце концов мы отправились к нотариусу, где я со всеми необходимыми формальностями передала Нелли все свое движимое и недвижимое имущество, естественно, в случае моей смерти.
После нотариуса мы, как я и планировала, отправились к Клавдии. По дороге Нелли еще долго меня пилила, удручаясь, что теперь в опасности находится и она, а главное, и Санька. И допилилась до того, что я вскипела.
— Знаешь, — закричала я, — иди к черту, мне все это надоело. Сколько можно зудеть о моей смерти. Неужели не ясно, что слышать это не очень приятно? Подруга ты мне или нет?
— Подруга, — виновато подтвердила Нелли.
— А если подруга, тогда поддерживай и утешай, а не сыпь мне соль на раны. И она начала утешать.
— Правильно, — заявила Нелли, — это завещание — бессмыслица со всех сторон. Только зря потратила сто рублей. Мне это, как собаке пятая нога или зайцу лыжи. Тебя все равно не убьют.
Ну вот, еще лучше. Теперь она уже сожалеет, что может никогда не получить наследства. Где ее психологические мозги?
— Нелли, — воззвала я к ее разуму, — посуди сама, в чем бессмыслица? Если я умру — наследницей будешь ты, а не Нина Аркадьевна, вот что важнее всего. Если я останусь жива — прекрасно. Когда-нибудь я все равно умру. Тогда имущество достанется моему крестнику Саньке. Я все-таки ему тоже мать, хоть и крестная. И с какой-то стороны хорошо, что на меня покушаются. Я бы никогда не дошла до нотариуса, а так совершила разумный поступок. Уф! Даже легче стало, честное слово.
Этот довод показался Нелли настолько убедительным, что она переключилась на Клавдию.
— Не может Клавка влюбиться, — принялась она твердить старое.
— Почему? Мне это не кажется таким уж невероятным, — вступилась я за сестру.
— А мне кажется. Когда влюбляется женщина?
— Когда?
— Женщина влюбляется тогда, когда у нее есть шанс быть любимой. Посмотри на Клавдию — разве у этой уродины есть шанс? Поставь вас рядом — мать и дочь. Имею в виду не сходство, а возраст.
— Кто дочь? — ревниво поинтересовалась я. Нелли усмехнулась.
— Ты, естественно, хотя она моложе. Против такого аргумента нечего возразить, и я смягчилась.
— Хорошо, может, ты и права. Может, Алиска и в самом деле присочинила. Сейчас узнаем.
Мы въехали во двор, и Нелли, по обычаю, посигналила. Клавдия вышла на балкон, обрадовалась, помахала рукой.
Она, конечно, человек принципиальный и лгать не любила, но одно дело не любить, а другое — не уметь. К тому же я знала, что Клавдия, когда ей это удобно, прекрасно умела не договаривать. Просто не договаривала до конца, оставляя самое важное за пределами беседы.
Поэтому я решила задать вопрос в лоб, не давая времени на раздумье. Клавдия слишком умна, чтобы заходить к ней издалека. Поэтому я вошла в дверь с таким вопросом:
— Как могла ты скрыть от меня то, что рассказала Алиске?
Клавдия виновато пожала плечами.
— Сама не пойму, — призналась она. — У твоего гроба мне стало тоскливо.
Нелли стояла как громом пораженная и переводила взгляд с меня на Клавдию. Вид у нее был наиглупейший. Я победоносно посмотрела на нее: мол, что я говорила, тоже мне психоаналитик.
— Кто же он? Я его знаю? — не теряя времени, приступила я к допросу.
— Не знаешь, — обреченно ответила Клавдия. — Мы познакомились случайно. Раньше он был инженером, а теперь занимается бизнесом.
— Удачно? — включилась в допрос и Нелли.
Клавдия замялась. Представляю, как тяготила беднягу ее откровенность.
— Не очень, — призналась она. — Собственно, рассказывать больше нечего. Он уехал, и все закончилось. Иногда шлет письма из разных концов страны. Я была коротким эпизодом в его жизни, но мне хоть есть что вспомнить.
Я пожалела Клавдию и решила прекратить допрос. Нелли тоже любопытная, но не бессердечная.
— Ну и фиг с ним, — сказала она. — Мы не за этим, а просто так, соскучились. Чаем напоишь?
— Конечно, — обрадовалась Клавдия, — только заварки нет.
— Все ясно, — сказала я. — Только сегодня на меня не рассчитывайте. У меня ЧП — сумочку потеряла.
Я не захотела рассказывать подробности, поскольку выяснилось, что Клавдию можно легко вызвать на откровенность.
«Зачем Нине Аркадьевне знать о каждом моем шаге», — подумала я.
Пока Нелли ездила за продуктами, мы с Клавдией болтали на кухне. Точнее, болтала я. Клавдия поддерживала беседу любезным молчанием. Вдруг, прямо посередине беседы, на меня опять нахлынула обида.
— Клава, и все же, как ты могла скрыть от меня тo, что запросто рассказала чужой Алиске? — воздев руки и трагически закатив глаза, вопросила я. — Мне казалось, что нет у тебя подруги ближе меня.
— Правильно казалось, — со вздохом подтвердила Клава. — Но Нелли сказала, что Алиса твоя самая лучшая питерская подруга. Пойми, там, у твоего гроба, слова «питерская подруга» приобрели особый смысл. Я испытала такое одиночество… Тебя нет в живых, Питер далеко… Тоска…
— Все ясно, — резюмировала я, — Алиска подвернулась под руку. Это она умеет.
— Не знаю, может быть. Не стоит торопиться с оценками. Мне просто хотелось прикоснуться к тебе хотя бы своей тайной. Я же не знала, что ты жива, иначе никогда бы не совершила этой глупости.
— Понятное дело. Прости меня за назойливость, но позарез хочется знать, как он выглядит. Клавдия встрепенулась.
— У меня есть фотография. Вот так удача. Об этом я даже и мечтать не могла. «Воистину сегодня счастливый день», — подумала я, напрочь забыв о покушении и, главное, об утрате сумочки.
— Тащи сейчас же эту фотографию сюда, — приказала я. — Пока не пришла любопытная Нелли.
Клавдия, удивляя своей резвостью, выбежала в комнату, где у нее спальня.