Пасть рыжего волка раскрылась, его мощные ноги приготовились к прыжку. Михаил стоял на месте, нервы его напряглись, все человечьи инстинкты побуждали его бежать, но волк внутри него ждал с холодным расчетом. Берсеркер сделал обманное движение влево, но Михаил сразу же понял, что оно ложное, а затем тот оторвался от земли и завис над ним.
Михаил припал на колени под огромным телом и страшными челюстя– ми, и что было сил ударил палкой вверх. Она вонзилась в покрытое бе– лой шерстью брюхо берсеркера, когда зверь проскакивал над ним, пере– ломилась надвое; ее острие глубоко вошло в брюхо, и волк скорчился посреди прыжка. Одна из задних лап зацепила Михаила за спину и два когтя вырвали клок шкуры из его одежды. Михаил почувствовал, будто бы его ударили молотком, он свалился в снег и услышал, как зарычал бер– серкер, ударившись брюхом о землю в трех аршинах от него. Михаил обернулся, легкие его вобрали морозный воздух, и стал лицом к берсер– керу, чтобы тот не имел возможности прыгнуть на него сзади. Одногла– зый зверь был на ногах, копье так глубоко вошло ему в кишки, что поч– ти скрылось в них. Михаил стоял, грудь у него вздымалась, он чувство– вал, как по спине у него течет горячая кровь. Берсеркер двинулся вправо, заняв позицию между Михаилом и белым дворцом. Остаток палки, зажатый в правом кулаке Михаила, был длиной около двух вершков, как кухонный нож. Берсеркер выдохнул пар, дернулся к нему и сразу же от– прыгнул, по-прежнему преграждая Михаилу путь к бегству домой.
– Помогите! – крикнул он в сторону белого дворца. Его голос на расстоянии заглушался шелестом падавшего снега.– Рената! Помоги…
Зверь дернулся вперед, и Михаил нацелился палкой ударить его в другой глаз. Но берсеркер в последний момент рванул в сторону, выбра– сывая из-под лап комья снега, и палка ударила по воздуху. Берсеркер извернулся, кинувшись в обход к незащищенному боку Михаила, и прыгнул на него, прежде чем тот снова успел ударить палкой.
Берсеркер ударил его. Михаилу тут же вспомнился товарный поезд с одним светившимся глазом, который, громыхая по рельсам, спускался по откосу с холма. Он сшиб его с ног, как тряпичную куклу, и сломал бы позвоночник, если бы не снег. Воздух вышел из него с резким звуком «у-уш», и сознание от удара помутилось. Он ощутил запах крови и слюны зверя. Страшная тяжесть обрушилась на его плечо, придавив руку с пал– кой. Он моргнул и мутным от боли взором увидел над собой пасть бер– серкера, клыки были готовы вцепиться в его лицо и стянуть его с чере– па, как гнилую тряпку. Плечо его было словно в капкане, кости вот-вот вырвет из суставов. Берсеркер пригнулся вперед, мышцы его боков были напряжены, и Михаил учуял в запахе его дыхания кровь Франко. Челюсти раскрылись, чтобы расколоть ему череп.
Две человечьи руки, слегка поросшие бурой шерстью, схватились за челюсти берсеркера. Франко поднялся и прыгнул на рыжего зверя сверху. Его покрытое коричневой щетиной лицо было сплошной гримасой боли. Он прохрипел: – Беги,– изо всех сил выкручивая голову берсеркера.
Берсеркер попытался пригнуться за счет собственного веса, но Франко держал его цепко. Челюсти сжались, зубы прокусили ладони Фран– ко. Тяжесть сдвинулась с плеча Михаила, он поднял руку, кости которой ломило от боли, и вогнал конец палки в горло берсеркера. Она на пол– вершка вошла внутрь, прежде чем наткнулась на что-то твердое и слома– лась. Берсеркер взвыл и задергался от боли, фыркая на снег красным, а Михаил выскочил из-под волка, в то время как тот подался назад, пыта– ясь сбросить со своей спины Франко.
– Беги,– заорал Франко, повиснув на окровавленных пальцах.
Михаил вскочил, весь в снегу. Он побежал, обломок палки выпал из его руки. Снежные хлопья кружились вокруг, как танцующие ангелы. Пле– чо у него болело, мышцы были сильно растянуты. Он оглянулся, увидел, как берсеркер яростно встряхнулся всем телом. Франко не удержался и был отброшен. Берсеркер напрягся, приготовившись прыгнуть на Франко и покончить с ним, и Михаил остановился.
– Эй! – закричал он, и голова берсеркера повернулась к нему, сверкнув единственным глазом.
Внутри Михаила тоже что-то сверкнуло. Он ощутил это как огонь, который вспыхнул у него внутри, и чтобы спасти жизнь Франко и свою собственную, он должен был дотянуться до этого опаляющего огня и схватить то, что было в нем выковано.
~Я хочу этого~, подумал он, и сосредоточил свое воображение на образе руки, изменяющейся в лапу. Этот образ засиял в его мозгу. Ему почудилось, что он услышал внутренний вой, будто взвыли сорвав– шиеся с привязи дикие ветры. Колющая боль хлынула по его позвоночни– ку. ~Я хочу этого~. Из пор его кожи пошел пар. Он дрожал, его внут– ренние органы стиснуло.
Сердце стало колотиться еще чаще. Он почувствовал в мышцах ног и рук боль, страшное давление на череп. Что-то треснуло у него в челю– сти, и он услышал собственный стон.
Берсеркер смотрел на него, ошеломленный этим зрелищем, челюсти его все еще были раскрыты и готовы сломать Франко шею.
Михаил поднял правую руку. Она покрылась гладкой черной шерстью, а пальцы переплавлялись в лапы. ~Я хочу этого~. Черная шерсть побежа– ла дальше. Левая рука у него изменялась. Он чувствовал, будто ее сжи– мают в железных тисках, и челюсти у него стали удлиняться со слабым потрескиванием. ~Я хочу этого~. Теперь обратного хода не было, не бы– ло возможности отказаться от превращения. Михаил скинул оленью шкуру, и она сникла на снегу. Он содрал сандалии, и едва успел снять их, как ноги его начали корчиться. Он упал, потеряв равновесие, и крестцом сел в снег.
Берсеркер понюхал воздух, издал рык, продолжая смотреть, как су– щество меняет облик.
Черная шерсть пробилась на плечах и груди Михаила. Она обвила его шею и покрыла лицо. Челюсти и нос его, удлинившись, превратились в морду, а клыки вырвались с такой силой, что прорезали десны, и слю– на изо рта окровавилась. Хребет у него изогнулся, боль была ужасной. Ноги и руки укорачивались, обрастая буграми мышц. Хрустели и потре– скивали сухожилия и хрящи. Михаила трясло, будто бы поторапливая от– делаться от последних человечьих черт. Его хвост, скользкий от пота, высвободился из темного нароста в основании позвоночника и теперь ше– велился в воздухе, в то время как Михаил вставал на четыре лапы. Мус– кулы его еще продолжали дрожать, как струны арфы, нервные окончания жгло. Шкура была влажной от остро пахнувшей жидкости. Яички стали твердыми, как камни, и покрылись шерстью. Сквозь правое ухо пробилась шерсть, и оно стало принимать треугольную форму, но левое ухо не под– давалось: оно просто оставалось ухом человечьего мальчика. Боль уси– лилась, дойдя до грани терпимого, а затем быстро унялась. Михаил хо– тел было окликнуть Франко, сказать ему отползти подальше, он открыл для этого рот, но звонкий лай, вырвавшийся из него, привел его самого в замешательство.
Он благодарил Бога, что сам не видел себя, но оцепеневший глаз берсеркера сказал ему достаточно много. Он сделал волевое усилие к превращению, и оно свершилось.
Мочевой пузырь Михаила потребовал опорожнения, и он окропил бе– лое желтым. Он увидел, что берсеркер отвернулся от него и снова стал наклоняться к Франко. Франко был без чувств и не был способен защи– щаться. Михаил рванулся вперед, передние и задние лапы у него запле– лись, и он упал на брюхо. Он еще раз поднялся, пошатываясь, как ново– рожденный, рявкнул на берсеркера: вышло слабое тявканье, которое даже не привлекло внимания рыжего волка. Михаил неуклюже запрыгал по сне– гу, потерял устойчивость и опять упал, но теперь он оказался совсем рядом с волком и дальше действовал без раздумья: открыл пасть и вце– пился клыками в ухо берсеркера. Когда зверь взревел и мотнул головой, Михаил почти полностью оторвал это ухо.