Несмотря на это, первые полдня прошли спокойно. Римляне не показывались. И лишь под вечер, когда до заветной цели уже оставалось не так далеко, раздались крики наблюдавших за морем. Леха, находившийся в этот момент на корме, прервал разговор с Уркуном и, подняв голову, заметил эскадру римских кораблей. И опять с первого взгляда определил в них квинкеремы. Встреча даже с одним из этих кораблей несла македонцам большие проблемы. Но от одного еще можно уйти, триера все же быстроходнее. А вот несколько квинкерем, не говоря уже о целой эскадре, это мощная сила.
— Сколько же их тут понастроили, — удивился Ларин, — мне бы сюда хоть половину тех кораблей, что оставил в Тире и Ольвии, я бы им показал, что такое скифы на море.
Но весь флот остался по ту сторону Балкан, контролируя захваченные территории. А здесь приходилось пока рассчитывать на скорость македонской триеры.
— Ну ничего, — погрозил скифский адмирал кулаком приближавшейся римской эскадре, с радостью вспомнив о том, что орды Иллура уже вышли на здешние берега, — скоро вы у меня узнаете, что такое Леха Ларин. Дайте срок.
Ветер немного стих, и триера, перейдя на весельный ход, полетела по волнам, постоянно увеличивая расстояние между собой и преследователями. Римляне старались не упустить добычу, но гребцы македонцев обладали отличной выучкой. И триера посланца Иллура, прошмыгнув под самым носом римской эскадры вдоль берега, скрылась в спасительных сумерках.
На следующее утро они вновь увидели корабли, но на этот раз лес мачт в бухте означал порт в Апулии, который контролировался уже войсками Ганнибала. В море их встретили биремы охранения и проводили в защищенную гавань. Никто, конечно, не знал абсолютно точно, когда Иллур выйдет на побережье Адриатики, но скифский царь столь мощно встряхнул жившие на Балканах народы, что новости расходились по берегам Адриатики, как круги по воде. И Ларин даже ничуть не удивился, когда узнал, что на берегу триеру союзников уже ждали. Его встретил отряд легкой конницы, и проводил к зданию, где размещалось командование порта.
— Я посланец царя Иллура, — оказавшись на берегу, представился Леха коменданту порта в темно-синей кирасе морских пехотинцев Карфагена, рядом с которым находился переводчик из финикийцев.
— Мы давно ждем вас, — ответил офицер с таким чинным поклоном, что Леха ощутил себя словно на приеме у какого-нибудь царя. Он хоть и общался уже давно с самими царем, но у скифов это было как-то проще. Все же кочевники. А здесь на него пахнуло цивилизацией.
— Слава о победах вашего царя дошла уже и до этих берегов, — продолжил свою мысль комендант порта, обходя массивный стол и приблизившись на несколько шагов к скифскому адмиралу.
«Скоро он и сам сюда дойдет, — усмехнулся Ларин, положив ладонь на рукоять меча, — не долго ждать осталось».
— Где сейчас находится Ганнибал? — поинтересовался напрямик посланник Иллура и, оглянувшись на своих бородатых скифов, что столпились за его спиной, добавил, — я тороплюсь.
— Ганнибал в лагере под Тарентом, — сообщил комендант, — это почти в трех днях пути. Если вы желаете отдохнуть с дороги, я могу предоставить вам отличный дом.
— Какой отдых, — отмахнулся Ларин, — война. Я должен прибыть к нему как можно скорее. Дайте нам лучше коней.
— Конечно, — кивнул комендант, — я дам вам коней, переводчика и еще сотню испанских всадников для охраны. Мало ли что, в последнее время римские мародеры, что скрываются в горах, осмелели. А я не могу допустить, чтобы посланника Иллура перехватили по дороге. Ганнибал тогда снимет с меня голову.
— Согласен, — не стал отнекиваться Леха, — давайте коней и охрану. Мне моя голова тоже дорога. Мы едва ушли от римлян на воде, не хотелось бы раньше времени повстречать их на суше. А вот на обратном пути…
Получив необходимое, Леха вернулся в порт в сопровождении Уркуна и его солдат, чтобы попрощаться с капитаном.
— Мы будем дожидаться тебя в этой гавани, — заявил ему капитан македонцев, — так приказал Плексипп.
— Хорошо. Дней шесть мне хватит. За это время я должен вернуться, — кивнул Ларин, взбираясь на коня, — мне тут особо делать нечего. Разыщу Ганнибала и обратно.
Сказав это, Ларин в сопровождении дюжины скифов, толмача и сотни испанских всадников покинул порт. Выезжал он из гавани, надо сказать, неторопливо. Позволил себе полюбоваться на округлые формы так любимых им квинкерем, по палубам которых деловито сновали матросы, а у борта о чем-то беседовали морпехи. Нет, коней за последние годы пребывания среди кочевников он тоже полюбил, но все же его морская душа склонялась больше к кораблям.
«Впрочем, на все воля Иллура, — успокоил себя Леха, натягивая поводья, и подумал мечтательно, — а я тут долго не задержусь. А как вернусь обратно, может, он меня опять отошлет за флотом. Здесь флот совсем не лишним будет. Вон римляне как разгулялись, прохода совсем не дают».
Путь от побережья Апулии до лагеря Ганнибала вблизи Тарента показался Лехе не очень обременительным. Три дня, прерываемые лишь ночевками под открытым небом, пролетели незаметно. Как ни приглядывался он к окрестным холмам в надежде увидеть там обещанных римлян, никто не преградил дорогу посланцу Иллура до самого лагеря. И Леха быстро понял почему. Дорога хорошо охранялась. На всем ее протяжении ему навстречу не единожды попадались посты в небольших деревеньках, где их зорко осматривали подозрительные стражники, расспрашивая, кто они, куда и зачем едут. Появлялись такие посты довольно часто, примерно через каждые десять километров, а через каждые двадцать Ларин проезжал сквозь опорные пункты, огороженные высоким частоколом с башнями, в которых можно было держать оборону от превосходящих сил противника. Попадались иногда и настоящие крепости, но все больше в стороне от дороги, на которой наблюдалось довольно сильное движение. Из порта под охраной пехотинцев ехали груженые припасами телеги, а обратно шел порожняк.
Отряду скифского посла частенько приходилось обгонять обозы, двигавшиеся с ним в одну сторону, а также воинские соединения, занимавшие всю дорогу. Озадаченный Ларин проехал мимо нескольких сотен длинноволосых полуголых воинов, рослых бойцов с размалеванными рожами, которые шли не строем, а скорее организованной толпой и все время выкрикивали что-то. Большинство было вооружено длинными мечами и высокими щитами, но некоторые несли на плече топоры с двумя лезвиями. От этих солдат, больше напоминавших дикие племена, а не регулярную армию, за версту веяло силой и мощью. Дальше за ними Ларин обнаружил вполне организованное войско из одинаково обмундированных пехотинцев, слегка напоминавших греческих гоплитов. По всему было видно, что началось серьезное наступление, и он приближается к самому центру событий.
На открытой местности попадались также и конные патрули из всадников, человек по двадцать или тридцать, а то и больше. Изучая их амуницию — в основном легкую, его охрана была вооружена гораздо лучше, Ларин однажды заметил проскакавший мимо по холмам отряд чернокожих всадников, вообще без всякой брони. Только с небольшими щитами и дротиками.