С тех самых пор, как я стала зваться Надеждой, мое сердце опустело… Я уже забыла, что можно смотреть на мир с радостью. Несмотря на то, что мое сердце пусто, оно иногда так страшно болит… Так сильно, что иногда хочется пустить пулю прямо в грудь. Только бы оно перестало болеть.
Странно, любовь разбила мне сердце, но, несмотря на это, любовь жива. Столько лет любить с такой самоотдачей… Мне до сих пор хочется плакать в тот момент, когда я вспоминаю ЕГО руки и ЕГО губы… Я готова отдать слишком многое, даже собственную гордость, чтобы на несколько минут почувствовать ЕГО рядом с собой…
Я думала, что начала новую жизнь, но не думала, что буду смотреть на эту жизнь потухшими глазами. Я устала. Просто устала…
Я столько сделала для НЕГО. Я даже стала моложе, но когда увидела свадебные фотографии, поняла, что ЕМУ это совсем не нужно. В очередной раз мое самопожертвование не оценили…
Не думаю, что в моей жизни когда-нибудь появится близкий человек. Слишком уж печален прошлый опыт. Он не позволит безоговорочно довериться мужчине. Слишком сильна еще эмоциональная зависимость от того, кого я люблю…
Странная особенность человека – испытывать надежду даже тогда, когда кажется, что ее уже не осталось. Сколько еще можно надеяться? Месяц? Год? Всю жизнь? Говорят, что срок зависит от степени уважения к себе. Не знаю… Я бы не смогла сказать, что я себя не уважаю, просто я попала в сети любви, и от этой любви иногда плавится мой мозг. Очень хочется себя пожалеть, поплакать над собственной доверчивостью, посмотрев с ужасом на то, как сквозь пальцы медленно, но верно просачивается надежда…
Мне было легче существовать в образе Ольги, потому что она – это я. Когда ей было трудно и больно, ее всегда спасала всепоглощающая любовь к себе. Она понимала, что нужно любить себя, и ей была по-настоящему близка роль сильной стервы, а не честнейшей влюбленной идиотки.
– Послушай, хватит реветь. Терпеть не могу женские слезы. Где здесь колодец, в который, как ты утверждаешь, Марат бросил тела своих убитых приятелей?
– Где-то за домом.
– Может, ты все-таки покажешь?
– А я откуда знаю? Я вообще на улицу не выходила. Меня сюда прямо в чемодане из отеля привезли. Что ты разговариваешь со мной, как с хозяйкой дома? Я здесь просто проездом, – съязвила я.
– Тогда уйди с порога. Я хочу сам посмотреть.
Я отошла в сторону, Степан вышел на улицу и через пару минут вернулся.
– Да уж… – только и мог сказать он.
– Мне показалось, что это его друзья, но он сказал, что, когда есть деньги, друзья не нужны, – словно в бреду произнесла я и вновь почувствовала, как заболел затылок. – Он их прикончил в момент… Я даже не успела опомниться.
– А тебя он почему оставил?
– А какой смысл? Без меня ему не снять деньги с моего счета.
– Марат совсем с катушек слетел? Это точно он тех троих убил?
– Ну не я же!
– А почему я, собственно, должен тебе верить?
– Неужели ты поверишь, что я сама троих шлепнула и по одному в колодец перетащила… Вообще-то я сегодня первый день как из клиники вышла. У меня перед глазами все плывет и организм сильно ослаблен… Мне только трупы осталось таскать…
– Тоже верно. А почему он был голый, когда я пришел?
– Он хотел меня изнасиловать, – произнесла я безжизненно. – Почему бы не попользоваться, если есть такая возможность? Вот он разделся для того, чтобы продемонстрировать мне свое могучее орудие пыток. Так что ты появился вовремя.
– А если бы я не пришел?
– Если бы ты не пришел, мне бы пришлось огреть его бутылкой по голове или разбить о его голову стул.
– Неплохо для обессиленной женщины, которая первый день как вышла из клиники.
Увидев, как Степан достает из кармана перчатки, я насторожилась, вытерла слезы и тихо спросила:
– Что ты делаешь?
– Хоть ты и посторонний мне человек, но мне хочется тебе помочь, – глухо сказал Степан. – Если попадешь в лапы полиции, то и представить себе не можешь, что с тобой будет.
– Надеюсь, ты не станешь вызывать полицию и показывать на меня пальцем, – испуганно произнесла я.
– Нет, я органам правопорядка никогда не помогал и помогать не буду.
– Хоть на этом спасибо. А что это у тебя такая нелюбовь к органам правопорядка?
– У меня свои счеты.
– Чужие тайны мне неинтересны, – тут же заметила я.
– Я думаю, что будет гораздо лучше, если я брошу тело Марата туда же, куда он недавно отправил своих приятелей. И нужно срочно убираться из этого дома.
– А чей это дом?
– Мой племянник его снимал.
До меня дошло, зачем Степан надел перчатки: чтобы отнести тело племянника к колодцу. Понятно, он просто не хочет оставлять свои отпечатки пальцев. Когда тело Марата было сброшено в колодец, он взял меня за руку и сказал:
– Пошли. Нужно сматываться отсюда. По дороге нужно не забыть избавиться от пистолета. Или у тебя есть желание познакомиться и пообщаться со швейцарской полицией?
– Нет, что ты!
– У меня тоже. Тогда уходим?
– Уходим, – согласилась я, даже не поинтересовавшись куда.
Я проснулась первой и, посмотрев на спящего рядом Степана, накинула махровый халат и вышла на балкон. Моему взору открылась такая красота, что я не выдержала и даже присвистнула:
– Вот это да!
Вот уже сутки, как мы в чудесном городе Лозанне, который расположен на северном берегу Женевского озера. Мы остановились в одном из самых престижных отелей Швейцарии. Он находится в центре делового и торгового квартала Лозанны. Степан говорит, что в этом отеле встречаются всемирно известные бизнесмены и политики. Мы с ним не относились ни к тем, ни к другим. Мы просто искали комфорт, красоту и покой…
В этот отель меня привлекло то, что здание является историческим памятником, построенным в 1915 году. Мне сложно описать, насколько же это великолепное строение. Настоящий дворец, из окон которого открывается божественный вид на Женевское озеро и Альпы. Вот этим видом я сейчас и любуюсь, стоя на балконе.
Да и номера здесь тоже необыкновенные. Сочетание старинных традиций и современного комфорта создает особую атмосферу элегантности, утонченности и уюта.
Так что этот отель отличается особым гостеприимством и качеством обслуживания, весь персонал его обучался в Школе гостиничного бизнеса Лозанны. Это самое старое учебное заведение такого класса в мире. Оно основано еще в 1893 году.
– Надя, а что ты меня не разбудила?
Я оглянулась и увидела закутавшегося в халат Степана. Он приблизился ко мне и заключил в объятия.