— Без паники. Сканер у меня, — успокоил его Виталик. — Я настраивал кое-что.
— Он что же, сломаться уже успел? — перепугался Лёва.
— Наоборот — заработал!
— Заработал? Сколько? — в кабинет, потирая руки, вошел Константин Петрович.
— Да не денег. Давай, заходи, ты нам очень нужен. Тут дело такое — на тыщу баксов! — поторопил его Виталик.
Коммерческий директор самодовольно ухмыльнулся — ничего без него не решат — и установил защиту.
Вбежали сёстры Гусевы, за ними впорхнула Наташа. В дальнем углу обнаружился Даниил Юрьевич. Должно быть, у Кастора перенял эту манеру внезапно появляться на глазах у сотрудников с таким видом, будто он давно уже тут сидит и за всеми наблюдает.
Лишних стульев в кабинете у Виталика не было, поэтому все столпились у него за спиной.
— И в темпе давай, нам некогда. Сегодня наша очередь ходить по городу с пестиком и отстреливать эмоции! — скомандовала Галина.
— Это как раз именно то, ради чего я вас позвал! — объявил Виталик. — Свершилось открытие. Не без моего участия. Некоторые скептики утверждали сегодня утром, что вскоре Техники не будут нужны. Потому что умные компьютеры сами смогут считывать желания с контактов. Всё это так. Но умные компьютеры, как показывает практика, считывают только то, что умеют. А для того, чтобы научить их новым фокусам, по-прежнему нужны старые добрые Техники.
— Короче, — приказала Галина.
— Короче, считайте, что у каждого из нас теперь есть эта штуковина, — Виталик со значением указал на сканер эмоций. — Я его синхронизировал с устройством для считывания контактов.
— Ещё короче и по-русски, — потребовала Галина.
— Распознать эмоцию теперь так же легко, как найти носителя желания. Хлоп — контакт подбросил. Цоп — мне его принёс. Щёлк — я подсоединил устройства одно к другому — и мы видим результат.
— А теперь — подлиннее, — помотала головой Марина.
— Лучше покажи, как это действует, — подсказал Даниил Юрьевич. — На всех присутствующих покажи.
Техник достал патронташ с чистыми контактами и оделил ими коллег (за исключением, разумеется, шефа). Затем продемонстрировал результат. В самом деле, цвет, отражавшийся на мониторчике сканера, когда его направляли на человека, полностью соответствовал цвету, который считывался с контакта.
Хотя «цветами» это назвать было сложно. Если смешать вместе много чистых, ярких оттенков — в результате получится грязно-бурое пятно. Так у большинства обычных людей, не находящихся во власти какой-то одной, особо сильной эмоции, общий фон получается мутным. Чем больше разнообразных чувств и ощущений умеет испытывать человек — тем невзрачнее получается «цветная фотография» его эмоций. У Наташи, например, вообще вышла «грязь болотная, весенняя, до начала брачного периода у местных жаб». Цвет Константина Петровича был серый, с лёгким оттенком фиолетового. Галина и Марина Гусевы продемонстрировали одинаковый результат: грязно-размыто-оранжевый. Сам Виталик ещё раз порадовал коллег калейдоскопом пикселей, про Шурика все помнили, что он олицетворяет собой душевную гармонию, Денис предположил, что у него выйдет цвет бедра испуганной нимфы, но получился бледно-зелёный, почти белый. Такое, знаете, душевное спокойствие с некоторым намёком на тоску.
— Так, у нас ещё Лёва остался необстрелянный, — сказал Виталик, собирая у коллег контакты, — Хотя, в принципе, и так понятно, что оно работает. Ну чего, стрелять в тебя?
— Давай, попробуй, — пожал плечами Разведчик, встал напротив Виталика и поднял руки вверх.
— Ух, ты! — воскликнула Наташа.
— Надо же, какой желтенький! — хихикнула Марина. — Цыплёночек ты наш.
Лёва достал из кармана рубашки схему коктейльных эмоций.
— Вот, граждане, — бодро сказал он, выкладывая на стол картонку с цветными квадратами, — один у нас уже есть. Знакомьтесь. Меня зовут Чистая ярость.
Константин Петрович постарался незаметно отойти от него подальше и встал с противоположной стороны стола.
— Ну, всё. Прощай, разведка, — помахала ручкой Галина. — Сожрут тебя добрые светлые силы. А твоё место в строю займём мы!
— Да ладно. Да вы что! Что вы такое говорите? — воскликнула Наташа.
— Займём-займём! — подтвердила Марина. — Мы сегодня уже начали работу. Обнаружили одного мальчика с желанием. На-ко, Техник, проверь, хорошего мы тебе мальчика нашли?
Старушка выудила из кармана крошечный медный прямоугольник и отдала его Виталику.
— Так, стоп. Откуда у вас контакты? — строго спросил шеф.
— А мы вот у него в карты выиграли, — указала на Лёву Галина. — Когда у него деньги кончились, он предложил контактами расплатиться.
— Врут же, — хмуро ответил Лёва, — я сам им дал несколько. На всякий случай. Такой, вроде этого.
— Вот дурак, всему его учи. Зачем сразу раскололся, надо было их помучить! — покачала головой Галина.
Пока они препирались, Виталик расшифровал контакт, а заодно — новое развлечение — проверил его на эмоции.
— Поздравляю всех! — крикнул он. — Это у нас никакой не носитель. Это тоска! Зеленющая, как абсент, тоска высшей марки.
— Надо же, абсент. А мы его рябиновкой поили, — расстроилась Марина.
— А от чего тоскует наша тоска? — заинтересовался Виталик.
— Да кино он хочет снять, — отмахнулась Галина. — Какое-то шибко авторское. Наверное, даже чёрно-белое. Или чёрно-бело-зелёное.
По очереди припоминая подробности, старушки в деталях рассказали о своей встрече с тоской.
— А что, если… — Наташа подняла руку, и когда на неё обратили внимание, заговорила быстро-быстро, чтобы не успели перебить. — Вы говорите — он хочет снимать обычных людей. А если наши эмоции — и будут такими людьми? Собрать их всех вместе, пригласить его с видеокамерой. А? Ведь в кино все хотят сниматься. А если оно авторское, то артистам совсем не обязательно иметь красивую внешность…
— Точно, — поддержал Виталик. — Для альтернативного кино как раз чем красота альтернативнее, тем лучше. Раньше как говорили — он может без грима в фильмах ужасов сниматься. А теперь говорят — он может без грима сниматься в эпизодических ролях у Киры Муратовой. И это значит одно и то же. Но второе звучит не так обидно.
— Давайте только не отклоняться от темы, — напомнил о своём присутствии Даниил Юрьевич. — Кино — хорошая идея. К тому же, других у нас вроде бы нет. А? Или есть? Виталик? Константин? Денис? Что, единогласно? Так тому и быть, значит. Только подумайте хорошенько. Радость, тщеславие и даже страсть, допустим, проглотят наживку. А вот страх?
— Приложим все усилия, — козырнул Константин Петрович. — Главное, что ярость мы вырастили в собственном коллективе.
Лёва криво ухмыльнулся. С момента оглашения результата его не покидала смутная тревога. Допустим, его ярость выпьют большие начальники с третьей ступени. А вдруг без остатка? А он что же будет? Кем он станет после этого? Кем-то другим, не собою? Маленьким и слабым?