А дальше – под гору, со свистом, теряя зубы, волосы, самообладание.
Юбиляра начинают донимать числа. Раньше двадцать пять лет – не срок. А теперь срок. Раньше планы на десятилетия, теперь на годы. И надо колбасой спешить все успеть, а спешить – несолидно. Числа спрессовываются. Мечта обрывается.
Это и есть комплексы современного мужчины бальзаковского – назовем его так – возраста. Вокруг моим друзьям, американским, французским, немецким, русским, исполняется полтинник, и я вижу, они не знают, что с этим делать. Все какие-то оптимистически напряженные – и потерянные. И дети их не знают, что с этим делать, и младшие братья, и женщины тоже недоумевают, но на всякий случай шепчут русскому юбиляру: «Вася, крестись! Хуже не будет!»
Мужчина бальзаковского возраста начинает напрашиваться на комплименты, что ему раньше было несвойственно, и по-иному, гуляя где-нибудь по сочинской набережной, втянув свой живот, посматривает на девчонок, и сильно беспокоится, когда они на него плохо реагируют, потому что у них своя жизнь, а он в нее не вписывается.
Пятидесятилетие – большая ложь и говно, если к нему неправильно зайти. К пятидесяти годам мужик должен состояться. Вот самый простой закон.
Если мужик к бальзаковскому возрасту не отлился в бронзу на всю оставшуюся жизнь, к нему приходит уныние. В пятьдесят лет мужчина, который завидует чужим успехам и дергается, вызывает разрушающую его жалость. Все осыпется, возраст накроет.
Но если мужик реализовался, ему море по колено и все ему будет открыто, дорожка не пойдет вниз. И он будет красив. И красивые женщины сами собой подберутся под его интересную энергетику, в кружок.
А главное – откорректировать свое поведение: между собой и миром возвести что-то вроде стены. Быть не самодостаточным, это не то, но и не становиться в позу просящего.
Даже по отношению к зеркалу.
Если все любят блондинок – люби рыжих. Чем больше они любят блондинок – тем больше люби рыжих. Будь верным в любви к рыжим, люби рыжих до безумия – и тебя полюбят блондинки. Если все ходят в коже – забудь о коже. А как же мода? Сам будь модой. Если все любят Россию – люби Индию. Когда ты полюбишь Индию, когда зайдешь с той стороны, ты увидишь Россию такой, какой ее мало кто видит, и тогда сам решишь, любить ее или нет. Если все вокруг ходят хмурыми – ходи веселым. Ходи веселым назло им всем. Если все любят рок – люби Баха.
Не понимаешь Баха – люби Шопена. Он попроще, но тоже классный.
А как же рок? А как же потанцевать? А кто тебе мешает – танцуй!
Настоящие мужчины знают, что женщины не любят трахаться на скорую руку. Однако у настоящих мужчин мало времени. Не экономь его на любви.
Все говорят, телевизор – отрава. Прислушайся. В этом конкретном случае голос народа не врет.
Но если очень хочется смотреть телевизор – включай скорее. Не спи на ходу.
Время больших сомнений. Все сомневаются, что делать, как жить. Не сомневайся вместе с другими. Сомневайся отдельно, сам по себе.
Если все делают деньги – делай большие деньги или вообще их не делай, только не делай как все.
Что такое русская свинья? Это национальная копилка. Не бросай, по возможности, в нее денег. Не балуй родное животное.
Все мечтают разбогатеть, купить большую квартиру, а ты не мечтай – ты действуй. А если не получается – не мечтай о глупостях, не дешеви мечту.
Раньше многие продавались советской власти. Хотели получить большой брежневский поцелуй взасос. Теперь продаются рыночным ценностям. Соблазнов больше, и дрогнули даже те, кто раньше держался. Зеленые деньги важнее советского ордена. Все равно – не продавайся. Обратно себя не купишь.
Не верь рекламе, даже если она права. Она не обидится – у нее и без тебя много поклонников.
Если ты любишь боевики и детективы – не стесняйся. Слабость – в природе людей.
Если все дураки – будь умным.
Так интересней.
Если все любят свою маму – ты тоже люби свою маму.
Это она родила тебя непохожим на всех.
Купи себе коня и скачи. Скачи по снежному полю за горизонт. Удиви мир.
Все сплетничают о знаменитостях. Не подражай им. Стань знаменитостью.
Не любишь политику – правильно делаешь. Но не давай русской политике издеваться над тобой. Не забывай – у нее плохая наследственность.
Во времена засилья масскультуры хорошо принадлежать к элите. В остальные эпохи это необязательно. Это даже некрасиво – в остальные эпохи.
Люби себя. Но люби себя все-таки меньше, чем тебя любит любимая женщина.
Будь исключением из правила, будь первым или последним, только не будь общим местом. Не занимай его – займи врагу.
Непохожесть – сестра таланта. У таланта две сестры, а не одна, как думают все.
Сестры таланта – румяные телки. Стань мусульманином. Женись на обеих.
И вот вошел я, в пальто цвета хуя. Бритый. Босой.
С деревянным чемоданом в руке. Жопа – красная.
Вся в губной помаде от поцелуев.
Реванш в Рязани. Пришедшие там к власти коммунисты вновь обобществили не только домашних животных, но и женщин. Браки, заключенные после 1991 года, объявлены недействительными. По последней обкомовской резолюции женщинам запрещено носить все иностранное, что усилило популярность красных, поскольку женщины резко разделись. Кроме того, им запрещено говорить слово «нет».
Рязанцы нашли новые формы удовольствия. Деревянные заборы исписаны страстными лозунгами. Дело зашло так далеко, что на главной площади восстановлен памятник Ленину как символу русского Эроса. Во время церемонии девочки стояли в одних пионерских галстуках. Открытие памятника превратилось в свальный грех. В постамент вождю замуровали капсулу с семенной жидкостью всех тех, кто дал деньги на осуществление проекта. Некоторые думают, что памятник забеременеет, а уж кем, никто не сомневается.
Я приехал в Рязань с тайной миссией поддержать антикоммунистическое подполье под видом встречи с читателями. Подполье вооружилось бутылками с самогонной смесью, и мы просидели до утра в мастерской художника В., споря о том, что делать.
Меня не перестают удивлять российские мужчины своей ключевой безысходностью. Быстро выяснилось, что делать нечего, потому что, что ни делай, ничего не получится, а если получится, будет еще хуже. Опытный диссидент с догорбачевским стажем, женатый пять раз, заговорил о том, что книги важнее женщин.
– Когда у меня с утра нет денег на пиво, – сказал он, – я опохмеляюсь книгами. Лучше всего опохмеляться Набоковым, но не больше пятидесяти страниц. Кафка с Борхесом в пропорции 2:1 по своему качеству приближаются к огуречному рассолу. От Горького может вырвать. От Ахматовой слабит. Цветаева бьет по барабану. Зато оттягивают «Три мушкетера». Есенин тоже годится, особенно после крепленого красного.