— Съешь же чего-нибудь, — говорит мне Ма, — тебе станет лучше, если ты хотя бы сок выпьешь.
Но я качаю головой.
— Давайте я принесу вам еду в комнату, — предлагает Норин.
Ма надевает маску на нос.
— Принесите.
Мне кажется, она на что-то сердится. Я продолжаю сидеть.
— А как же Пасха?
Я показываю на яйцо. Доктор Клей берет его, и я чуть было не кричу.
— Мы положим его вот сюда. — И он кладет мне яйцо в карман.
Подниматься по ступенькам гораздо тяжелее, чем спускаться, и Ма несет меня.
Норин предлагает:
— Может, я понесу? Дайте мне.
— Нет, не надо, — отвечает Ма, чуть было не срываясь на крик.
После того как Норин уходит, Ма плотно закрывает нашу дверь с номером семь. Оставшись одни, мы снимаем маски, потому что у нас с Ма одни и те же микробы. Ма пытается открыть окно, она дергает его, но без толку.
— Можно мне пососать молока?
— Не хочешь сначала съесть завтрак?
— Потом.
Она ложится, и я сосу левую грудь, молоко в ней очень вкусное.
Ма объясняет мне, что голубая краска с тарелок не может перейти на еду, она предлагает мне потереть тарелку пальцем, чтобы убедиться в этом самому. Что касается вилок и ножей, то металл, из которого они сделаны, на ощупь совсем другой, чем белое вещество, которое было на наших ножах и вилках, но порезаться об него невозможно. К оладушкам прилагается сироп, но я не хочу мочить их. Я пробую по кусочку от каждого блюда, и все они мне очень нравятся, за исключением соуса для яичницы. Шоколадное яйцо растаяло внутри своей обертки. Оно в два раза шоколаднее, чем те шоколадки, которые мы иногда получали по воскресеньям. Это — самая вкусная вещь из того, что я ел в своей жизни!
— Ой, мы забыли поблагодарить младенца Иисуса, — говорю я Ма.
— Так поблагодари его сейчас, он не обидится, если ты скажешь ему спасибо чуть попозже.
Потом я громко рыгаю, и мы снова ложимся спать.
Раздается стук в дверь, и Ма, надев на себя и на меня маски, впускает доктора Клея. Сейчас он уже не такой страшный.
— Как дела, Джек?
— Хорошо.
— Дашь пять?
Он протягивает мне пластиковую руку и шевелит пальцами, но я делаю вид, что не замечаю их. Я не собираюсь отдавать ему свои пальцы, они мне и самому нужны.
Они с Ма обсуждают, почему она не может уснуть, говорят о тахикардии и восстановлении утраченных навыков.
— Попробуйте вот это, по одной перед сном, — говорит он, записывая что-то в своем блокноте. — А от зубной боли лучше принимать противовоспалительные лекарства.
— Можно мне пить те лекарства, к которым я привыкла, а не те, что выдают мне сестры, как будто я больная?
— Да никаких проблем, только не разбрасывайте их по всей комнате.
— Джек приучен к тому, что таблетки трогать нельзя.
— Я думаю о нескольких наших пациентах, которые тоже подверглись насильственному лишению свободы. А тебе я принес пластырь.
— Джек, доктор Клей к тебе обращается, — говорит Ма.
Я прилепляю пластырь на руку и чувствую, что не ощущаю больше этой части руки. Доктор Клей принес еще крутые очки, которые надо надевать, когда в комнате слишком ярко светит солнце: мне — красные, а Ма — черные.
— Мы теперь будем похожи на рэперов, — говорю я ей.
Очки станут темнее, если мы выйдем наружу, и светлее — если останемся внутри помещения. Доктор Клей говорит, что у меня отличное зрение, но мои глаза еще не приспособились смотреть вдаль, я должен напрягать глазные мышцы, глядя в окно. А я и не знал, что в глазах тоже есть мышцы, я нажимаю на них пальцами, но не ощущаю никаких мышц.
— Ну, как там твой пластырь? — спрашивает доктор Клей. — Рука уже онемела? — Он снимает пластырь и трогает мою руку.
Я вижу его палец на моей коже, но не ощущаю его. После этого, к моему ужасу, он достает иглы и говорит, что очень сожалеет, но должен сделать мне шесть уколов, чтобы я не подхватил разные страшные болезни. Вот для чего он принес этот пластырь — чтобы я не почувствовал боли, но я не хочу, чтобы мне делали шесть уколов, и убегаю в туалет.
— Но ты можешь от них умереть! — говорит Ма и тащит меня назад.
— Нет!
— Я имела в виду микробов, а не уколы.
Но я все еще сопротивляюсь.
Доктор Клей говорит, что я — храбрый, но я знаю, что это не так, я израсходовал все свое мужество, выполняя план Б. Я кричу и кричу. Ма держит меня на коленях, пока доктор втыкает в меня свои иглы. Мне больно, потому что он снял пластырь, я плачу и прошу снова прилепить его, и Ма в конце концов делает это.
— Ну все, больше уколов делать тебе не буду, обещаю. — С этими словами доктор Клей убирает иглы в коробку на стене, на которой написано «Острые предметы». Он вытаскивает из кармана оранжевый леденец, но я не хочу его брать. Он говорит, что я могу оставить его для другого раза. — …во многих случаях похож на младенца, несмотря на то что для своего возраста он прекрасно читает и считает, — говорит он Ма. Я внимательно слушаю их разговор, потому что «он» — это я. — Помимо проблем с иммунитетом, ему придется, по-видимому, столкнуться еще и с проблемами социальной адаптации и конечно же сенсорной модуляции, то есть он должен будет научиться сортировать и фильтровать все стимулы, которые на него обрушатся, — плюс сложности с пространственным восприятием…
Ма перебивает его:
— Так вот почему он все время натыкается на разные предметы!
— Совершенно верно. Джек так привык к ограниченному пространству, что у него не возникало необходимости учиться оценивать расстояние до предметов.
Ма обхватывает голову руками:
— А я-то думала, что у него все в порядке. Более или менее.
А разве у меня не все в порядке?
— Можно взглянуть на это по-другому…
Доктор Клей замолкает, услышав стук в дверь. Открыв ее, он впускает в комнату Норин с подносом, которая ставит его на прикроватный столик.
Я рыгаю — мой желудок еще не освободился от завтрака.
— В идеале хорошо было бы провести тесты умственного развития и сделать упор на игру и терапию искусством, — говорит доктор Клей, — но на нашем сегодняшнем совещании мы решили, что в первую очередь надо помочь ему почувствовать себя в безопасности. Впрочем, не только ему, но и вам тоже. Для этого нужно очень, очень медленно расширять круг доверия. — Его руки расходятся в разные стороны. — Поскольку мне повезло и вчера именно я был дежурным психиатром, принявшим вас в больницу…
— Вы считаете это везением?