– Это точно, Полина Викторовна.

– М-м-м! Повторять не будем, мы на работе! Можешь открывать. Вяземцева все интересуется: «А чего это вы так часто дверь свою запираете?» А я ей отвечаю – чтобы никто не мешал документацию в порядок приводить.

– А она чего?

– Змея она – вот чего. Гадюка подколодная. Ну что вы глаза таращите – это я не вам. Как я могу незнакомого человека гадюкой обозвать? Проходите и выкладывайте свои жалобы.

– Я обследуюсь по поводу анемии. Терапевт направила к вам.

– Давайте карту... У Головановой наблюдаетесь, значит.

– Да.

– Не повезло вам, Ольга Геннадьевна.

– Почему?

– Да потому что ваша Голованова тупа как пробка! Она рак прямой кишки в четвертой стадии диагностирует как радикулит, больным с язвой выписывает аспирин, а пневмонию путает с панкреатитом!

– А на меня она произвела хорошее впечатление.

– Это на первый взгляд! Мой вам совет – найдите себе другого врача, а то неровен час...

– Другой врач меня не примет, ведь наш участковый Голованова. Прямо поверить не могу.

– Когда поверите – будет поздно. Подумайте над тем, что я вам сказала. В конце концов, на Головановой белый свет клином не сошелся. Есть куча платных центров, есть больницы, в конце концов. А с моей стороны жалобы есть? Кровянистые выделения, боли, обильные месячные?

– Нет, все нормально.

– Месячные регулярные?

– Да.

– Аборты были?

– Не было.

– Садитесь в кресло, я вас посмотрю... Да не смотрите вы так – неужели одноразовой простыни никогда не видели? Нам, знаете ли, на каждую пациентку по простыне не выдают!

– Я понимаю, но тут пятна...

– Ну принесли бы с собой полотенце или простыню, если так брезгуете. Будем делать осмотр.

– Давайте лучше в другой раз.

– Дело хозяйское.

– До свидания.

– Всех благ! Я, Лен, человек незлопамятный, но этой сучке Головановой никогда не прощу! Захочу – не сумею. На собрании, во всеуслышание заявить, что моя квалификация вызывает сомнения – как так можно?! Я же лично ей ничего плохого не делала... Вот, пусть теперь получает! Нечего мою репутацию пачкать! Что, разве не справедливо?

– Справедливо, Полина Викторовна.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, если не шутите. Анализы сдавали?

– Нет, собиралась вчера сдать, чтобы свежие были, но проспала.

– Тогда – до свидания. Без анализов смотреть не буду. Может, у вас почки отказали? Может – гемоглобин упал?

– Я завтра же сдам.

– Очень хорошо – тогда послезавтра и приходите.

– Но Полина Викторовна...

– Никаких «но»! Я уже не помню, сколько лет Полина Викторовна, и что с того? Помните принцип: «Утром – деньги, вечером – стулья»? Анализы назначаются не для того, чтобы ими пренебрегали! Все! Идите домой, не мешайте мне работать! Вас много, а Полина Викторовна одна!

История девятая
Галактика галоперидола

Гамлет:

Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу

Того, что кажется

Уильям Шекспир,

«Гамлет, принц Датский» [19]

Если к сорока пяти годам осознать, что жизнь не удалась и что-либо в ней менять уже поздно – можно сойти с ума.

Сходить с ума непросто, это довольно сложный и крайне непредсказуемый процесс. Как говорил профессор Лычкин: «Можно стать чудаком, а можно и мудаком, это уж как фишка ляжет».

Врачу-психиатру сходить с ума нельзя. Это банально, и, если хотите, даже неприлично. Ничто так не подрывает веру в логичность бытия, как честные чиновники и свихнувшиеся психиатры.

Человек недалекий и примитивно мыслящий, глядя на Марата, мог бы назвать его везунчиком. Судите сами. Симпатичный? Симпатичный. Обеспеченный? Ну, вроде как да – есть не только зарплата, но и приварок к ней. С жилплощадью? С жилплощадью, да с какой – прекрасная двухкомнатная квартира в самом центре Тьмутаракани, напротив памятника Ленину. Машина есть? Есть – «Ниссан Примера», 2003 года выпуска. Жены нет? Нет, но зато есть постоянная любовница Карина и ее «полевая» заместительница – медсестра Яна. Короче – устроился мужик во всех смыслах, такому только позавидовать можно.

А если вникнуть? Прозреть, так сказать, истинную суть.

Внешние данные хороши там, где из них можно извлечь какую-то пользу. В психоневрологическом диспансере всем глубоко плевать – красив доктор Маликов или уродлив. Другое дело – насколько либерально он относится к своим пациентам.

Зарплата? Ну какая зарплата может быть у обычного врача? Нет, не такая уж она и мизерная нынче, но и не запредельно головокружительная. Приварок же хиреет с каждым годом – скоро, того и гляди, его совсем не станет. Короче говоря – лишнюю банку пива можно себе позволить, а вот насчет лишней пары приличных джинсов уже призадумаешься.

Двухкомнатная квартира в центре города безусловно хороша. Светлая, просторная, соседи приличные. Но между центром Тьмутаракани и центром Москвы, где в Рахмановском переулке вырос Марат, огромная разница. Вообще-то у городка, расположенного близ Москвы, было другое имя, но Марат его иначе как «Тьмутаракнью» не называл. Как про себя, так и вслух.

Про машину и говорить нечего. Определение «трахнутый в задницу рыдван» подходило к ней как нельзя лучше, и даже насчет задницы не преувеличение – «Газель» на МКАДе въехала.

Каринка неплоха в постели, но по жизни – просто дура. Ограниченная, вздорная и манерная. С такой в приличном обществе и показываться страшно. Готовит, правда, вкусно и с фантазией, этого у нее не отнять. Но то, как она заглядывает в глаза, выпрашивая похвалу, отбивает аппетит начисто. Еще два плюса – очень чистоплотная и живет одна, сама себе хозяйка. Про Янку и говорить нечего – кукла, для забавы и ничего больше. К тому же совершенно не следит за собой – зимой «наградила» триппером. Такая уж она, Янка, безотказная и безалаберная. Иногда так посмотришь и скажешь: лучше бы жена была нормальная. Потом вспомнишь две свои ходки под марш Мендельсона (разумеется – под свадебный, под похоронный дважды не сходишь), вздрогнешь и призадумаешься: а бывают ли они – нормальные жены?

Ну а если о перспективах задуматься, то тут вообще – «голый вассер», как говорил дедушка Арнольд. Какие, нахрен, могут быть перспективы у сорокапятилетнего неудачника? Сделать головокружительную карьеру? Разбогатеть? Стать отцом большого и дружного семейства? Прославиться? «Ай, не смешите меня!» (Еще одно выражение дедушки Арнольда.) Если трезво оценивать шансы, то мечтать можно только об одном – подохнуть скоропостижно, в одночасье, чтобы не лежать и не гнить заживо в ожидании смерти. Одинокие и небогатые люди не могут позволить себе подобной роскоши.