Лука, к своему удивлению, сообразил, что действительно знает. Он огляделся. Медведь Пес и пес Медведь уже принялись за дело. Пес Медведь усердно копался в земле и, конечно, нарыл множество мелких хрустящих косточек ценой в одну жизнь, которые мог проглатывать по три за раз, и косточек покрупнее, которые быстро не схрумкаешь, — эти приходилось с усилием вытаскивать из земли, но и цена их была выше: от десяти до ста жизней за штуку. Между тем медведь Пес тоже не терял времени даром. Он прошелся между деревьев, выискивая пчелиные гнезда ценой не менее ста жизней за каждое, а по дороге ловя на лету и поглощая золотистых пчелок стоимостью в одну жизнь. Жизнь была повсюду и во всем, воплощенная в камне, овощах, кустарнике, насекомых, цветках, даже брошенных конфетах и бутылках газировки; она могла заключаться в кролике, порскнувшем перед тобой, или перышке, которое легкий ветерок подхватил и понес прямо перед твоим носом. Жизнь была разменной монетой в этом мире, найти и подобрать ее не составляло труда, так что утрата одной-двух жизней не причиняла беспокойства: их вокруг сколько угодно.
Лука занялся охотой, используя свои любимые приемчики. Можно было не без пользы пинать пни или ворошить кусты. Или подпрыгнуть и, приземлившись на обе ноги, стряхнуть немало жизней с веток деревьев, даже добиться, чтобы они обрушивались с неба дождем. Наилучшей добычей Луке показались странные, округлые, похожие на кегли существа, лениво скакавшие вокруг Тропы — обсаженной деревьями живописной прогулочной дорожки, тянувшейся вдоль гребня Дамбы. Эти создания не падали от пинка, но качались из стороны в сторону, хихикая и взвизгивая от удовольствия, и кричали, словно в экстазе: «Еще! Еще!», а жизни, которые искал Лука, так и выскакивали из них, мерцающие, словно светлячки. (Когда запас светлячков-жизней у Кеглей иссякал, они печально говорили: «Больше нет, больше нет», опускали головки и стыдливо прыгали в кусты.)
Падая на Дамбу, обнаруженные Лукой жизни принимали форму маленьких золотых колесиков и тут же катились прочь, так что Лука гонялся за ними, стараясь не свалиться с Дамбы в Реку Времени. Он собирал жизни целыми пригоршнями и запихивал в карманы, где они с легким звоном испарялись, перетекая в него. Вот тогда он и обнаружил, что у него изменилось зрение. В верхнем левом углу поля зрения теперь помещался трехсимвольный счетчик. Он не исчезал, куда бы Лука ни смотрел и как бы сильно ни тер глаза. Число на счетчике все увеличивалось по мере того, как он проглатывал или поглощал собранные жизни; при этом счетчик издавал характерное жужжание. Лука даже не удивился вновь обретенному свойству. Ему предстояло постоянно вести счет жизням: если их запас иссякнет, игра, считай, окончена, а вместе с ней, возможно, — и та, другая, настоящая жизнь, которая нужна ему, чтобы вернуться в мир, где, погруженный в сон, лежит его настоящий отец, которому так нужна помощь сына.
Он собрал уже триста пятнадцать жизней (Лука сообразил, что может набрать не более девятисот девяноста девяти, раз уж счетчик в левом верхнем углу его личного монитора трехсимвольный), так вот, когда он собрал их, на Тропе снова появился Дух Реки с Терминатором в руках. Лука в панике оглянулся, ища хоть какого-нибудь убежища и пытаясь припомнить отцовские рассказы о Духе Реки, который, оказывается, вовсе не был плодом фантазии Рашида Халифы, если только не появился в Волшебном Мире, потому что его придумал Рашид. Лука вспомнил, как отец рассказывал ему: «Старый Дух Реки носит бороду, длинную, как сама река. Он стоит на Тропе на вершине Дамбы с оружием в руках. Отвратительный старик, по правде сказать».
И вот теперь этот самый отвратительный старик с седой бородищей длиной в целую реку выбирается на берег с громадным бластером в руках, карабкается на Дамбу и выходит на Тропу. Лука изо всех сил старался припомнить, что еще говорил Шах Балабол о злобном речном демоне. Вроде бы Духу надо задавать вопросы. Нет, не вопросы, а загадки! Рашид и сам любил загадки, изводил ими Луку день за днем, ночь за ночью, год за годом, покуда тот не наловчился сам забрасывать его загадками. По вечерам, бывало, Рашид усаживался в свое любимое мягкое кресло, а Лука забирался к нему на колени, хотя Сорайя ворчала, что кресло старое и в один прекрасный день не выдержит двойной нагрузки. Лука не обращал внимания на ее воркотню, потому что сидеть так было очень уютно, а кресло вовсе и не сломалось, и вот теперь игра в загадки очень даже пригодилась.
Да, конечно! Дух Реки обожает загадки. Именно это рассказывал о нем Рашид. Старик просто повернут на загадках, как картежник на игре, а пропойца на пьянке. На этом пристрастии его и можно поймать. Одно плохо: чтобы загадать загадку, нужно приблизиться к нему, а он стоит со своим Терминатором и только ждет подходящего случая, чтобы выстрелить.
Лука заметался из стороны в сторону, но Дух Реки устремился прямо к нему, хотя пес Медведь и медведь Пес старались отвлечь внимание на себя. Увы, БА-БАХ! БА-БАХ! — и они разлетелись на части. Теперь требовалось некоторое время, чтобы тела их снова сгруппировались. В следующий миг был взорван Лука, который снова прошел весь путь от тысяч сверкающих осколков, сначала разлетевшихся во все стороны, а затем притянутых друг к другу с негромким хлюпаньем, до целого, прошел, радуясь мысли, что потерять жизнь совсем не значит умереть. Опять пришлось собирать жизни про запас, но Лука приметил место, где Дух Реки выходил из воды, прежде чем выбраться на Тропу, и, приберегши примерно шестьсот жизней, расположился там и стал ждать.
Не успел Дух Реки высунуть голову из воды, как Лука закричал что есть мочи: «Загадай мне загадку! Загадай загадку!» Из опыта общения с Рашидом он усвоил, что такова освященная временем формула вызова загадочника на битву. Дух Реки остановился как вкопанный и злорадно ухмыльнулся.
— Кто это вызывает меня на поединок? — с хихиканьем прокаркал он. — Кто осмеливается бросить вызов великому Ретцельмейстеру, ле Руа де Эниму, Пахелян-падишаху, Повелителю Загадок? Да знаешь ли ты, чем рискуешь? Понимаешь ли, что на кону? Ставки высоки — выше быть не может! Взгляни на себя. Кто ты такой? Всего лишь мальчишка. Я даже не уверен, хочу ли вообще с тобой состязаться. Да чего там! Я и вправду не хочу. Ты этого не стоишь. Ну ладно, раз уж ты так настаиваешь… Только помни, малыш: проиграв, ты профукаешь все свои жизни! Понял? Все твои жизни перейдут ко мне. Окончательное и полное Уничтожение. Здесь, в самом начале, ты встретишь свой конец.
Лука благоразумно оставил при себе свои мысли. А подумал он вот что: ты сам не ведаешь, что творишь, мерзкий старикашка! Начать с того, что мой отец, Король Загадок, обучил меня всему, что знал сам. Неведомо тебе и то, что наши сражения продолжались изо дня в день и длились месяцы и годы, а потому я приобрел неиссякаемый запас головоломок. И, наконец, тебе не понять, что мир, в котором я сейчас нахожусь, Мир Волшебства, не просто какой-нибудь там старый Волшебный Мир — это создание моего отца. И поскольку это его Волшебный Мир, а не чей-то там еще, я знаю о нем такое, что тебе даже и не снилось, знаю даже все о тебе самом, о противный Дух.
Вслух же он произнес:
— Если ты проиграешь, Дух Реки, то должен будешь уничтожить самого себя, и не временно, а раз и навсегда.