— Выяснилось, что он чугунный? — не удержался Растов.
Но Терен шутке даже не улыбнулся. Он весь был в своей гипотезе.
— Выяснилось другое! Применив методы Марковского реверсивного криптоанализа и эволютативных словарей, сгенерированных алгоритмом Монте-Карло, мы получили, что фразы, записанные на стенах, содержат много глаголов из смыслового ряда «двигаться», «трансформироваться», «нападать». Также нам удалось взломать один примечательный клонский архив. Он содержит пятьдесят фотографий и никаких комментариев. На них, представьте, Стальной Лабиринт сфотографирован с высоты птичьего полета. Безо всех этих уродливых крыш и надстроек, которые конкордианцы построили позже. Да, впрочем, вот, извольте! — С этими словами Терен извлек планшет из кармана и протянул его Растову.
На экране в искусственных цветах синела фотография Стального Лабиринта.
Он был узнаваем, хотя и не похож сам на себя.
«Ущелье», по которому Растов ходил на командный пункт к Мурадову, было пересечено тремя поперечными расселинами на всю ширину исполинской постройки.
Из каждой расселины торчали стальные трубы квадратного сечения. Они поднимались на высоту в добрую сотню метров, изгибались под тупым углом, затем еще раз и еще. Таким образом, эти конструкции являли собой подобие суставчатых ног неведомого насекомого. Аналогия усиливалась тем, что их концы выходили за пределы Лабиринта и висели над землей в считаных метрах.
— Вот так жучок… — протянул впечатленный Растов.
Терен сразу оживился.
— Жучок — это да! Восхитительный жучоночек! Но присмотритесь повнимательней! Что вы видите еще?
Растов напрягся. И еще раз внимательно рассмотрел фотографию.
Ему показалось, что в некоторых местах изображение теряет резкость, как если бы снимали через захватанный пальцами объектив. Ну и время суток оставалось совершенно неясным. Вероятней всего, фото сделали через прибор ночного видения, после захода солнца. Но если после захода солнца, то о каком «захватанном объективе» можно говорить? Армейская техника подобного уровня сама себя чистит и не дает «захватывать». Этими соображениями Растов и поделился с профессором.
Тот обрадовался.
— Вот! Вот! Все правильно! Так что же на самом деле вы видите? Какую преграду между наблюдателем и объектом?
Тут до Растова наконец дошло.
— Ч-черт, а ведь в точности такой эффект частенько дает защитное поле…
— Вот именно! И я о том же! У нашего Лабиринта есть не только лапки, способные растоптать любой танк, но и мощный щит! И моим конкордианским коллегам как-то удалось все это включить!
В разговор вступил Дидимов-Затонский, который до этого просто слушал, хотя и внимательно.
— Ну, строго говоря, профессор, то, что у клонов имеются эти снимки, говорит лишь о том, что им удалось эти снимки сделать. А вот о том, что включили Стальной Лабиринт именно клоны, снимки никак не свидетельствуют.
— А кто же тогда?
— Первый вариант: те, кто построил его. Хозяева Лабиринта, загадочная раса К-44. Второй вариант: чоруги, они такие штуки обожают и, возможно, знают, как с ними управляться… Третий вариант… А впрочем, какая разница?! Мало ли головастых инопланетян на свете?
Растов подавил зевок и спросил:
— Товарищи, прошу меня простить, но я спросонья туговато соображаю… Никак не могу понять: какой практический вывод следует из этих снимков?
«…Ради которых стоило будить меня в четыре утра», — вот о чем майор тактично промолчал.
— А вот какой! Раз Стальной Лабиринт, по-видимому, имеет собственную систему вооружений и защитное поле, у нас есть шанс все это, так сказать, «включить», как это сделали конкордианцы или чоруги… теперь не важно!
— Притом желательно сделать это быстро, пока озверевшие клоны не опомнились и не показали нам тут небо над Аустерлицем… О! А вот и он! — воскликнул Дидимов-Затонский, поглядев куда-то за спину Растову.
Майор обернулся.
Почти сливаясь в сумраке с камуфляжной сетью над кормой Т-14, разминал механические суставы экзоскелет. Управлял экзоскелетом тот не известный пока по имени Растову осназовец, который пришел вместе с профессором и полковником, а потом куда-то улизнул.
Приработавшись к экзоскелету, боец поднял с земли заранее заготовленный пулемет «Смерч-9» и уверенным лихим движением вогнал его в стандартный оружейный порт под левый локоть.
Затем он один за другим закрепил короба с патронными лентами и выжидательно поглядел на Дидимова-Затонского: дескать, я готов.
— А это Кондаков… Сержант осназа и великолепный техник-оружейник заодно. Я ему приказал одолжить один из ваших штатных экзоскелетов. И, как видите, он на лету модернизировал его до уровня тяжелой пехотной брони. Золотые руки!
«Подумаешь, достижение! В новых танковых экзоскелетах эта возможность предусмотрена конструктивно», — подумал Растов, бормоча что-то нейтрально-одобрительное.
— А второй экзоскелет наденете вы…
— Я?
— Да. А мы с Терном так пойдем, в обычных «Саламандрах».
— Но куда мы пойдем?! — спросил Растов неожиданно экспрессивно.
— Ах да, самое главное мы вам так и не объяснили! — Дидимов-Затонский сделал досадливый жест. — Пойдем на нижние уровни Лабиринта, за роботом по имени «Белый кит»… В него надо вставить новые аккумуляторы и пригнать умную скотинку назад, в командный пункт. При помощи этого робота мы сможем прочесть ту стену, где написано, как включать защитное поле. И, если повезет, найти и прочесть ту, где речь идет про вооружение… Говоря по совести, это наш единственный шанс выстоять против клонов.
«Уруру», — подумал Растов, оглушенный новостями.
Июнь, 2622 г. Стальной Лабиринт Планета Навзар, система Кай Тир
Если первые клонские исследователи проходили Стальной Лабиринт «методом Ариадны», то, как тяжеловесно пошутил Терен, последующие поколения ученых обратились к более прогрессивному «методу Арахны».
Все железные коридоры, испещренные пузырьковым письмом, были оплетены густой паутиной электрических кабелей и световодов. Чувствовалось, что Стальной Лабиринт имеет очень высокий ранг в конкордианской табели научных разработок, а потому рачительные, подчас и просто жадные клоны средств на него не жалели.
Растову в нескольких местах померещилось даже присутствие эмиттеров защитного поля — конкордианского, разумеется, производства. Но это были всего лишь излучатели протонной подсветки для СР-сканеров.
С освещением на верхних этажах Лабиринта дела тоже обстояли превосходно.
Через каждые двадцать метров горела яркая лампа, местами попадались и прожекторы. Везде были нанесены флюоресцирующие указатели на фарси (в основном абстрактные буквенные коды и пятизначные цифры).