— Нет-нет, — отозвался Шеш поспешно. — Спала.
Потом подумал и добавил:
— Хотя, можно сказать, и ранена. У неё кровь из-под ошейника шла. Сильно так… Вообще, шея весь тот год кровоточила, только к следующей осени полегче стало.
Герцог дёрнулся как от удара. Я тоже. В тот год действительно очень больно было. Правда предательство ранило куда сильней, нежели впивающиеся в тело шипы. А ещё было страшно, что Он… действительно вернётся.
Ведь если бы вернулся, это бы означало, что жив. А Он не мог выжить после того, что сделал со мной. Он должен был, обязан был сдохнуть.
— То есть Астру принесли спящей? — Голос светлости прозвучал сдавленно, хрипло. — А что дальше было?
— Главная доранская ярмарка, — пожав плечами, пояснил Шеш.
— Нет, я не об этом. Что было после того, как Астра очнулась?
Я не выдержала и зажмурилась. В отличие от предыдущей, эту часть истории я знала преотлично. Это было страшней всего. Это…
— Мы её, конечно же, сразу в клетку посадили, — признался глава труппы. — И очнулась она уже за решёткой…
— И? — подтолкнул Дантос хмуро. А я пожалела, что не могу зажать уши лапами. Не хочу про это вспоминать! Не желаю слышать!
Шеш ответил не сразу…
— Не ожидала она. Кажется, прежде её в клетки не сажали. Когда очнулась — биться начала, выла ужасно, ошейник содрать пыталась.
— Сколько это продолжалось?
— Дня четыре.
Герцог Кернский не выдержал, поднялся. Я не видела, но чуяла — блондин уже не злится, он в бешенстве.
— А вы?
— А что мы? — явно жалея о том, что явился в особняк, пролепетал Шеш. — Мы люди маленькие, мы…
Договорить глава труппы не смог — все слова под взглядом Дантоса растерял. Впрочем, продолжения уже никому не хотелось, даже светлости.
— Вы имя этого мага выяснили? — спросил блондин сухо.
— Нет… откуда?
— Как по-вашему, почему он за Астрой не пришёл?
Шеш потупился, пожал плечами и ответил тихо-тихо:
— Видать, сгинул. Он же через года два обещал, а уже семь прошло. Мы… мы уже не ждём. Кабы ждали, я бы ни за что… — И снова договорить не сумел, откровенно сдулся.
А светлость вышла из-за стола, пересекла кабинет, приоткрыла дверь и крикнула:
— Жакар! Подойди!
Через минуту на письменном столе Дантоса появилось десять увесистых замшевых мешочков, а также лист бумаги, перо и чернильница…
Писать расписку, в которой, кроме прочего, история передачи дракона труппе излагалась, Шеш не хотел очень, но… Я бы на его месте тоже отнекиваться не решилась — вокруг Дантоса даже воздух искрился. Вкупе с раскатами грома, доносившимися с улицы, и шипением сыроватых дров в камине выглядело совсем жутко.
Спрашивать, кто выдал циркачам убежище дракона, Дантос не стал. Он вообще с момента появления мажордома молчуном заделался. Ну а когда глава труппы распихал золото по карманам, накинул плащ и поспешил прочь, показалось… Шеша сейчас пнут, для ускорения.
Зато едва остались одни, блондина будто прорвало.
— Иди сюда, — присев на корточки, позвал он.
А уж когда подошла и легонько боднула подставленную ладонь…
— Маленькая моя. Хорошая. Красивая. Не бойся, не плачь, теперь всё хорошо будет. Снимем мы с тебя этот ошейник. Обязательно снимем.
— Ву! — ответила я. — Ву!
Дантос принялся чесать шейку и гладить нос. Потом вообще на колени встал, притянул ближе.
— Всё хорошо, слышишь? — прошептал он. — Плохое позади. Никто маленького дракона не обидит. Я не позволю. Будешь как сыр в масле кататься. Веришь?
Вообще-то не очень, но ты говори…
— Девчонка. Маленькая бессовестная вреднючка. Какие у тебя крылья красивые, какая чешуя. А глаза! Астра, ты глаза свои хитрющие видела? — С этими словами герцог ухватил за подбородок и заставил взглянуть на свою блондинистую персону. Я не возражала.
На губах светлости играла улыбка — тёплая, добрая.
— Красавица, — повторил он. И добавил, чтобы не расслаблялась: — Попа с хвостом. Хулиганка.
Я вырвалась и повернулась боком, намекая — неплохо бы почесать между крылышек. Блондин намёк понял и отлынивать не стал.
Ух, как хорошо! Как хорошо-о-о! И ничего, что левая задняя лапа снова дёргается. Ничего! Зато такое счастье! Такое… такое… О! Это лучше всего на свете. С таким удовольствием только тортик сравниться может, ну или большая-пребольшая пироженка.
— Вреднючка. — Да, оригинальностью светлость сегодня не отличалась. — Попа с чешуйками. Сокровище моё маленькое. Тысячу золотых на тебя угрохал… Астра, ты хоть представляешь, какая это сумма?
Я представляла и где-то ну о-очень глубоко в душе подобное расточительство осуждала. А вообще приятно было. Он же, считай, чужой, а денег не пожалел. И это при том, что мог Шеша ни с чем отправить — ведь у Дантоса титул и связи, а у циркачей никаких доказательств, что дракон дарёный, а не ворованный.
— Обжора, — продолжал отвешивать «комплименты» Дантос. — Лентяйка. Хитрюга! Ну что ты? Что ты жмуришься?
Я? Ну от счастья, разумеется. Хорошо же. В самом деле хорошо!
Точно знаю — всё бы и дальше было отлично, если бы в кабинет не просочился Жакар…
— Ваша светлость, — кашлянув, позвал мажордом. — Ваша светлость, лошадей распрягать можно?
Рука, чесавшая маленького дракона, застыла. Ощущение счастья поблекло, чтобы через мгновение исчезнуть вовсе.
— Нет, Жакар. Я обещал. Я еду.
— Ву-у-у! — взвыла я.
— Не ори, — парировал блондин спокойно. Тут же поднялся на ноги, одарил ещё одним тёплым взглядом и попытался свалить к «солнышку».
Но был остановлен истеричным:
— Ву-у-у!!!
— Астра, мы этот вопрос уже обсудили. — И ни тени сочувствия в голосе.
Краснощёкий Жакар скривился и отступил в коридор, освобождая путь хозяину, а я… а вот я застыла маленькой такой, красивой скульптурой. Просто драконий слух уловил тихий, но предельно жалобный скрип.
А в следующий миг стало так радостно, что Дантос к леди Жанетт уходит. Да-да! Пусть идёт! Только прямо сейчас! И, желательно, бегом.
Я тоже отступила. С трудом сдержала желание обойти светлость и боднуть, подталкивая к выходу. И глаза честные сделала. И вообще…
Кто бы знал, что этот манёвр будет замечен и расценен совершенно верно?
— Что? — подозрительно прищурившись, вопросил блондин.
Мм-м… да так, ничего. Совсем-совсем ничего. Всё хорошо, пупсик. Я бы даже сказала, отлично! Я, кстати, тоже пойду. Вот только сейчас вспомнила, что у меня дел невпроворот. У меня, знаешь ли, лоток с песком непоруганный, Роззи неутешенная, и инспекцию в кладовой при кухне провести надобно…