— Вижу-вижу сердечко твое, дитянко невинное! Вижу, вопрос невысказанный его терзает! Сейчас получишь ответы на всё. Загляну в будущее твое и…
Тут цыганка случайно взглянула повыше и столкнулась взглядом с мрачным Шуриком. На миг во дворе повисла гнетущая тишина, словно тетка вот прямо сейчас, совершенно неожиданным для себя образом разглядела в серых глазах моего Заклинателя собственное совсем недалеко грядущее. И оно ей не понравилось.
— Хотя нет, — пробормотала она, выпуская мои ладони и даже слегка отталкивая их от себя, — у тебя уже есть, кому туда смотреть. Пойду, я, пожалуй… другому кому-нибудь погадаю. Вот тебе, например, золотце мое ясное! Красавица писаная! Ненаглядная-я!
Это, конечно, было о Наташке. Хотя, будь я на месте этой цыганки, на Игнатову обратила бы внимание в последнюю очередь: уж больно отчетливо проступал сарказм на лице американки. Но тетка, видно, была очень уверена в своих силах, потому что ее это не проняло:
— Дай сюда рученьки свои белые! — не соловьем, скорее белугой запричитала она. — На суженого тебе погадаю!
— Ой, не надо, — нахмурилась Игнатова.
— Да что ж не так-то, красавица? — «оскорбленно» воскликнула шаманка. — Али правду знать не хочешь?!
— Правду — хочу! — вперилась в нее ответным хмурым взглядом Игнатова. — Только вы же мне ее все равно не скажете! Я сто раз видела, как гадают настоящие профессионалы и — знаете что? Вам до них: как до Альфа Центавра на четвереньках!
Цыганка перехватила платок на манер плаща тореадора, обернулась вокруг своей оси (мы с Шуриком переглянулись и по его недоумевающему взгляду я поняла, что он тоже не знает, зачем она это делает) и взметнула вверх соболиную бровь:
— Правду?! — искривились в улыбке ее ярко-алые губы. — Скажу, милочка! Скажу обязательно! Вот суженый твой например… хочешь о нем услышать?
— Нет! — рявкнула Наташка, вырывая руку из цепких пальцев нахальной цыганки.
— Да! — неожиданно вмешался Егор, обнимая Игнатову за плечи и пытаясь заставить ее стоять ровно, будто от этого зависит качество изображения в третьем глазу «заклинательницы змей». — Что там с суженым, вы говорите?
— О-о-у! — с придыханием протянула тетка, прижимая ладонь к своему лбу. — Вижу! Вижу! Близко он!
— А поконкретнее?! — продолжал настаивать Егорушка. Мне вдруг пришло на ум, что кое в чем они с Наташкой очень похожи. Например, в плане живого интереса ко всякого рода шарлатанам. С другой стороны, если мне когда-то придется рассказать им правду о ведьмах — эти двое уж точно сразу поверят…
— Вижу молодца ясного, сокола сизокрылого! — продолжала заливать шаманка. — Совсем рядом с тобой, девонька, вьющегося!
— Рядом — это как?! — уже почти требовал Егор. — Справа? Слева?!
— Ну, сынок! — даже чуточку смутилась шаманка. — Тебе такой конкретики ни одна ведьма не выдаст. Но… — заметив как нахмурился парень, предложила она, — могу внешность описать!
— А давай! — обрадовался Соколов. Наташка насупилась, раздраженно стряхивая руки Егора с плеч:
— Бабуль, ну честное слово! — исподлобья уставилась она на цыганку, — я столько гадалок в жизни видела — неужели думаешь, что не распознаю настоящую магию?
— Тихо ты, критикус-максимус! — шикнул на девушку Егор. — Дай бабке шанс. Может, она что умное скажет!
Знаете, лучше бы он молчал. Может, тогда цыганка правильно бы разгадала его план и даже сумела бы подыграть. А так — увы, замысел не удался. Потому что не может нормальный человек, глядя на их постоянные перебранки, вот так запросто поверить в великую любовь:
— Твой суженый…! — уже почти с подвыванием заявила шаманка, глядя на мрачную Наташку. — Красавец! Просто глаз нельзя отвести! Чернявый, кудрявый, очи синие-синие…
— Так, бабуля! — сквозь зубы прервал ее русый и совсем не синеглазый Егор. — Что же ты сразу не сказала, что гадать не умеешь?!
К последнему слову мы уже почти плакали от смеха, зажимая себе рты ладонями, а братишка, судорожно пытаясь перевести тему (а что ему еще оставалось, когда роль принца досталась неизвестному Ален Делону?!) кивнул головой в сторону табличку у двери во двор и заявил:
— Вообще-то мы к вам по совершенно другой причине явились. Говорят, вы со змеями общаться умеете?
— Умею, сынок, — кивнула цыганка, начиная догадываться, что ляпнула что-то не совсем правильное. — Чего ж не уметь-то! Хочешь, продемонстрирую?
— А давайте! — теперь уже мы все с интересом смотрели на «великую заклинательницу», которая вдруг сосредоточилась, сильно нахмурила и без того почти сросшиеся на переносице брови, и принялась искать что-то в траве. Долго искала — минуты две, наверное. Будто забыла, где положила, но точно помнила, что где-то здесь. Потом резко выпрямилась и, тыкая наманикюренным коготком под куст красной смородины, прошептала:
— Смотрите туда! Видите, змея?
Мы дружно вытаращились в указанном направлении.
— Слушай, а ведь там и правда что-то лежит, — прошептала Полина. Я кивнула: у самого корня, плохо различимая на фоне земли, притаилась, свернувшись калачиком, небольшая узкомордая змейка. Краем глаза я заметила как нахмурился Алекс. Казакова тоже подобралась: судя по рисунку на коже, пресмыкающееся было ядовитым. А из тех ядовитых змей, которые, как я знала, водятся на территории нашей родины, все кусали так, что мало не покажется.
— Ребята, — тихо прошептала, обращаясь ко всем и не сводя глаз с чешуйчатой животинки, — а давайте мы тихонько попятимся и быстро, не привлекая ее внимания, спрячемся в доме?
— Можно и в доме, конечно, — с улыбкой ответила Игнатова, неожиданно делая шаг вперед. — Хотя у меня идея получше! — и как рявкнет, махая рукой в сторону змеи. — Остолбеней, тварь божья!
Не знаю, как змея, а вот на нас подействовало. Мы все замерли на мгновение — даже цыганка. А потом Наташка нырнула под куст и вытащила за хвост неподвижное пресмыкающееся:
— Ух ты, смотрите! Я — реально ведьма, — засмеялась она, тряся змеей у нас перед носом. — Она даже не остолбенела, а прямо прорезинилась вся!
— Ты что делаешь! — грозным шепотом и с на удивление серьезным лицом ответила Полина. — Нельзя применять магию вне Хогвардса!
Это было последней каплей. Я осела на землю, спрятав лицо в ладонях и уже даже не смеялась, а просто захлебывалась хохотом. Алекс, схватившись за живот, ржал надо мной. Егор, заливаясь, аплодировал девчонкам так, что с соседнего дерева вспорхнула парочка снегирей. И даже цыганка соизволила выдавить из себя улыбку, хотя наша неугомонная парочка испортила ей всю игру. Одному только Богдану было не до смеха. Потому что именно он оказался самым зрячим.
— Глядите-ка! — воскликнул парень, ныряя под тот же злополучный куст. — Еще одна змейка!
И, брезгливо схватив двумя пальцами, вытащил пресмыкающееся на свет. Я, кстати, до сих пор не могу понять, кто тогда больше удивился: мы или змея. Беднягу сцапали поперек длинного туловища, скептически осмотрели, выдали: