– Ну вот. Так, значит. Тогда спокойной ночи.
Он слегка поклонился.
– До завтра, прекрасная Изольда.
И затем наклонился ко мне.
Стук сердца отдавался у меня в ушах, а руки дрожали. Ничего, я справлюсь. Это всего лишь губы. Просто губы, прижимающиеся к губам, будем надеяться, что без слюны. И языки… языки… Ну, в общем, на самом деле нет. Я не могу это сделать.
Я уже хотела отпрянуть, когда Декс протянул руку и… взъерошил мои волосы.
– Спи крепко! – весело провозгласил он и запрыгал по ступенькам с крыльца.
– Э… ты тоже. – Ошеломленная, я выдавила эти слова, когда Декс уже сидел в машине, отъезжая от дома.
Он и собирался взъерошить мне волосы? Я просто вообразила, что он посмотрел на мои губы? Или он увидел мою откровенную панику и изменил намерения?
Я вошла в дом и повернулась к маленькому зеркалу в холле. Волосы и лицо были одного цвета, по крайней мере это подтвердилось.
– Журналы, – твердо пообещала я себе. – Завтра же.
Внезапно возникло нахмуренное лицо Торина.
– Ты со мной разговариваешь? И почему ты вся красная, как свекла?
К счастью, из-за угла появилась мама, и Торин немедленно скрылся.
– Это заняло у тебя больше времени, чем я ожидала, – заметила она, вытирая руки кухонным полотенцем.
– Я столкнулась с тем парнем. С тем, которого считаю экстраординарием. Мы… э… перекусили вместе.
– И? – с надеждой спросила мама.
– И я по-прежнему не знаю, кто он. – С глубоким вдохом я расправила плечи. – Поэтому хочу остаться. Ненадолго. Пока не разузнаю.
В конце концов, всегда оставалась вероятность, что вся эта история вовсе и не закончилась, несмотря на соль, высыпанную на могилу Мэри. Если возможная экстраординарная сила Декса имеет какое-то отношение к вызову ее духа, мне нужно это узнать.
Хмурясь, мама бросила полотенце в кухню.
– Думаешь, он опасен?
Колени у меня подогнулись, сердце понеслось вскачь. Да, Декс был опасен, еще как опасен, но не в том смысле, какой подразумевался. Я состроила свою лучшую гримасу крутой девчонки.
– Нет. Но если и так, я с ним разберусь.
Мама долго на меня смотрела, так долго, что я испугалась, как бы она не отказала. Но она пожала плечами:
– Тогда ладно. Отдаю его тебе целиком.
Я сказала себе, что накрывшая меня волна облегчения связана с маминым доверием, а отнюдь не с тем, что мы остаемся в Идеале.
– Но у тебя всего один месяц, – добавила мама. – И только. Более длительное пребывание может быть опасно для нас.
– Понятно, – кивнула я.
Мама никогда не любила длительные задания. В ее понимании, чем дольше ты находишься на месте, тем выше вероятность появления связей, даже друзей. А Брэнники никогда не могли себе этого позволить. Слишком много вопросов.
– Мам, – проговорила я, ковыряя носком кроссовки линолеум. – Насчет нашей с тобой…
В тусклом свете коридора я смутно видела ее лицо, но почувствовала, что она хмурится.
– Ничего. Просто… спокойной ночи, мама.
Слова эти словно повисли в коридоре. Потом она развернулась.
– Один месяц, Иззи, – повторила мама, направляясь в кухню. – А потом мы уезжаем домой.
На следующий день Декса в автобусе не было, но сидели Роми и Андерсон. Едва завидев меня, подружка улыбнулась и помахала рукой.
– Привет, – поздоровалась я, садясь через проход от них. – Что ты здесь делаешь?
Андерсон обычно не ездил автобусом, потому что имел автомобиль.
Он смущенно сполз на сиденье.
– Мои родители получили счет по своей кредитной карте за этот месяц и обнаружили, что с помощью их «Америкой экспресс» я купил кое-что для КИС.
– Покажи, – сказала Роби, толкая Андерсона локтем в бок.
Он открыл рюкзак, и я, разглядев черное пластмассовое устройство, догадалась, что это и есть тот магнитофон, о котором упоминал Деке.
– Я без вопросов все им выплачу, – сказал Андерсон, застегивая молнию рюкзака. – Но он продавался, поэтому нужно было решиться и купить, понимаешь?
– Абсолютно, – согласилась Роми. – Жаль только, они забрали у тебя машину.
Андерсон пожал плечами:
– Всего на несколько недель. И потом, это значит, я буду больше времени проводить с вами, девчонки.
Очевидно, сказанное относилось и ко мне, но взгляд Андерсона задержался на Роми.
Пряча улыбку, я спросила:
– А где сегодня утром Деке?
– Он скинул мне сообщение, что опаздывает, – ответил Андерсон, приподнял ноги и пристроил их на моем сиденье, задев при этом ногу Роми, и я увидела, как девочка вздрогнула.
Прочистив горло, подружка накрутила на палец собранные в хвост волосы.
– Он написал почему?
Андерсон закатил глаза.
– Ты же знаешь Декса. Он сказал, что потребовался бабушке для доставки тайного послания колумбийскому подпольному торговцу наркотиками, но к ланчу появится.
Я фыркнула от смеха, но Роми нахмурилась.
– Спорим, у него опять приступ астмы. В последнее время они участились.
– Это серьезно? – спросила я. – Его астма?
Роми и Андерсон одновременно кивнули.
– Он над ней посмеивается, но – да, – сказал Андерсон. – Иногда это пугает.
Внезапно я вспомнила, как Декс хватал ртом воздух, и почувствовала, как у меня сжалось сердце. Работа, работа, работа, мысленно повторила я.
– Он давно здесь живет, да?
Роми покачала головой:
– Только с августа. – А потом вдруг повернулась к Андерсону и заявила: – Ладно, пересядь-ка от нас на секунду.
Пристроенные было на моем сиденье ноги Андерсона, обутые в кроссовки, бухнули о пол автобуса.
– Зачем?
– Нам с Иззи нужно поговорить о своем, о девичьем, а ты не можешь принимать в этом участие.
Не знаю, просто ли Андерсон привык повиноваться приказам Роми или испугался, что мы начнем говорить о «Тампаксе», но в любом случае он очень быстро нашел место за несколько рядов от нас. Наклонившись через сиденье, Роми потянула меня за руку.
– Иди сюда.
Перебравшись на место рядом с ней, я подняла брови:
– В чем дело? Что-то насчет КИС? В смысле КИС – охоты на привидений, а не… поцелуев. Но, может, ты хочешь поговорить и об этом? Я не против.
Роми взмахнула рукой.