Борланд все еще надеялся, что это глупая шутка, нелепое совпадение. Не мог Уотсон оказаться тем, кто должен принять сообщение от Клинча напрямую или через его человека. Разве что он тут находился по совсем другому вопросу. Но в это верилось еще меньше.
— Тебе следовало отправить кого-то из охраны в семнадцатую камеру, — сказал сталкер. — Я должен был появиться здесь как заключенный.
— Я пока не успел. Обдумывал, стоит ли вообще беседовать с посланником от Кунченко.
— Ты знаешь, зачем я здесь? Почему на этом уровне тюрьмы?
— Вероятно, ты сам себя сюда посадил. Объясняется твоими аналогичными действиями в прошлом. Причем по любому поводу. Ты себя сажаешь в яму раз за разом.
— Прекрати, — потребовал Борланд. — У нас нет времени.
— На что? — спросил Уотсон, усаживаясь поудобнее. — Я здесь твой адвокат и сам решаю, сколько времени нам нужно. Если хочешь, просидим тут до утра. Ты уже знаком, думаю, с распорядками этого места. Тут на закон смотрят сквозь пальцы, но осторожно относятся к ответственным лицам, приходящим снаружи.
— Настолько осторожно, что впускают любого придурка, который назовется адвокатом?
— Они не выпускают придурков, которые назвались заключенными. Это главное. Остальное — ловкость рук и никакого мошенничества. Хотя нет, некоторое мошенничество было. С моими бумагами.
Борланд осмотрел комнату.
— Нас что, не слушают? — спросил он.
— Нет. У них на это попросту нет ни людей, ни цифрового оборудования. А аналоговое час назад кто-то испортил. Вот совпадение, правда?
— Я все еще не могу поверить, что ты тот самый человек, с которым я должен был встретиться.
— Не поверишь, но я испытываю те же чувства, — сказал Уотсон. — Когда я увидел тебя, то решил, что передо мной реалистичная голограмма.
— Так и есть, — ответил Борланд. — Только я двухмерный пререндер. На реалтайм фулскрин не хватило бюджета и аналоговых мощностей. Настоящий Борланд летит в криокапсуле на Венеру.
— Ясно, — вздохнул Уотсон. — Вот теперь я поверил, что передо мной в самом деле ты.
— Да, печально.
— Значит, тебе удалось выйти на Кунченко.
— Вернее будет сказать, что он сам на меня вышел, — поправил Борланд. — А я всего лишь не препятствовал этому.
— Забавно. Раньше ты всегда старался казаться хозяином положения, даже если им не был. А теперь, напротив, корчишь из себя пешку.
— Пешка — это всего лишь уставший офицер.
— В твоем случае это явно дохлый конь.
— Ладно. — Борланд постучал по стеклу. — Что делать будем?
— Не советую этого делать, — заметил Уотсон. — Стекло на сигнализации.
— Откуда ты все знаешь?
— Почитал на сайтах. Полезная вещь.
— И никакого мошенничества. Я понял.
Уотсон помолчал. Борланд не мог понять, то ли парень тянет время, то ли ему нечего сказать.
— Что, вопросики на языке вертятся? — спросил Борланд. — У меня вот всего один.
— Давай я придумаю ответ, прежде чем ты задашь вопрос.
— Давай лучше ты не будешь умничать. Ты мой адвокат, я тебе плачу не за это.
— Что-то я не вижу денег.
— Думаю, у тебя сейчас денег достаточно, — предположил Борланд. — Позволь, я угадаю. Тебе платит Клинч за услуги разного непонятного характера. Еще ты подворовываешь артефакты и торгуешь ими на стороне. Ты ввязался в незнакомый и очень неудобный бизнес, чтобы удовлетворить давние амбиции. Сейчас ты напуган, растерян и пытаешься спрятать свою неуверенность за цинизмом. Видать, в твоих интернетах не написано, что он никогда не приводил ни к чему хорошему. И сохранению здоровья точно не способствует.
Уотсон продолжал безучастно смотреть на него.
— А еще ты мордой лица выдаешь ошибки в рассуждениях собеседника, — добавил сталкер. — Тебе настолько важно подловить его на противоречиях или, что еще веселее, на ложных догадках, что ты без проблем поднимешь его на смех или со скепсисом чихнешь в сторону. При этом ты дашь понять, где находится истинно верное направление мыслей. И рано или поздно тебя раскусят. Это лишь вопрос времени. Уотсон, старина, не хотел бы я, чтобы ты в самом деле стал моим адвокатом.
— На этот счет не переживай, — пообещал парень. — О лицензии юриста я никогда не мечтал.
— Начал говорить, что у тебя на уме, — кивнул Борланд. — Хороший знак. Что, поговорим, как цивилизованные люди до пришествия цивилизации?
— Ты говорил, у тебя один вопрос.
— Да. Что у тебя с Литерой?
Уотсон рассмеялся, от удивления и неожиданности чуть не свалившись со стула. Смех перешел в хриплый кашель, Уотсон вытащил платок и вытер им губы.
— Знакомый кашель, — сказал Борланд и присмотрелся через стекло к Уотсону. — И волосы начинают выпадать. Сколько тебе, двадцать два? Двадцать три? Ты же немногим старше Аленки? Как они вообще поверили, что ты достаточно взрослый для адвоката?
— Помолчи, — выдавил Уотсон, пытаясь прийти в себя. Он поспешно раскрыл «дипломат», вытащил бутылку с непонятной жидкостью, приложился к горлышку.
— Надеюсь, это не водка, — говорил Борланд. — Не верь, что она выводит радиацию. Поможет красное вино, принимаемое превентивно. А лучше покажись врачу.
Уотсон спрятал бутылку на место, закрыл «дипломат».
— Первая стадия лучевой болезни, — уведомил Борланд. — Пока что еще лечится. Не советую запускать.
— Пошел ты!
— Не надо было иметь дело с артефактами, если не знаешь технику безопасности.
Криво усмехнувшись, Уотсон погрозил ему пальцем.
— Знаешь что, — проговорил он, стараясь восстановить дыхание. — Ты просто уникум. Сидишь в самой глубокой глотке мира, по уши в проблемах, и какой вопрос ты задаешь единственному человеку, которого увидел? Что у меня с Литерой? Это самое главное, что тебе спать не дает?
— Насчет всего другого я осведомлен, — ответил Борланд. — Если для меня и остались пробелы в заговоре, то ты не тот человек, у которого я готов спросить детали. Но Алена — как раз из этой оперы.
— Алексей, я свою личную жизнь не комментирую, — ядовито сказал Уотсон. — Ты никогда не узнаешь, что у меня с Аленой.
— Спасибо, — поблагодарил сталкер. — Я только что узнал.
Долгое время Уотсон смотрел на него, и затем его разобрал новый приступ кашля, гораздо сильнее предыдущего. Он бился в приступе, его движения напоминали судороги. Борланд отвернулся, чтобы не видеть жалкой картины.
* * *
Вертолет шумел слишком громко, чтобы можно было что-либо разобрать среди шумов. Продолжая прятаться под платформой, на которой стоял нейтрализатор аномалий, Виктор периодически глядел на часы, стараясь подсчитать, сколько времени они летят. Неплохо было бы попытаться определить и направление, но детектив не знал, как это сделать. Оставалось просто ждать и молиться.