— Вы не сможете использовать ваши записи. Иначе вы выдадите себя и всю вашу компанию.
Стоун рассмеялся.
— Это не имеет ни малейшего значения. Нас нет, мы не существуем. И никто не может нам ничего сделать. Мы просто исчезнем. А вот вы… — Он пожал плечами. — Если мне будет позволено так выразиться, вы в полной заднице.
Лонсдейл открыл рот, собираясь ему возразить, но на самом деле что он мог сказать? Его самым банальным образом подставили. Церемония посвящения, от начала и до конца, была задумана, чтобы заманить его в ловушку. Стоун и не собирался исполнять свое обещание насчет вечной жизни и безграничной власти. Короче говоря, пути назад у него и в самом деле не было. Он без сил откинулся на спинку кресла, понимая, что потерпел поражение.
— Люди вызывают у меня стойкое отвращение, — тихо проговорил Стоун. — Но более всего мне омерзительны политики с их отталкивающим отношением к жизни. Вы меня разочаровали, Джереми. Я надеялся, что вы не такой, как другие.
— Оставьте себе деньги, — тяжело дыша, сказал Лонсдейл. — Все до единого пенни. Просто позвольте мне дальше жить своей жизнью. Пожалуйста. Я вас умоляю.
— Вашей жизнью? — Стоун улыбнулся. — Она принадлежит мне. Когда вы мне понадобитесь, вы явитесь без промедления. Вы мой и будете делать все, что я потребую, в любое время, без вопросов и колебаний. Стоит вам меня ослушаться, и все телевизионные каналы и газеты в Европе получат копию этого фильма. И тогда рабы, голосовавшие за вас, узнают правду о своем будущем лидере. — Он щелкнул пальцами. — А теперь убирайтесь с моих глаз.
Джереми Лонсдейл, спотыкаясь, вышел из библиотеки и сам отыскал дорогу до выложенного мрамором вестибюля. Выйдя на улицу, он принялся с жадностью вдыхать холодный ночной воздух. И только когда он сел за руль своего «Роллс-Ройса» и попытался вставить ключ в замок зажигания, почти ослепший от стекавшего по лицу пота, желудок Лонсдейла взбунтовался, и его вырвало прямо на собственный костюм.
Кэнери-Уорф, Лондон,
21.29
— Спасибо, Руди, увидимся позже.
Алекс захлопнула крышку телефона. Ночной ветерок растрепал ее волосы, когда она прислонилась к ограде балкона в своей квартире. Обычный человек давно замерз бы на холодном ноябрьском воздухе, но Алекс любила его свежесть. Она мгновение постояла, наблюдая за танцем городских огней на поверхности воды в реке, и почувствовала печаль, которая весь день пыталась взять над ней верх. Алекс босиком прошла сквозь раздвигающуюся балконную дверь в гостиную, где из стереосистемы лились звуки фортепьянного концерта Филипа Гласса. [11] По мягкому плюшевому ковру современной, с открытой планировкой гостиной она направилась к винтовой лестнице и поднялась в спальню.
Когда Алекс проходила мимо кровати, ее печаль стала острее. В изножье стоял дубовый сундук. Она остановилась около него и опустилась на колени. Все в квартире было ультрасовременным, но этот сундук явно знавал лучшие времена; многочисленные трещины в дереве прикрывали металлические пластины. Они с Алекс проделали долгий путь, и она уже довольно давно его не открывала.
Алекс потянулась к маленькому ключику, висевшему у нее на шее, и сняла его с кожаного ремешка. Он был из такого же старого черного металла, что и замок, легко вошел в него, и в следующее мгновение послышался едва различимый щелчок. Алекс осторожно приподняла крышку, пока та не уперлась в спинку кровати.
Внутри хранились ее воспоминания.
Кольцо с бриллиантом и сапфиром, подаренное Уильямом на помолвку, сияло так же ослепительно, как в тот день, когда он надел его ей на палец. Алекс грустно улыбнулась, глядя на кольцо, закрыла поцарапанную маленькую шкатулку и убрала на самое дно сундука. Там же лежала пачка писем, по-прежнему перевязанная желтой ленточкой, и локон его золотых волос. Единственная фотография Уильяма, которая у нее была, давно поблекла и обрела цвет сепии.
Алекс смотрела на снимок и думала о том, как давно это было. Впрочем, она помнила каждое мгновение, проведенное с Уильямом, его прикосновения, мягкий голос и заразительный смех.
Я к тебе обязательно вернусь, любовь моя.
Его последние слова, обращенные к ней в тот день, о котором она не любила вспоминать и который не могла забыть.
Я вернусь.
Она все еще его ждала.
Но так ли это? Алекс гладила большим пальцем выцветший снимок и думала про Джоэля Соломона. Его сходство с Уильямом поражало, они вполне могли быть братьями-близнецами.
Александра Бишоп, которая родилась в 1869 году и стала вампиром в 1897-м, никогда не верила в реинкарнацию, в отличие от Уильяма. Впрочем, тогда она и в вампиров не верила.
Она еще некоторое время смотрела на фотографию, потом убрала ее в сундук и заперла его на замок.
Всю дальнюю стену спальни занимало огромное зеркало, и Алекс направилась к нему, по дороге прихватив со столика пульт управления. Она ни на мгновение не замедлила шага и в тот момент, когда должна была налететь на гладкую поверхность, нажала на кнопку пульта. Зеркальная стена скользнула в сторону, а за ней открылась потайная комната. Алекс вошла внутрь, снова нажала на кнопку, и стена вернулась на место.
Это был оружейный склад Алекс.
Она использовала маленькую комнатку с максимальной практичностью. На стальной стойке у стены разместились пара автоматов, короткоствольный дробовик и два пулемета, прежде принадлежавшие Министерству обороны. По соседству лежало четыре одинаковых пистолета «Дезерт Игл» калибра-50. Всю противоположную стену занимали промышленного производства полки, а между ними стоял верстак, где Алекс собственноручно снаряжала патроны к своему оружию. Она не доверяла боеприпасам, выдаваемым РУВ агентам. К верстаку был привинчен пресс с вращающейся турелью, на которой помещалось шесть патронных гильз из сверкающей меди. Сверху крепился прозрачный пластиковый контейнер с порохом цвета перца. В общем, Алекс устроила здесь свое маленькое личное производство.
Она села на скамейку и нажала на рычаг пресса. Одно нажатие — и гильза заполнена порохом. Еще раз, чтобы загнать на место толстенькие пули с полудюймовыми пластиковыми наконечниками и надежно их закрепить. Через пять минут в распоряжении Алекс имелось тридцать патронов калибра-50, готовых к боевым действиям — точнее, имелось бы, если бы речь шла об обычной мишени. Алекс предстояло выполнить еще одну операцию, чтобы оружие могло служить ее целям.
Она поставила патроны в ряд на верстак, достала толстые резиновые перчатки и хирургическую маску и только после этого сняла с одной из полок пластиковую флягу. На этикетке было написано «Носферол» и нарисованы крошечные череп и кости. Если присмотреться внимательнее, у черепа можно было разглядеть малюсенькие клыки — какой-то шутник из фармацевтической компании Федерации, видимо, решил, что это будет смешно.