– Да ладно, я пошутила… Это просто шутка! – неловко оправдываюсь под уничижительными взглядами присутствующих.
Пианист, наверное, очень деликатный человек, потому что смягчает мое никчемное заикание, начиная наигрывать «Say a Little Prayer». Но я не Руперт Эверетт и даже не Джулия Робертс. И здесь уж точно не та же атмосфера, что в фильме «Свадьба моего лучшего друга». Я просто дура, вот я кто – такую свидетельницу на свадьбе никому не пожелаешь. И я только что действительно все испортила, судя по выражению лица моей лучшей подруги.
Пока разносят торт (и, к счастью, похоже, все забыли о моей безумной выходке, правда, явно меня игнорируют), Гайя подходит и дергает меня за руку.
– Ты не могла бы проводить меня в туалет? – кажется, она сейчас испепелит меня взглядом.
– Конечно. – Я следую за ней, не дыша, неловко поддерживая шлейф ее платья. По-моему, это входит в мои обязанности свидетельницы, и я хочу попытаться выполнить хотя бы одну из них, но на самом деле рискую на каждом шагу упасть, запутавшись в платье.
Как только мы входим в туалет, Гайя становится передо мной:
– Эле, ну-ка посмотри мне прямо в глаза, что с тобой происходит?
– В каком смысле? – пожимаю плечами, в этот момент наилучшей стратегией мне представляется отрицать все, делать вид, что не понимаю.
– Да что с тобой? Я бы хотела, чтобы признания о моей сексуальной жизни ты бы оставила при себе! – Теперь она, похоже, действительно рассержена.
– Ой, да ладно, какой ты стала моралисткой теперь, когда ты замужняя женщина… это была просто шутка! – пытаюсь развеять атмосферу.
– Да, весьма неудачная шутка! И, между прочим, совсем не в твоем стиле. Клянусь, я тебя не понимаю. – Она со злостью тычет меня пальцем в грудь.
– Как ты все преувеличиваешь, – обрезаю с раздражением. – Ты стала синьорой Беллотти всего несколько часов назад, а у тебя уже этот ханжеский мещанский вид…
Это, видимо, тоже была неудачная шутка, потому что Гайя не смеется, а бросает на меня мрачный взгляд. Мне даже кажется, что у нее из ушей валит дым. Видимо, я слегка перебрала с Cartizze.
– Сколько ты выпила? – спрашивает она в лоб.
– Ну вот, мне уже нельзя и выпить на свадьбе моей лучшей подруги!
– По-моему, в последнее время ты слишком много пьешь.
– Спокойно, все под контролем.
Гайя качает головой:
– Эле, я тебя не узнаю. Ты приходишь под конец церемонии, пьешь как сапожник, толкаешь несвязные и вульгарные речи… И это не только сегодня. Ты в последнее время такая рассеянная, ты избегаешь меня, я больше ничего о тебе не знаю, ты держишь меня на расстоянии…
– Какой кошмар! – вскрикиваю. Вино ударяет мне в голову, в ушах звенит, и вопрос Гайи ничуть не улучшает ситуацию.
– Послушай. Я знаю, что ты по-прежнему страдаешь из-за Леонардо…
Я даже не даю ей закончить. Это имя вызывает во мне внезапный прилив злости.
– Да все у меня хорошо, вы все наконец это поймете или нет? – Я опять кричу. – Ты, Паола, мои родители… все говорят мне, какая я странная и как я должна страдать. Я не хочу страдать, вбейте себе это в голову! Я просто хочу немного развлечься и насладиться жизнью!
– Эле, я волнуюсь за тебя, – Гайя с ужасом смотрит на меня. Думаю, она никогда не видела, чтобы я так реагировала.
– А знаешь, что я думаю? – продолжаю, меня уже никто не остановит. – Думаю, что ты просто завидуешь. Да… видеть меня настолько предприимчивой и без комплексов на самом деле тебя раздражает… ты бы хотела, чтобы я оставалась наивной и неуклюжей, какой я всегда была, потому что тогда я была безобидной, в целом знала свое место, никому не мешала и не затеняла тебя. Ну что ж, мне жаль говорить тебе это, но гадкий утенок теперь превратился в принцессу!
Видимо, я перебрала. И даже перепутала сказки… Не знаю, почему я выплеснула весь этот яд? На самом деле я даже не догадывалась, что ношу такое внутри себя, и теперь, когда я выговорилась, сказанное оставило у меня во рту горький привкус.
У Гайи слезы на глазах.
– Так вот что ты обо мне думаешь!
Она задерживается в ожидании, словно надеется, что я верну свои слова обратно или попрошу прощения, но этого не происходит. Я молча выдерживаю ее взгляд, не очень уверенная в том, что сказала, но слишком упертая и гордая, чтобы извиняться.
И тогда Гайя выходит из туалета, с силой хлопнув дверью.
Я стою, тяжело дыша, со сжатыми губами и раздувающимися ноздрями. Потом сползаю на пол, опираясь спиной о стену. Опускаю голову вниз. Я устала от советов, упреков и встревоженно глядящих на меня лиц. Устала от напоминаний, какой я была, и выговоров за то, каким монстром стала. Я только что больно ранила свою лучшую подругу, но сейчас не в состоянии загладить вину и поэтому лучше мне держаться от нее подальше. Я уже испортила всю церемонию, надо постараться не испортить окончательно ее воспоминания об этом прекрасном дне.
Люди, которые тебя любят, порой могут раздражать. И когда ты чувствуешь острую потребность причинить боль самой себе, им лучше не быть поблизости.
Возвращение в Рим не приносит мне облегчения после моих подвигов на свадьбе. Гайя, как и следовало ожидать, больше меня не искала: сейчас у нее медовый месяц на Сейшелах, а мне и в голову бы не пришло беспокоить ее. И потом, у меня нет ни сил, ни желания делать первый шаг к примирению. Боюсь, понадобится время, чтобы исправить наш разрыв. Но я уверена, что все потом наладится.
Наша ссора стала переломным моментом для меня – болезненным, но, наверное, неизбежным: словно я обнажила интимную, уязвимую область, где хранила, даже не подозревая об этом, запас горечи и разочарования. Он взорвался без предупреждения – весь сразу, и мне жаль, что пострадала именно Гайя. Этот яд теперь занимает все мои мысли и загрязняет все мои эмоции.
Чувствую себя бессильной, не могу освободиться от него.
Пожалуй, лишь нежность и невинность Мартино смогут растопить, хоть ненадолго, ком печали, который я ношу в себе. Именно поэтому я сейчас иду на встречу с ним: мы договорились встретиться около Порта Портезе [30] в пять, и мне надо спешить, чтобы не опоздать, по своему обыкновению, – мои опоздания теперь стали хроническими. Мартино вернулся в Рим на следующий день после нашей венецианской ночи и постоянно искал меня с тех пор. Я всегда отвечала ему, но с легким холодком отстраненности: я много думала о случившемся между нами, и несмотря на то, что это была одна из самых прекрасных ночей за последнее время, я решила, что такое больше не повторится. Может быть, я излишне наивна, но мне хотелось бы продолжить нашу странную дружбу и защитить Мартино от ошибок, которые почти наверняка я в конце концов совершу. Продолжать заниматься любовью с ним было бы прекрасно для меня, это приносило бы мне удовлетворение, но ненадолго. Потому что я никого не могу полюбить сейчас и рискую только ранить его. А Мартино не заслуживает такого наказания. Не хочу разочаровывать его, не хочу играть с ним, как делаю это с другими мужчинами, которые мне безразличны. Мартино хрупкий и много значит для меня, поэтому я должна отдалить его, чтобы не травмировать.