– Я пытался убить тебя.

Я заглянула ему прямо в глаза. Твердо сжатые губы демонстрировали, что он вовсе не шутит.

– Ты хотела правду, – проговорил он. – Принимай правду, Ангел.

– Правда? Но это же какая-то бессмыслица! Почему ты хотел убить меня?

– Ради забавы. Потому что мне было скучно. Какая разница? Я пытался убить тебя.

Нет. Что-то в этом было не так.

– Но если ты хотел убить меня тогда, зачем же ты помогал мне сегодня?

– Ты упускаешь главное. Я собирался лишить тебя жизни. Сделай лучшее, что ты можешь сделать для самой себя – бежать от меня как можно дальше и как можно быстрее.

И он пошел прочь, недвусмысленно давая мне понять, что разговор окончен. И что мы больше никогда не увидимся.

– Ты лжешь.

Он резко обернулся и сверкнул своими черными глазами:

– А еще я вор, игрок, аферист и убийца. Но иногда, очень редко, я говорю правду. И сейчас как раз тот редкий случай. Иди домой. Считай, что тебе повезло. Тебе выпал шанс начать все сначала. Не каждый из нас может сделать то же самое.

Я хотела правды, но теперь понимала еще меньше, чем раньше. Как я, положительная, высокоморальная, круглая отличница, могла связаться с таким человеком? Что у нас могло быть общего? Он был отвратителен… и в то же время невероятно привлекателен, и меня тянуло к нему. Даже сейчас я чувствовала, как во мне борются противоречивые чувства. Он совсем не похож на меня: быстрый, ироничный, опасный. В чем-то даже пугающий. Но с того самого момента, как он вышел из своего «Тахо» сегодня вечером, мое сердце никак не могло успокоиться и начать биться в привычном ритме. В его присутствии, казалось, каждая клеточка моего тела электризовалась.

– И последнее, – добавил он. – Прекрати искать меня.

– Я и не думала искать тебя! – вскинулась я.

Он коснулся указательным пальцем моего лба, и кожа в том месте, где был его палец, как ни глупо, загорелась огнем. Я не могла не заметить, что он все время ищет повод, чтобы дотронуться до меня. И заметила, что самой мне совсем не хотелось, чтобы он останавливался.

– Где-то очень глубоко, под всеми этими нагромождениями лжи и неведения, какая-то часть тебя помнит. Именно она заставила тебя сегодня вечером искать меня. И именно она погубит тебя, если ты не будешь соблюдать осторожность.

Мы стояли лицом к лицу, оба тяжело дышали. Полицейские сирены выли теперь совсем близко.

– Что мне сказать полиции? – спросила я.

– Тебе не стоит разговаривать с полицией.

– Вот как? Забавно, ведь я планирую в деталях описать им, как именно ты вогнал этот железный прут в позвоночник Гейба. Если ты не ответишь на все мои вопросы.

Он иронически хмыкнул:

– Шантаж? Ты изменилась, Ангел.

Это был удар под дых: я сразу почувствовала себя еще более неуверенной и беспомощной. Мне нужно было в ответ выудить из своей памяти что-нибудь, чтобы поставить его на место, но я понимала, что там ничего нет. И так как положиться на свою память я не могла, мне оставалось действовать наугад, пытаясь на ощупь найти нужный путь.

– Если ты знаешь меня так хорошо, как говоришь, то должен знать и то, что я не перестану искать своего похитителя, пока не найду его. Или пока не дойду до края.

– Позволь объяснить тебе, что именно с тобой произойдет на краю, – бросил он резко. – Ты найдешь свою могилу. Неглубокую яму в лесной глуши, где никто никогда тебя не найдет. Никто не придет к тебе на могилу, чтобы оплакивать тебя. Для всего человечества ты просто исчезнешь. Эта неизвестность будет медленно убивать твою мать, ведь нет ничего хуже бесконечной, выматывающей неизвестности. Однажды она больше не сможет бороться с этим и тоже упадет на дно пропасти. И будет лежать там совсем одна. Вместо того чтобы покоиться на уютном кладбище рядом с тобой, куда смогут приходить ваши близкие и оплакивать вас. Она будет одна. И ты тоже. Навечно.

Я расправила плечи, демонстрируя, что меня не запугать. Но желудок у меня свело от дурного предчувствия.

– Расскажи мне. Или я сдам тебя копам, клянусь. Я хочу знать, где меня держали. И хочу знать, чьих это рук дело.

Он провел рукой по своим губам, негромко засмеявшись. Напряженный и усталый смех.

– Кто меня похитил?! – крикнула я, теряя терпение.

Я не двинусь с этого места, шагу не сделаю, пока он не выложит мне все, что знает. Теперь я даже жалела, что он спас мне жизнь. Мне хотелось воспринимать его через призму ненависти и презрения. И я готова была сдать его полиции без всяких угрызений совести, если он откажется рассказать, что знает.

Он посмотрел на меня этим своим непроницаемым взглядом, угрюмо скривив губы. Взгляд его не был хмурым или злым. Но он пугал и вызывал тревогу.

– Ты не должна больше лезть во все это. Иначе даже я не смогу тебя защитить.

Он развернулся и зашагал прочь, сказав мне все, что собирался. Но я не могла смириться с этим. У меня был один-единственный шанс разобраться в том, что случилось в «пропавшие» месяцы.

Я бросилась за ним и схватила его за рубашку сзади с такой силой, что порвала ее. Мне было плевать на рубашку – было о чем беспокоиться и без этого.

– Во что именно я не должна больше лезть?!

Вроде бы я сказала это, но происходило что-то очень странное: мне в живот словно вонзили огромный крюк и вывернули меня наизнанку. Меня как будто несло куда-то по воздуху, засасывало в какую-то воронку, и я чувствовала, как напряглись мои мышцы и как трудно становится дышать.

Последнее, что я запомнила, – страшный шум ветра в ушах. А потом мир стремительно погрузился в кромешную темноту.

Глава 11

Открыв глаза, я поняла, что больше не стою на той проселочной дороге. «Тахо», кукурузные поля, звездная ночь – все исчезло. Я была внутри бетонного здания, в котором пахло стружкой и чем-то металлическим вроде ржавчины. Меня колотила дрожь, но не от холода.

Я схватилась за рубашку Джева. Слышала, как рвется ткань. Кажется, я дотронулась до его спины. И вот… теперь, похоже, я оказалась на пустующем складе.

Впереди я увидела две фигуры. Джев и Хэнк Миллар. Я облегченно вздохнула, обнаружив, что я здесь не одна, и торопливо направилась в их сторону, в надежде что они объяснят, где я и как оказалась в этом месте.

– Джев! – позвала я.

Ни один ни другой не оглянулись, хотя не могли не услышать, – в таких пустых помещениях звуки разносятся гулким эхом.

Я уже открыла было рот, чтобы крикнуть еще раз, но тут застыла как вкопанная. За ними, почти не видная под укрывающим ее куском брезента, стояла металлическая клетка. Огромной волной воспоминание накрыло меня. Клетка. Девушка с иссиня-черными волосами. Школьный туалет. Мой обморок. Ладони у меня вспотели. Этому всему есть одно-единственное объяснение: у меня галлюцинация.