У Эдди перехватило дыхание.
— Капитан? — прошептал он. — Неужто это вы?
* * *
Они вместе служили в армии. Капитан был его командиром. Они сражались на Филиппинах. Там же и расстались, и Эдди больше никогда его не видел. Он слышал, что капитан погиб в бою.
В воздух взвился дымок сигаретного дыма.
— Ну что, солдатик, тебе уже объяснили все правила?
Эдди посмотрел вниз. Земля была совсем далеко, но он почему-то был уверен, что не упадет.
— Я умер, — сказал Эдди.
— Это уж точно.
— И вы тоже мертвый.
— И тут ты прав.
— Так вы… мой второй человек?
Капитан поднес сигарету ко рту и улыбнулся так, словно хотел сказать: Ну кто бы мог поверить, что здесь можно курить? И тут же, глубоко затянувшись, выпустил кольцо белого дыма.
— Могу поспорить, что ты не ожидал меня тут увидеть, а?
Эдди многому научился во время войны. Научился ездить «верхом» на танке. Научился бриться налитой в шлем холодной водой. Научился метко стрелять из окопа — так, чтобы не подставляться под рикошет шрапнели.
Научился курить. Научился маршировать. Научился перебираться на другой берег реки по подвесному веревочному мосту, перетаскивая на себе карабин, радио, шинель, противогаз, треногу для стрельбы из автомата, вещевой мешок и патронташи. Научился пить омерзительнейший кофе.
Эдди выучил несколько слов на нескольких иностранных языках. Научился далеко плевать. И еще узнал, что такое нервное веселье новичка-солдата, пережившего первый в жизни бой, когда все вокруг хлопают друг друга по плечу и улыбаются с таким видом, точно война уже закончена — теперь можно идти домой! А потом пережил мучительную подавленность после второго боя, когда вдруг понял: сражения не кончаются после первой битвы и их еще будет бог знает сколько.
Эдди научился свистеть сквозь зубы. Научился спать на каменистой земле. Узнал, что чесотку вызывают крохотные существа, которые вползают тебе под кожу, особенно если носишь грязную одежду неделями. И еще убедился, что оголенные человеческие кости действительно белые.
Он научился молиться в спешке. И знал теперь, в какой карман прятать письма семье и Маргарет, чтобы в случае его гибели их нашли его товарищи солдаты. Узнал, что бывает и такое: сидишь с другом в укрытии, вы шепчетесь о том, как хочется есть, и вдруг слышишь легкий свист, друг падает на землю, и уже совсем не важно, хочется ему есть или нет.
Прошел год, второй, третий, и он узнал, что и самых крепких мускулистых ребят в конце полета на транспортном самолете нередко рвет прямо на армейские ботинки, а в ночь перед боем даже офицеры бормочут во сне.
Он научился брать пленных. Правда, быть пленным он так и не научился. Однажды ночью на Филиппинах его отделение попало в жаркую перестрелку. Они бросились врассыпную искать убежище. Небо озарилось, и тут Эдди услышал: рядом, в траншее, его товарищ плачет как ребенок.
— Ты что, заткнись! — заорал на него Эдди и вдруг увидел, что парень плачет потому, что рядом с ним, приставив к его голове дуло винтовки, стоит вражеский солдат. И тут же Эдди почувствовал на шее холод — у него за спиной стоял еще один.
Капитан погасил окурок сигареты. Он был в их подразделении старше всех, старый вояка, тощий и долговязый, с выступающим подбородком, делавшим его похожим на одного из популярных в то время актеров. Несмотря на вспыльчивость и привычку орать прямо в лицо, так что были видны его пожелтевшие от табака зубы, большинство солдат его любили.
— Капитан… — снова заговорил Эдди, все еще потрясенный.
— Так точно.
— Сэр…
— Ну, это ни к чему. Хоть и премного благодарен.
— Прошло… А вы выглядите…
— Точно так, как когда мы расстались? — Капитан усмехнулся и сплюнул через ветку дерева.
Эдди посмотрел на него с недоумением.
— Ты прав. Плеваться тут совсем ни к чему. Здесь никто не болеет. И дыхание все время ровное. А табачок здесь отменный.
«Табачок? О чем это он говорит?» — подумал Эдди.
— Послушайте, капитан. Тут какая-то ошибка. Я никак понять не могу, с чего это я здесь оказался. Жизнь у меня была пустяковая, так? Техобслуживание, и только. Жил едва ли не всегда в одной и той же квартире. Чинил аттракционы, всякие там чертовы колеса, «американские горки», дурацкие «ракеты». Ничего стоящего. Плыл по течению, только и всего. Так вот, я хочу спросить… — Эдди откашлялся. — Что я тут делаю?
Капитан пронзил его горящим взглядом, и Эдди тут же передумал задавать ему еще один вопрос, тот, на который навела его встреча с Синим Человеком: неужели он убил еще и капитана?
— Слушай, мне все время хотелось узнать, — заговорил капитан, потирая подбородок, — ребята из нашего подразделения, они и после войны держались вместе? Уиллинхем? Мортон? Смитти? Ты с ними потом виделся?
Эдди помнил всех по именам. Только, по правде говоря, после войны они не встречались. Война как магнит притягивает людей, но и как магнит может оттолкнуть их друг от друга. Порой людям хочется забыть то, что они видели на войне, и то, что делали.
— Если по-честному, сэр, мы все вроде как разошлись. — Эдди смущенно пожал плечами: — Что уж тут поделаешь.
Капитан кивнул так, точно другого ответа и не ждал.
— А ты? Вернулся в тот парк развлечений, куда мы все обещали приехать, если выживем? Бесплатное катание для всех пехотинцев? И по две девчонки для каждого парня в «Туннеле любви»? Так ты, кажется, обещал?
Эдди едва улыбнулся. Именно так он и обещал. Это все они обещали. Только после войны никто к нему не приехал.
— Да, я туда вернулся, — ответил Эдди.
— И что же?
— И… так там и застрял. Пытался уйти. Строил планы… Но эта чертова нога… Не знаю. Ничего у меня не получилось.
Эдди пожал плечами. Капитан пристально всмотрелся в его лицо. Глаза его сузились. И, понизив голос, он спросил:
— Ты все еще жонглируешь?
— Давай! Давай топай! Топай!
Вражеские солдаты орали на них и тыкали им в спину штыками. Эдди, Смитти, Мортона, Рабоццо и капитана вели с поднятыми руками вниз по крутому склону холма. Вокруг них то и дело взрывались снаряды. Эдди увидел меж деревьями бегущего человека, который у него на глазах рухнул на землю, сраженный градом пуль.
Они шагали в темноте, и все же Эдди пытался запомнить все, что им попадалось по дороге: лачуги, развилки дорог — это могло пригодиться при подготовке побега. Вдалеке послышался шум самолета, и тошнотворная волна отчаяния захлестнула Эдди. Едва заметная грань между свободой и неволей — пытка для любого солдата. Если б он только мог подпрыгнуть, ухватиться за крыло самолета и улететь прочь от этой страшной ошибки!