– Отличный у вас корабль, – сказал он. – Жаль, что у нас таких не было.
Белая куртка с высоким воротником резко контрастировала с темной кожей. Он был одет так, словно собрался прогуляться по парку. Взгляд и очертания нижней челюсти говорили о решительности – вставать у него на пути, безусловно, не стоило.
– Где мы?
– Тиникум две тысячи сто шестнадцать.
– Где?
Опознать звезду по обозначению он никак не мог – система каталогов с тех пор не раз менялась. Я показала на иллюминатор.
– Мы полагали, что это может быть Марголия.
– Не знаю, – ответил он.
Я показала ему несколько снимков, сделанных с близкого расстояния. Джунгли. И снова джунгли.
– Нет, – сказал он. – Это не она. Марголия – планета вечного лета. Зеленая, влажная, с высоким небом, густыми лесами и обширными океанами.
– Жаль, что вы не знаете, где она находилась.
– Мне тоже.
– Вы узнали бы ее, если бы увидели?
– Нет. У меня нет никаких данных о ней. – В его взгляде промелькнула боль. – Почему вы решили, что она находится в этой системе?
Я попыталась объяснить, но он лишь отмахнулся:
– Неважно. Это не она. – Он немного помолчал. – Марголия. Так вы ее называете? Нашу планету?
– Да. Думаю, да.
– Могло быть и хуже. Он был великим человеком. Вы его читали?
– Честно говоря, нет.
– Он был философом, жившим в двадцать пятом веке. И премьер-министром Британии.
– Что же вас в нем привлекало?
– Он подходил ко всему с точки зрения здравого смысла. Никаких сложных абстракций, никаких священных текстов. Отказ признавать чей-либо авторитет. Как говорили в свое время, предъявите доказательства.
– Звучит вполне разумно.
– «Никогда не теряйте чувства реальности. Жизнь отдельного человека коротка и в конечном счете незначительна, – говорил он. – Сегодня мы – дети, а завтра нас уже нет. Поэтому старайтесь прожить разумно тот миг, что отведен нам, проявляйте сострадание, а когда придет ваш час, не разыгрывайте представлений. Никогда не забывайте, что отпущенная вам горстка часов – величайший дар. Используйте эти часы с умом, не тратьте их зря и помните, что появление на свет само по себе не дает вам никаких прав. Главное – жить свободно. Быть свободным от общественных и политических ограничений. Если душа действительно существует, все это наверняка ее составляющие».
– Марголис полетел бы с вами?
– Я разговаривал с его аватаром. Это был один из первых моих вопросов к нему.
– И что он ответил?
– Не полетел бы. Совершенно точно.
– Он не объяснил почему?
Уильямс улыбнулся, и в уголках его рта образовались складки.
– Он назвал наш план грандиозным.
– Что ж, – сказала я, – именно этого вы добивались.
Пауза затянулась. Слышалось негромкое гудение электроники. Наконец я спросила, отправился ли он в полет один.
– Или у вас была семья?
– Моя жена, Саманта. И двое мальчиков. Гарри-младший и Томас. Томми.
– Вы долго были женаты?
– На момент отлета – восемь лет. – Взгляд его стал сосредоточенным. – Я даже не знаю, как они выглядели.
– Не было фотографий?
– Нет. Тот, кто реконструировал мою личность, либо не располагал ими, либо счел, что это несущественно.
– Простите, – сказала я. Алекс постоянно напоминал мне, что у аватаров не больше чувств, чем у кресла, в котором я сижу. Это всего лишь иллюзия. Программа.
Мы знаем, что время эластично, что оно идет быстрее, когда мы находимся на крыше, а не в подвале, сидим на месте, а не едем в машине. Мы знаем, что некоторые объекты располагаются в космическом пространстве в течение нескольких сотен миллионов лет, хотя им самим нет и шестидесяти миллионов. Мы привыкли наблюдать, как время берет свою дань с физического мира. Рушатся здания. Исчезают люди. Рассыпаются пирамиды. Но в окружающем нас великом вакууме время словно застыло. Следы человеческих ног, оставленные десять тысяч лет назад на поверхности Луны, сохранились до сих пор.
Орианда Коваль. Время и поток (1407 г.)
Мы уже почти сдались и собрались возвращаться домой. Если Марголии в этой системе не было, вряд ли там мог оказаться «Искатель». Похоже, мы в чем-то ошиблись.
Но мы уже потратили немало сил и нервов, а кроме того, искать больше было негде. Поэтому мы остались и отправили Мартина – телескоп – в свободный поиск. Два дня спустя Белль сообщила об обнаружении подозрительного объекта.
– Источник высокого альбедо, – сказала она. Значит, он обладал большой отражающей способностью.
– Где? – спросила я.
– В восьми астрономических единицах от места, где мы находимся, – Белль показала карту.
– Еще что-нибудь можешь сообщить? – спросил Алекс.
– Располагается на околосолнечной орбите.
На экране появилась тусклая светящаяся точка.
– Увеличь, пожалуйста, – попросил Алекс.
– Уже увеличено.
Большой надежды, судя по голосу, он не питал. Но кто его знает, черт побери.
– Давай слетаем и посмотрим, – предложил он.
Белль скорректировала курс и начала заряжать двигатели. В последующие несколько часов она выдала дополнительные подробности:
– Предварительный анализ указывает на вытянутую эллиптическую орбиту. В настоящее время объект удаляется от солнца и достигнет афелия на расстоянии в семь целых две десятых астрономической единицы.
– Похоже на комету, – заметил Алекс.
– Альбедо не соответствует. – Мы уже пристегивали ремни, готовясь к прыжку. – Объекту требуется приблизительно восемьдесят лет, чтобы совершить полный оборот вокруг солнца.
Алекс допил кофе и поставил чашку в держатель.
– Скорее всего, он состоит из металла. Вероятность – девяносто восемь процентов.
Мы вышли из прыжка в двух днях пути от цели. Примерно через четыре часа мы впервые разглядели объект: он действительно оказался погибшим кораблем. Как только мы это установили, Алекс расплылся в улыбке – «я так и знал».
Объект медленно вращался. Сопла его были нацелены в сторону одного из газовых гигантов, расстояние до которого составляло всего несколько миллионов километров.
Через шесть часов мы смогли различить детали: обтекаемый корпус, маневровые двигатели, крепления с датчиками. Посередине виднелся парящий орел – такой же, как на чашке.
«Искатель»!