– Я понял, – мрачно сказал Виталик. – Мне надо уходить из техподдержки в рок-музыканты. Буду прыгать по сцене, мести её хайром и орать разные харизматические частушки.
– Так я тебя и отпустил в музыканты. Твоё обаяние нам ещё пригодится. И твоя техподдержка – тоже.
– Ладно, уговорили. Остаюсь, – кивнул Виталик. – Кстати, я тут думал про следующее задание – ну точно, мне надо устраиваться в ту лавку уборщиком, ну или кем угодно, рангом пониже нашего носителя. Потому что – я заметил ещё на радио – к тем, кто ниже рангом, относятся снисходительно, как к прислуге в викторианских романах, понимаете? Но при этом с ними иногда бывают откровенны – как с мебелью. И вот если я прихожу к этому парню…
– Ты о чём сейчас? – помотал головой Даниил Юрьевич. – Слишком быстро, я не успеваю за тобой.
Но Виталик уже был на ногах – ему не терпелось поскорее на практике проверить свою идею.
– Я в видеопрокат! Захвачу свою курьерскую трудовую – неплохо я её слепил, как настоящая, все верят – и побегу устраиваться. Макет я Цианиду сдал, он даже похвалил меня. Долой пиццу! Теперь я буду драить полы, стены и видеокассеты, пока не надоест!
Последнюю фразу он выкрикнул уже из коридора. Виталик и сам не заметил, как у него наладилось настроение, но главное – что оно наладилось, верно ведь? О последствиях своей мимолётной хандры он, разумеется, уже не думал – такие мелочи, как перегоревшие лампочки, обвалившаяся штукатурка и озверевший до хамства Шурик, его не волновали.
После того как впавший в уныние Техник сначала развеселился, потом приободрился, а потом и вовсе увлёкся новым делом, здание, в котором размещалась Тринадцатая редакция, постепенно стало приводить себя в порядок. Кое-что ему удалось восстановить самостоятельно, кое с чем помог Даниил Юрьевич. Самые безнадёжные объекты предстояло изучить и оценить Цианиду.
– На кого списываем ущерб? – хищно поинтересовался он у Даниила Юрьевича.
– На обстоятельства непреодолимой силы. В смысле – на стихийное бедствие, – не терпящим возражений тоном заявил тот. Всклокоченная шевелюра стихийного бедствия мелькнула в дверном проёме и исчезла – бедствие отправилось в видеопрокат.
Давно уже Маша Белогорская не просыпалась в таком безмятежном расположении духа – она даже попыталась несколько раз заснуть обратно, чтобы продлить это удивительно лёгкое и приятное ощущение, но реальность в итоге всё равно потребовала её к себе, пообещав, впрочем, продлить визу в страну ночных грёз уже этим вечером.
– Телефон твой уже охрип, а ты всё дрыхнешь! – поприветствовала её мать. – Сумку у дверей бросила и пошла! Завтракать будешь?
«Ну вот, – с грустью и облегчением подумала Маша, изучая список неотвеченных звонков от Дмитрия Олеговича. – Теперь он точно во мне разочаруется и больше не станет встречаться с такой балбеской».
– И где ты шлялась вчера, позволь узнать? – поинтересовалась мадам Белогорская, когда её дочка принялась за омлет. – Опять со своим аналитиком?
– Нет, я была в издательстве.
Это был необдуманный ответ. Теперь вместо того, чтобы наслаждаться горячей вкусной пищей, девушка была вынуждена рассказать всё в подробностях: где именно находится это издательство, как же это они решили связаться с такой разиней, не мошенники ли они, не секта ли это, и всё в таком же духе. Сначала всё было гладко – не придерёшься, но потом мать нашла лазейку, а точнее – объяснение тому, что её непутёвой дочерью заинтересовалось какое-то там издательство.
– А, ну так это Мёртвого Хозяина Дом! Нехорошее место. Гляди, опоят и заманят!
– А что, там и без хозяина происходят всякие злодейства? – как бы между прочим сказала Маша. – Надо же, я и не знала!
– Ты многого не знаешь. Слишком молода и неопытна! – постановила мать и потянулась за сигаретой. Можно было спокойно заканчивать завтрак.
С самого детства Маша любила слушать байки про Мёртвого Хозяина Дом. Из них, можно сказать, и вырос «Роман с Вампиром». Впрочем, Дом этот казался ей прекрасной выдумкой, а тут вдруг неожиданно выяснилось, что у него есть конкретный адрес, и этот адрес совпадает с тем, что напечатан на визитной карточке её редактора Александра Андреевича.
В детстве мадам Белогорская (тогда ещё не мадам, а просто смешная маленькая девочка Лена) вместе с соседскими ребятами бегала к Мёртвого Хозяина Дому, пугаться и играть. Тогда это было заброшенное место – дверь выломана и забита досками, одна из которых удобно поворачивалась на гвозде, окна выбиты или тоже заколочены, на втором этаже свалены никому не нужные книги. Даже кошки не селились в подвалах этого когда-то, должно быть, очень славного особняка – никому не было житья в этом нехорошем здании. Но и не сносили его почему-то – вроде бы пытались неоднократно, комиссии даже какие-то приезжали, и ничего у них не получалось. «Домовой морочит!» – заявил как-то раз один прораб. «Не домовой, а Мёртвый Хозяин», – поправили его местные жители.
К детям этот хозяин был чуть более снисходителен, чем к взрослым, даже иногда играл с ними, когда бывал в настроении. Если, конечно, дети соблюдали правила хорошего тона и ещё с порога кричали: «Мёртвый дедушка, мы к тебе в гости пришли! Ничего не принесли, ничего не унесём! Ничего не разрушим, ничего не построим! Никому не навредим, и ты никому не вреди!»
Постепенно дети забыли эту кричалку, а без неё Мёртвый Хозяин никого к себе не пускал, а тем, кого пускал, мало не казалось. Когда Маша была ребёнком, истории про Мёртвого Хозяина Дом были самыми любимыми страшилками для детей из всех окрестных дворов. Плохие мальчишки даже как будто бы нашли тот самый дом и устроили в подвале штаб, но с плохими мальчишками Мария не водилась и считала их такой же страшной выдумкой, как и самого Мёртвого Хозяина.
– Ну, точно, у Мёртвого Хозяина твоё издательство комнаты снимает. Ничего хорошего там не может быть, это тебя домовой за нос водит! – радовалась мать, а Мария вдруг вспомнила холодные руки этого, как же его… Константина – Павловича? Александровича? Николаевича? Словом, того строгого господина в костюме. Если уж кто там и мёртвый – то он, потому что остальные даже слишком живые. «Наверное, этот Мёртвый Хозяин понял, что я пришла с добрыми намерениями, что я никому не наврежу. Вот и он мне не навредил», – успокоила себя Мария.
Знал бы Константин Петрович, с кем его перепутала эта чувствительная девушка, – непременно бы возгордился! Впрочем, ему ещё учиться и учиться; да он и учится – так, как неглупый и старательный заместитель может учиться у демократичного и открытого шефа.
О том, что шеф у них, как бы это сказать, не вполне обычный, сотрудники Тринадцатой редакции догадываются сами, каждый в своё время, и догадки свои ни с кем не обсуждают. Шурик почувствовал это сразу, ещё при первой встрече, и принял как должное. Лёва сообразил через какое-то время, но до сих пор не желает в это верить. Константин Петрович на досуге свёл все необъяснимые с научной точки зрения факты воедино, сделал единственно правильный вывод и с тех пор всячески покрывает шефа, если тот забывается и ведёт себя не как обычный живой человек. Умненький Константин Петрович вообразил, что он один владеет сверхсекретной информацией о нематериальной природе начальника и должен беречь её от посторонних. Виталик однажды по рассеянности прошел сквозь Даниила Юрьевича, немного растерялся, но потом сделал тот же единственно возможный вывод, что и Цианид. Галина и Марина мёртвых на своём веку повидали немало, так что сразу поняли, с кем имеют дело, а Наташе с Денисом ещё только предстоит догадаться, кто ими руководит, у них впереди всё самое интересное. Так или иначе, но подчинённые Даниила Юрьевича имеют небольшое преимущество перед другими мунгами – в случае если какие-то серьёзные вопросы наверху надо решать срочно и без бюрократических проволочек, Мёртвый Хозяин отправляется с дружественным визитом к одному своему старому приятелю, по совместительству – большому мунговскому начальнику.