– Что случилось? – спросила она сидевшую за столом Камиллу. Та кивнула в сторону комнаты для посетителей. Мэллори заглянула туда и увидела мужчину, стоявшего к ней спиной. Она мгновенно узнала эту высокую широкоплечую фигуру. Со стороны казалось, что этого человека ничто не беспокоит: его поза была непринужденной, тело – расслабленным. Но Мэллори чувствовала, что внутри он напряжен.
– Я сделаю перерыв, – сказала она Камилле и пошла к Таю. – Привет, – сказала Мэллори.
– Привет, – ответил он, оборачиваясь к ней. – У тебя есть минута?
– Да, даже две.
Тай не улыбнулся. Та-а-ак. Это была плохая примета. Мэллори спиной чувствовала, как Камилла пожирает их взглядом, ловя каждое слово. Она жестом показала Таю идти за ней и повела его вниз, в кафетерий при больнице. Там они сели за дальний столик. Для обеда было еще слишком рано, и потому они оказались там одни, если не считать мывшей пол уборщицы.
– Пахнет, как в армейской столовой, – сказал Тай.
– Да, только, конечно, еда там лучше, чем у нас.
– Думаю, вряд ли.
Тай сидел рядом с ней, и под столом его теплое бедро касалось ее ноги. На нем были вытертые джинсы и темно-синяя рубашка, рукава которой он закатал до локтей.
Выглядел он, как всегда, просто потрясающе.
Но Мэллори боялась, что Тай пришел сюда, чтобы попрощаться. Сказать, что Джош наконец выписал его и он уезжает из города.
– Ты что-нибудь хочешь? – спросила Мэллори. – Кофе, чай? Блинчики? Блинчики тут отличные…
– Ничего не надо. Мэллори, я…
– Или сандвич, – в отчаянии продолжила она, стараясь оттянуть неприятную минуту. – Я бы и сама сейчас съела большой сандвич. – Мэллори вскочила, но Тай взял ее за руку.
Ну ладно. Значит, сцены прощания не избежать. Собрав всю силу воли в кулак, Мэллори села, приготовившись к неизбежному. Черт, и зачем он это затеял?
Тай смотрел на нее своим обычным взглядом – спокойным, внимательным.
– С тобой все в порядке? Ты какая-то нервная.
– Давай быстрей покончим с этим, ладно? Просто скажи «прощай», и все! Не думаю, что тебе это будет сложно.
Тай поднял брови вверх.
– Ты полагаешь, я пришел сюда, чтобы попрощаться? И что мне это сделать, как раз плюнуть?
– А что, разве я ошибаюсь?
Тай продолжал смотреть на нее все тем же бесстрастным, ничего не выражающим взглядом.
– Я пришел сюда не для того, чтобы попрощаться, – ответил он. – Во всяком случае, пока.
– Ох. – Мэллори кивнула. Разумеется, она должна была обрадоваться, но этого не случилось. Напряжение никак не отпускало ее. Мэллори тоскливо вздохнула и сказала: – Я хочу попросить тебя кое о чем, Тай. Когда придет время тебе уехать, просто сделай это, и все. Не надо со мной прощаться. Хорошо?
– Ты хочешь, чтобы я молча исчез из твоей жизни?
– Да. – У нее сжалось горло – и сердце тоже. – Я думаю, так будет лучше для нас обоих.
Мэллори встала, чтобы уйти. Но Тай опять взял ее за руку.
– Я хочу попросить прощения за то, как повел себя вчера ночью. Я оказался полным идиотом.
Она смягчилась и, ласково сжав его руку, села обратно за столик.
– Нет, «идиот» – это слишком сильно сказано. Я бы назвала тебя «напуганный кролик».
Тай наконец улыбнулся.
– Ну что ж, тоже правильно.
– Знаешь, я понимаю, что ты чувствуешь.
– Не надо тебе в такие дебри углубляться.
– Почему? Потому что я никогда не переживала потерю близких?
– Мне очень жаль Карен, – не отрывая от нее глаз, сказал Тай. – И ты права. Ты оказалась сильнее меня. Я имел в виду, что ты заслуживаешь большего, чем разбираться в проблемах такого парня, как я.
Мэллори не успела ответить ему, потому что в эту секунду музыка, игравшая в кафетерии, смолкла, и вместо нее раздался громкий мужской голос: «Красный код! Красный код!» – громко прозвучало в зале.
Мэллори вскочила. «Красный код» означал, что в здании возник пожар и все сотрудники должны немедленно появиться на своих местах. Мэллори знала, что сегодня будет учебная тревога, но думала, что это произойдет позже.
– Тебе надо или выйти отсюда, или подождать немного, пока учения закончатся. – Она положила на стол свою карточку сотрудника. – Вот, можешь заказать себе что-нибудь поесть, когда кухня опять заработает.
«Красный код, – повторял голос. – Все сотрудники немедленно на свои места. Красный код. Повторяю – Красный код».
Похоже, вся жизнь у Мэллори была расписана по минутам.
Когда дела идут худо, надо есть шоколад – чтобы совсем не похудеть.
Итак, Таю ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать. Со своего места он видел весь кафетерий, а за его дверью – регистратуру и центральный вход. Не прошло и пяти минут, как там появилась целая толпа пожарников и спасателей.
Так как это была учебная тревога, эвакуировать никого не стали. И через двадцать минут все закончилось. На свое место у раздаточного столика вернулся повар и крикнул ему:
– Вы будете что-нибудь заказывать?
Только сейчас Тай понял, что ужасно хочет есть. Он подошел к витрине, чтобы выбрать, и в этот момент в кафетерий зашли еще люди и встали позади него. Тай искоса глянул и увидел двух женщин в медицинской форме. Они что-то активно обсуждали друг с другом вполголоса.
– Вам тортилью? – спросил повар. – Или, может, жареную курицу с сыром? Гамбургер? У меня есть «цезарь» с беконом, но, боюсь, таким салатом парня вроде вас не накормить.
– Давайте гамбургер, – решил Тай. Если уж он не погиб во время крушения самолета или прыжка с третьего этажа, то немного холестерина уж точно ему не повредит.
Женщины позади него продолжали шептаться:
– В Зале ветеранов, – тихо говорила одна из них, – где их мог увидеть каждый.
– А ты откуда знаешь? – спросила вторая.
– Шерил сказала Сисси, а та сболтнула Гейл. Это так на нее не похоже. То есть такое можно было ожидать от любого из Куинов, но только не от нее…
Повар посмотрел на него извиняющимся взглядом.
– Сыр? – спросил он, собирая его гамбургер.
Тай кивнул. А женщины все шептались.
– Я думала, что она будет следить за своей репутацией. Особенно сейчас, когда открылся ее Центр. На него ведь денег не хватает, и ей нужна помощь от всех нас.
– А ты не думаешь, что они сделали это тут, в одной из кладовок?
Тая вопросы репутации совершенно не заботили, и он полагал, что Мэллори – тоже. Но эта бабская болтовня начинала действовать ему на нервы. Он повернулся и пристально глянул на двух старых куриц.