Иван Борисович уже поднял трубку, чтобы позвонить вниз на пост и выяснить, каким таким чудесным образом неизвестный оказался у него в кабинете.
Но в последнее мгновение передумал: ведь у неизвестно вполне могла оказаться «корочка», перед которой пасовала даже охрана ведомственного здания. А если так, то игра затеяна на самом высоком уровне. Визитерy совсем не обязательно быть сотрудником ФСБ — Нужные документики ему могли любезно предоставить люди, его пославшие.
…Телефонный звонок прозвучал неожиданно и оттого показался Абрамову неестественно громким. Он дрожащей рукой поднял трубку и едва ли не выкрикнул:
— Да! Слушаю!
— Что же вы так нервничаете, господин Абрамов? Я и так вас прекрасно слышу. — Голос невидимого собеседника звучал насмешливо. — Вы получили фильм?… надеюсь, он вам не испортил настроения? Должен заметить, что это только небольшая часть из нашей обширной видеотеки. Если вы интересуетесь этими документальными съемками, могу прислать вам более захватывающие эпизоды.
Например, есть материал о вашем отдыхе в Тунисе с Анджелой Тарасовой. Вы тогда были м в служебной командировке, а…
— Послушайте, что вам надо от меня?! — Абрамов едва сдерживал бешенство.
— Не надо так горячиться, Иван Борисович! Поберегите нервишки.
Неизвестный говорил нагло и не делал попыток это скрывать. Абрамов сразу понял, что юлить нет смысла: собеседник много чего знал про него — даже про Тунис… Иван Борисович ощущал себя так, как, наверное, чувствует себя комар перед пастью прожорливой жабы.
— Говорите, я слушаю. — Иван Борисович призвал на помощь все свое самообладание.
— Судя по вашему взволнованному тону, отснятый материал произвел на вас сильное впечатление. Да, сцена в санатории ну прямо пособие для…
— Какого черта!
— А вот так со мной говорить не стоит, — рассердился незнакомец. — Как я слышал, питерцы вообще народ вежливый, культурный… Вы, наверное, родом не из Ленинграда?
И тут Иван Борисович кое о чем догадался. Ага, значит, это приезжий. И что же ему надо? Ну ясно что. Опять заведет речь о приватизации флота. Он вспомнил, как пару недель назад сюда звонил такой же нахал. Правда, не ему, а его заместителю Семенову. Тоже вел разговор о приватизации флота. Говорил, что кое-кого в Москве это очень интересует. Он даже назвался — Чиф. Семенов сразу поведал ему о том странном разговоре, и Иван Борисович принял срочные меры.
Позвонил. А через неделю прочитал в «Санкт-Петербургских ведомостях» о том, что на свалке у порта нашли труп московского вора в законе Чифа… Система сработала четко.
И вот теперь они взялись за него. Да еще и пришли не с голыми руками.
— Нет, я коренной ленинградец, — не без гордости ответил Абрамов. — Просто я не привык к такому тону, и к тому же я не знаю, с кем говорю. Вы не хотите представиться?
Собеседник засмеялся:
— Ну, допустим, Филат. Меня и моих друзей интересует «Балтийский торговый флот»…
— Приватизация? Это невозможно! — отрезал Абрамов. — Вы ввязались в безнадежное предприятие. Фактически судьба флота уже предрешена. Это будет местная приватизация. Вам не выиграть конкурс…
— Что значит не выиграть? — спокойно возразил Филат. — Если это конкурс, то, значит, кто больше бабок отвалит, тот и выиграет…
— Нет, дело не в деньгах.
— Так помогите нам. Вы же генеральный директор! Давайте это обсудим.
— Нам нечего обсуждать. В этой игре победители уже выявлены. И от меня ничего не зависит. На этой шахматной доске я всего лишь пешка, — горячо убеждал собеседника Иван Борисович.
— Видно, вы и вправду не представляете, с кем имеете дело. Вам недостаточно одной кассеты? Тогда мы можем предоставить запись вашей беседы с неким господином Подберезовым.
— Не надо, — сдавленно отозвался Абрамов и почувствовал, как его прошиб холодный пот.
Дело в том, что Подберезова ему сосватал Андрей Гаврилов, поручившись за него «как за самого себя». Подберезов был представителем крупных иностранных фирм-фрахтовщиков. Именно он, Подберезов, посулив Ивану Борисовичу невиданные барыши, уговорил его сдать в аренду три большегрузных танкера каким-то грекам, которые на поверку оказались с Кипра. Греки-киприоты заключили контракт на поставку нефти в Грецию, взяли у него суда без предоплаты, исчезли, фирма-поставщик потом вчинила «Балторгфлоту» иск, грозила арестами… Словом, именно Подберезов фактически и был главным виновником банкротства флота.
Абрамову с трудом удалось отмазаться от Подберезова, который очень кстати исчез, и Иван Борисович уже думал, что о том злополучном Антракте, с которого Подберезов обещал ему «лимон» баксов, никто и не вспомнит. Да вот всплыл-таки фрахтовщик вместе с видеокассетой… Но как они узнали? Ведь беседа с Подберезовым происходила с глазу на глаз на его, Абрамова, даче. Хотя раз уж они могли снять его с Анджелой в «Добрых ручьях», то чего удивляться…
— Я все понял, — безрадостным тоном сообщил Абрамов.
— Ну вот видите, как все прекрасно складывается. Я знал, что мы обязательно достигнем консенсуса.
— Но что вы конкретно от меня хотите?
— Иван Борисович, считайте, что мы не хотим от вас ничего. Кроме… одной маленькой услуги. Мы просто просим вас войти в наше положение. Фирма, которую я имею честь представлять, вложила уже колоссальные средства и не собирается их терять из-за того, что кто-то в вашем городе хочет купить «Балторгфлот» в обход закона. Нам это странно. Мы чтим закон, потому что сами законные… — собеседник усмехнулся своей удачной шутке. — От вас не требуется ничего криминального. Только немного оттянуть день проведения аукциона. Конкурс назначен на двенадцатое?
— Да, — устало подтвердил Иван Борисович, хотя он уже знал, что дату конкурса втихомолку перенесли на неделю раньше — на пятое.
— У нас сегодня третье, — продолжал Филат. — Десять дней роли ведь не играют — для вас, а для нас это очень важная фора во времени. Правда, было бы лучше, если бы тендер отложили на месяц! Так вы нам поможете? — добавил он таким тоном, что у Абрамова по плечам и шее пробежал колкий озноб. — Или вы еще не поняли, с кем имеете дело?
— О чем вы говорите! — вскричал Иван Борисович. — Это просто невозможно!
Вы даже не подозреваете, какие силы в городе заинтересованы в скорейшей приватизации компании.
— Повторяю: не надо так горячиться, Иван Борисович! — по-отечески увещевал незнакомец. — Нервные клетки не восстанавливаются.
— Хорошо, я попытаюсь, — сказал Абрамов, — Но самое большее, что я могу сделать, это отложить конкурс максимум на две недели. И даже в этом случае мне нужно найти весьма убедительные аргументы.
— Вы говорите о деньгах? — В голосе собеседника послышалось недоумение.
— Какие к черту деньги! Я потеряю доверие… городских властей.