— Отвяжись! И без тебя тошно!
Тархан уверенно положил ладонь Зинаиде на бедро и прошипел:
— А теперь растопырься, сучка, чтобы я тебе больно не сделал. И очень тебя прошу не дергаться! А то я человек нервный, ненароком и придушить могу! — Он уверенно принялся задирать ей юбку. — Боже праведный, какая у тебя кожа! Все-таки я зря грешил на Ангела, у него определенно неплохой вкус.
Насколько мне помнится, ты была дорогой девочкой. Сколько же ты стоила? Не подсказывай, дай я сам припомню. В час триста баксов! Или пятьсот? Никак не меньше!
Зина выглядела окончательно сломленной. Противиться у нее не было сил, и она безучастно принимала грубоватые ласки Аркаши. А он по-хозяйски скользил ладонями по ее телу. Умело принялся стягивать узенькие трусики.
— Приподнимись, — приказал он. Голос его прозвучал глухо и слегка напряженно.
Зина, не осознавая происходящего, выполнила его просьбу. Она немного приподнялась, и Тархан резко выдернул из-под нее узкую полоску материи.
— Вот так, моя хорошая, — отшвырнул он в сторону трусики. — Я уже начинаю завидовать Ангелу, он точно понимает толк в женщинах. Даже проституток снимает гладеньких и чистеньких. — Аркаша приспустил штаны. — Теперь иди ко мне, моя хорошая. Вот так, не противься. — Он посадил Зину к себе на колени.
Его руки уверенно легли женщине за талию. — Ах ты, моя гладенькая. А теперь обними меня за шею! За шею, я сказал, — прошипел он сквозь зубы. — Вот так, моя крошка! Ах, хорошо!…
Раздался негромкий щелчок. Вспышка фотоаппарата напоминала молнию.
Яркий белый свет вырвал из мрака сплетенные фигуры. Вторая вспышка, такая же яркая, запечатлела растерянность на лицах совокупляющихся. Послышался скрип отворяемой двери, и в проеме возникли две фигуры.
— Зажгите-ка свет. Что-то в потемках не очень-то получается рассмотреть наших голубков, — раздался мягкий и вкрадчивый голос Лукьянова.
Такое же довольное мурлыкание бывает у кота, тайком отведавшего хозяйской сметаны.
Кириллов чиркнул спичкой и, отыскав на внешней стороне стены выключатель, повернул его. Под крышей сарая тускло-желтым светом загорелась лампа. Ее света было вполне достаточно, чтобы рассмотреть в углу два голых тела. Валерий Валентинович сделал несколько шагов в их направлении. Несколько поотстав от него, встали и трое парней в тельняшках.
— Я не помешал? — поинтересовался вице-губернатор. — Какая у тебя красивая фигура, Зина, особенно в полумраке. Чего же вы замерли? Не разочаровывайте, продолжайте! Или, может быть, стесняетесь? Да бросьте вы!
Здесь же как-никак все свои. Девка-то понравилась? — подмигнул Лукьянов Тархану.
Аркаша неопределенно пожал плечами. Совершенно не стесняясь присутствующих, он подтянул брюки, заправил рубашку:
— Попадались и получше. — Зина закрыла лицо руками:
— Боже мой! Боже мой!
— Знаете, мои дорогие, я решил сделать вам подарок. Уж очень вы классно трахаетесь, есть на что посмотреть. А потому я решил отпустить вас восвояси. Но на память о нашей встрече я оставлю себе фотографию. — Он взял из рук Кириллова снимок, сделанный «Полароидом», и восхитился:
— Посмотрите, господа, какая у девушки грация, как она выгнула спину. Сколько во взгляде решимости, такое впечатление, что она оседлала настоящего мустанга. А жеребец-то неплох, — уважительно посмотрел Валерий Валентинович на Аркадия. — Подполковник, ты просто молодец, такая фотография может украсить любую художественную экспозицию. Я, конечно не буду отправлять ее на выставку, пускай повисит у меня на стене вместе с другими. Когда мне взгрустнется и я вспомню о нашей увядшей любви, подойду к этому снимку и полюбуюсь на тебя, крошка. А теперь проводите их. Дай им лодку, подполковник, если захотят, найдут дорогу.
— Поднимайтесь, голуби, — произнес Кириллов, — до берега путь не близкий.
Тарханов грубовато потянул одевавшуюся Зину за руку, зло шепнув ей на ходу:
— Пойдем, дуреха, а то раздумает.
Когда Тархан с Зиной, сопровождаемые парнями в тельняшках, скрылись за деревьями, Кириллов напрямую спросил у Валерия Валентиновича:
— А не проще ли было бы прибить их? — Лукьянов сладко поморщился:
— Подполковник, где твоя фантазия? Где полет мысли? Ты рассуждаешь слишком прямолинейно. В таком решении не будет изюминки, а я очень люблю игры с непредсказуемым финалом.
УБЕЙТЕ ЕГО ИНТЕЛЛИГЕНТНО
Генерал Жора позвонил Станиславу Казимировичу утром и сказал, что у них имеется повод для встречи. В том, что повод этот достаточно серьезный, казначей даже не смел сомневаться. Он полностью доверял старому генералу.
В Москву Ефимович прилетел всего лишь на два часа. Встретились они в аэропорту Шереметьево.
— Переговорим в машине, — коротко сказал генерал и, не оборачиваясь, направился к шикарному серебристому «Лексусу». Ефимович лишь усмехнулся — хорошо живут генералы ФСБ в отставке.
Шофер, видно, предупрежденный о предстоящем разговоре, топтался в пяти метрах от машины, не зная, чем себя занять. Сели. Закурили. После некоторой паузы генерал произнес:
— Я бы не стал, дорогой Станислав, отрывать тебя от воровских дел, но проблема того стоит, — протянул он загадочно.
— Что случилось, Георгий Маркелович? — вопросительно вскинул брови казначей.
— Судя по информации, что я располагаю, тебе грозят большие неприятности.
— Вот как? И от кого же именно? — Ефимович старался выглядеть спокойным.
— А ты как думаешь, от кого? — отставной генерал искренне удивился наивности давнего приятеля. — От твоих братьев законных.
Вор слегка улыбнулся:
— Видно, я чего-то не предусмотрел.
— А чего же ты хотел? — неожиданно возмутился генерал Жора. — Грохнул троих законных и хочешь при этом в стороне остаться?
— С чего ты это взял?
— Ты думаешь, если я на пенсии, так меня больше ничего, кроме рыбалки, не интересует? Если хочешь знать, я сейчас работаю куда больше, чем в то время, когда носил форму. У меня ведь собственное дело. Собственное, понимаешь? Ко мне обращаются очень серьезные люди: политики, бизнесмены. Я просто должен быть в курсе всяких таких вещей. Мои источники утверждают, что эта ликвидация твоих рук дело. А если об этом известно мне, так законные тем более знают. Что ты будешь делать?
— Не знаю. Может, ты посоветуешь?
— Я бы тебе посоветовал скрыться. Очень неплохой вариант укатить из России навсегда, причем немедленно. В противном случае я не уверен, что ты сумеешь протянуть хотя бы неделю. Может быть, уже сейчас тебя караулят, — сузил глаза генерал. — Не страшно?
— Нет. Многие мои приятели уже давно перебрались на тот свет. Кто загнулся от туберкулеза, кто ширялся не в меру, кого пуля прибрала. Один только я задержался на этом свете, видно, и вправду мой черед настал. А там я не пропаду! — неожиданно бодро воскликнул старый вор. — Встретят меня мои кореша как надо, не дадут в обиду!