Считается стильным произносить слово «Акимуды» по сто раз на день, словно мантру. У особо страстных поклонниц Акимуд в спальне на стене висит фотография Посла. А у избранниц даже с его подписью! Говорят также, что существует несколько фотографий, на которых Посол подмигивает и показывает язык.
071.0
<СЛАДКИЕ ПЕСНИ>
– Я тебе нашел помощника, – позвонил Куроведов Зяблику. – Зовут Самсон-Самсон. Писатель-фантаст! Знает запредельные миры, как Даниил Андреев. Автор тридцати книг по фантастике. Сплошные бестселлеры. Когда-то сидел за изнасилование. Начал писать в лагере. У него там были мистические видения. Похож на обаятельного орангутана, пока не впадает в ярость. Он тебя наберет. Запомни: Самсон-Самсон.
– Я его видела в передаче «Пусть будет, что будет» и еще где-то, на утреннем концерте.
– Ну, и?
– Мудак, – сказала Зяблик. – Я справлюсь сама.
Зяблик оказалась сильной девушкой. Ее сияющие глаза притягивали меня, как магнит. Посол тоже, кажется, купился на ее красоту. Когда она входила в комнату, все озарялось, становилось как будто больше света – но на кого она работала? На себя, на свои удовольствия – она была сумасшедшей в любви, – на удовлетворение своей власти над нами, на реабилитацию своей самооценки, разрушенной в детские годы, в ее подмосковной юности? Или она посчитала, что наш треугольник – это действительно штаб новых возможностей, расширение сознания – и ей было не важно, как долго это может продолжаться, главное, что оно есть? Или же она работала на Куроедова, на российскую безопасность, на будущее страны, стремясь воспользоваться посольством Акимуд для того, чтобы Россия вышла на уровень мировой державы? Возможно, ей хотелось, чтобы мы в России стали обладателями альтернативного топлива. Тогда мы будем диктовать миру наши условия игры, отомстим Европе и Америке за их пренебрежительное отношение. Но в таком случае она должна была быть слишком необычной актрисой, чтобы разыграть роль великой насмешницы: делать вид, что она презирает Куроедова, иронизирует над Россией – а на самом деле служить ей бескорыстно и держать меня при себе в качестве интерпертатора слов Посла? Или же она, позабыв все земное, влюбилась в Акимуды как в тайну вечного блаженства и одновременно готовилась к вечной жизни, волнуясь за свое спасение? Разгадать ее истинные причины поведения было мне не под силу – я был слишком ею увлечен. Я подозревал, что, в отличие от меня, Посол знает все ее намерения, но он сказал, что в отношении нее он занял позицию полного попустительства и самоограничения. Иначе не интересно.
– Если я буду все контролировать, вы будете марионетками в моих руках – а зачем мне это надо?
– А что вам надо?
– Я хочу перезарядить наши отношения, заключить новый договор, – говорил Посол у меня в Красновидово, гуляя вдоль Истры. – Я выбрал вас в качестве собеседника, потому что вы об этом писали и думали.
– Не я один.
– Да, но у вас ничего не получилось… в смысле создания друзей нового знания.
– Это зона восторженного идиотизма, – сказал я. – Как только начинаешь об этом говорить, обрастаешь идиотами.
– Что движет вами? – спросила Зяблик, попивая красное вино у реки.
– Любовь, – сказал Посол. – Я люблю каждого, от последнего бомжа до президента, стремлюсь к их спасению, но с каждым веком это становится все сложнее. Люди не чувствуют свою связь с нами так, как это было в далекие времена. Они свернули с правильного пути. Да и во что им верить? Они переросли традиционные религии, как детские штаны на ляпках. Там одни притчи и назидание.
– Да, вы нам оставили только метафоричное прочтение, – сказал я. – Остальное смотрится дико.
– Но это не значит, что новый бог будет ходить в джинсах и в футболке.
– А в чем он будет ходить?
– На этот раз он, возможно, будет русским. Хотя я еще не до конца продумал этот вопрос.
– Почему русским?
– Есть глубокий мировой симулякр – вечная Россия. Умиление и мистицизм, снег и холод… Что-то такое северное… поцелуй на морозе…
– Почему вы все время выступаете против секса? – спросила Зяблик.
– Люди настолько аморальны, что их постоянно приходится накачивать нравственностью.
– Зачем вы их такими создали?
– Человек – ошибка природы. Так вышло.
– Что значит вышло? – вмешался я в разговор. – Тогда что вы хотите от человека? Вы скрываете ваши истинные намерения, а хотите, чтобы человек вам служил верой и правдой?
– Зачем вы создали человека? – спросила Зяблик, осушив бокал красного вина.
– Это просто: ради любви.
– Пора домой, – сказала Зяблик. – У меня завтра тренажерный зал.
– Попроси Посла, чтобы ты была всегда в форме.
Посол посмотрел на Зяблика:
– Я готов это сделать.
Зяблик фыркнула:
– Иногда вы говорите такие страшные вещи, что я отказываюсь в вас верить! Вас нет! Ну, что вы несете! «Я готов»! «Я готов»! Миллионы женщин стареют, у них морщины, дряблая кожа, у них опадают сиськи, их бросают мужья! Это женская трагедия, а вы готовы мне помочь справиться с моим весом! Помогите бабам! Помогите бабам во всем мире! Вы как-то странно себя ведете. Превращаете воду в вино. Но почему вы заставляете проходить женщин через климакс? Почему вы об этом не думаете?
– Зяблик, – сказал я. – Ты чего вмешиваешься не в свои дела?
– Я оживлял мертвых, – осторожно сказал Посол.
– Ну и что! Ради чего? Чтобы люди в тебя поверили? В чудеса каждый поверит! Чудеса – все равно как пытка, только с обратным знаком!
Она резко встала и пошла по тропинке вдоль развесистых ив.
– Она подбирает какие-то дурацкие аргументы, – вступился я за Зяблика, стараясь не допустить его гнева.
– Дитя! – усмехнулся Посол. – Чудесное дитя.
072.0
<ЗВАНЫЙ ВЕЧЕР>
– Знаешь, какая разница между писателем и олигархом? – спросил Зяблика Денис, по-свойски хлопая ее по спине и незаметно подмигивая мне.
– Ну! – сказала Зяблик.
– Писателю девушка дает за талант, а олигарху – за деньги!
Акимуд расхохотался.
Было около половины четвертого ночи. Последние гости, после нескольких неудачных попыток уйти, решительно, словно окурки, погасили последние разговоры и стали прощаться, еще не выходя из столовой. Мы с Зябликом в последний раз усмерили их порыв пятым по счету посошком, разлив в рюмки водку в качестве прощального дижестива, и все торопливо выпили, высоко поднимая мужские и женские подбородки. Целоваться повалили в прихожую, договариваясь по русскому обычаю о скорой встрече, заботясь о нежной пуповине бесперебойного общения, а наша серебристая, непонятной породы кошка Настя проскочила мимо них в опустевшую комнату, втянула в легкие горячий человеческий воздух, пахнущий съеденной крольчатиной, рассеянным взглядом красавицы посмотрела на догоравшие свечи, на оставленный хозяйкой на журнальном столике профессиональный Canon с могучим объективом (Катя в то время увлекалась фотографией. Чем она только не увлекалась!) и прыгнула на подоконник подышать предутренней свежестью.