Тем временем в Пьембурге операция «Побелка» вступала в новую фазу. Лейтенант Веркрамп подверг первую десятку добровольцев, уже прошедших курс лечения, проверке в реальных условиях и был удовлетворен тем, что успех одержан стопроцентный. Когда перед ними поставили чернокожих женщин, все испытуемые продемонстрировали реакцию отвращения, после чего Веркрамп решил, что можно приступать к следующей фазе операции. Однако сержант Брейтенбах вновь воспринял его планы без особого энтузиазма.
— Двести человек одновременно в физкультурном зале?! — переспросил сержант, явно не веря собственным ушам. — Привязать в спортзале двести полицейских к стульям и подвести к ним провода?!
— Да, — подтвердил Веркрамп, — и тогда один сержант сможет и показывать слайды, и наносить удар током. Ничего сложного в этом нет.
— Во-первых, будет чертовски сложно засадить туда двести здоровых мужиков, — не согласился сержант, — а потом, просто ничего не получится. Ручной генератор недостаточно мощный, его не хватит, чтобы нанести шок двумстам человекам.
— Подключим к сети, — сказал Веркрамп.
У сержанта Брейтенбаха глаза полезли из орбит.
— К чему подключим?!
— К сети, — ответил Веркрамп. — Через трансформатор, конечно.
— К сети и, конечно же, через трансформатор, — сержант захихикал как ненормальный. А если что-нибудь выйдет не так?
— Все будет как надо, — заявил Веркрамп, но сержант Брейтенбах его уже не слушал. Он представил себе спортивный зал, в котором лежат трупы двухсот полицейских, погибших на электрических стульях во время демонстрации им слайдов обнаженных чернокожих женщин. Не говоря уже о том, какой это вызовет общественный скандал, его просто растерзают вдовы этих полицейских.
— Я в этом не участвую, — с чувством ответил сержант. — Действуйте сами. — Он повернулся, чтобы выйти из кабинета, однако исполняющий обязанности комманданта вернул его.
— Сержант Брейтенбах, — торжественно произнес Веркрамп, — то, что мы делаем, необходимо для высшего блага белой расы Южной Африки. Вы что, готовы принести в жертву будущее своей страны только из-за того, что боитесь взять на себя риск?
— Да, — ответил сержант, отказывавшийся понимать, какому высшему благу страны может служить убийство двухсот полицейских.
Лейтенант Веркрамп решил использовать менее возвышенные аргументы.
— Поставим предохранители, чтобы избежать случайной перегрузки сети, — успокоил он.
— Предохранители? Ампер эдак на пятнадцать? — иронизировал сержант.
— Ну, можно и на пятнадцать, — легко согласился Веркрамп. — Я оставляю все эти детали на усмотрение нашего полицейского электрика.
— Лучше уж прямо патологоанатома, — ответил сержант, немножко лучше разбиравшийся в электротехнике. — Но люди не подчинятся добровольно такому приказу, а заставить их вы не сможете. Я, во всяком случае, не намерен никого заставлять идти на риск оказаться казненным на электрическом стуле.
Лейтенант Веркрамп улыбнулся.
— И не надо заставлять, — сказал он. — Они же все подписали добровольное обязательство.
— Одно дело подписать обязательство. И совсем другое — позволить, чтобы вам наносили удары током. Да и откуда вы возьмете электричество? Его же до сих пор нет после этих взрывов.
Лейтенант Веркрамп набрал номер управляющего компанией, снабжавшей город электричеством. Пока он ждал ответа, он показал сержанту подписанные полицейскими обязательства.
— Прочтите то, что написано внизу мелким шрифтом, — предложил он.
— Без очков не могу, — ответил сержант. Веркрамп забрал у него расписку и прочел написанное там вслух.
— Я признаю, добровольно и по собственному побуждению, что вступал в половые сношения с женщинами банту и нуждаюсь в соответствующем лечении, — произнес лейтенант, в ответ на что из телефонной трубки послышался громкий голос человека, явно испытавшего состояние ужаса. Это подключился управляющий электроэнергетической компанией.
— В чем вы признаетесь?! — прокричал управляющий, пораженный тем, что ему довелось услышать.
— Это не я признаюсь, — пытался объяснить ему Веркрамп.
— Я слышал совершенно ясно, — продолжал шуметь управляющий. Вы сказали: «Я признаю, добровольно и по собственному побуждению, что вступал в половые сношения с женщинами банту». Не станете же вы утверждать, будто не говорили только что ничего подобного?
— Да, говорил, но… — начал было Веркрамп, но управляющий был слишком возмущен и не давал ему продолжить.
— А я что говорю?! И не отпирайтесь! Это возмутительно — звонить мне для того, чтобы сообщить, что вы спите с цветными девками! Я сейчас позвоню в полицию!
— С вами и говорят из полиции! — взял более жесткий тон Веркрамп.
— О Господи, вот уж действительно мир сошел с ума, — шумел управляющий.
— Я просто читал вслух показания заключенного, — объяснил Веркрамп.
— По телефону? — иронизировал управляющий.
— И почему понадобилось читать их именно мне? У меня и без того забот хватает.
Сержант Брейтенбах вышел из кабинета, предоставив Веркрампу одному разбираться дальше с управляющим. С тех пор как лейтенант Веркрамп приступил к исполнению обязанностей комманданта, ход событий набрал такие темпы, что у сержанта голова уже шла кругом.
Нечто подобное испытывали и секретные агенты Веркрампа. Постоянное недосыпание, необходимость ежедневно менять квартиры, непрерывная слежка — когда то они пытались кого-то выследить, то кто-то следил за ними самими, — все это не только до предела выматывало агентов, но и разрушало даже то скромное представление о том, что на самом деле с ними происходит, какое было у них изначально. Они знали твердо только одно: им дан приказ заставить настоящих саботажников что-нибудь взорвать. Агенты сидели за общим столиком в кафе «У Флориана» и разрабатывали планы, которые должны были привести их именно к такому финалу.
Агент 745 396 предложил взорвать баки, в которых хранится горючее на товарном узле железной дороги. 628 461 больше склонялся к тому, чтобы подорвать газораспределительную станцию. Агент 885 974, почувствовав, что его могут обойти в смелости замыслов, порекомендовал нанести удар по станции очистки сточных вод. Свое предложение он обосновал тем, что вслед за ее разрушением неминуемо разразится эпидемия, от чего дело коммунизма во всем мире только выиграет. Свои предложения высказали и все другие агенты. Когда были обсуждены все «за» и «против» по каждой из предложенных целей, стало окончательно неясно, какой же из объектов избирается все-таки в качестве мишени. Повисшая в воздухе взаимная подозрительность окрепла еще больше после того, как агент 885 974 обозвал агента 745 396 полицейской ищейкой, полагая, что тем самым укрепит собственную репутацию настоящего подпольщика. Последовала вспышка взаимных обвинений, и, когда наконец заговорщики покинули кафе «У Флориана» и разошлись в разные — впрочем, не столь уж разные — стороны, каждый из них был преисполнен решимости доказать всем остальным, что именно он и является подлинным подрывным элементом. В эту ночь на Пьембург обрушилась вторая волна взрывов.